– Девушка! Проснитесь!!!
…Рука была ледяной. И жесткой.
Вика в ужасе отскочила. На ее кровати лежала… Лежал труп!!!
…Примерно с полчаса Вика курила и тряслась во дворе, на лавочке, которая предоставила ей политическое убежище. Вызвать милицию и объяснять, каким образом в ее квартире оказался труп?! Подобное решение отчего-то ее не вдохновляло. Труп-то в ЕЕ квартире! Ее же, Вику, и запишут в убийцы!
Или не запишут?
Она подавила желание позвонить Мише в Америку. Чем он ей поможет? Ничем…
Вот кому надо: Алексею Кисанову!
Да вот ведь беда: его визитка лежала в квартире. Но еще там лежал труп …
В результате Вика позвонила Брежневу.
Уяснив ситуацию, он ответил категорически:
– Вызывайте милицию!
Поколебавшись, Вика поехала на Покровку, в кофейню. Совет, наверное, правильный, Брежнев должен разбираться в таких делах, но ей очень не хотелось, ей было страшно оказаться одной перед скопищем милиционеров, которые будут ее подозревать и задавать всякие ужасные вопросы… И сейчас ей позарез нужен Григорий!
Каким-то странным образом вышло так, что из всех людей, ее окружающих, она больше всего доверяла Лешему. Если она сдуру смогла допустить мысль, что он привел в ее квартиру свою подружку-бомжиху помыться и поспать, то она полностью исключала мысль о том, что Леший мог положить в ее кровать труп. Это было совсем из другой оперы. Из ДРУГОЙ.
На этот раз она сама засекла его на противоположной стороне улицы. Она сделала ему знак, чтобы он присоединился к ней, и Леший через минуту опустился на стул напротив.
– У меня в квартире труп, – сказала Вика. – Женский.
– Ты Кисанову звонила?
– Нет.
Леший взял ее мобильный телефон и набрал номер. По памяти, что интересно. Переговорив с детективом, он, не удостоив Вику комментариями, потащил ее за руку к «лагуночке». И через каких-то полчаса они снова оказались у ее подъезда.
Кисанов уже ждал их, привалившись к своей машине. Леший кивнул ему (а Вика вновь подивилась этому стилю отношений, так не вязавшемуся со статусом бомжа), и они поднялись в ее квартиру. Ключи и на этот раз шли как по маслу…
Алексей Кисанов не оставил никаких сомнений: женщина, находившаяся в постели Вики, была мертва. Причем давно. Кроме того, констатировал он, ее сильно избили еще при жизни… Впрочем, экспертиза скажет точнее. Надо вызывать милицию.
Вызовом занялся он сам, и по разговору Вика поняла, что детектив хорошо знает человека, к которому обратился. Что ее очень утешило: у Кисанова приятели из милиции наверняка не туполобые, ее подозревать не станут!
– Да, думаю, что дельце для вас будет интересным, – закончил такими словами разговор детектив.
«Вот так, – подумала Вика, – кому труп – ужас, страх и сострадание, а кому – интересное дельце…»
Детектив уже знакомым Вике методом «откатал пальчики» мертвой женщины.
– На бога надейся, а сам не плошай, – пошутил он, пряча листок с отпечатками в карман. – Пока их лаборатория раскачается, я уже получу результат… Вам эта женщина знакома?
– Нет. Поначалу я ее приняла за бомжиху… – Вика смутилась и посмотрела на Лешего. – За ту, которая тусовалась с тобой, у мусорных баков… Но теперь вижу, что это не она.
– Это не она, – подтвердил Леший.
– Готов держать пари, что это та самая проститутка, которая носила на себе кулон… Ну, видно будет. Григорий, можно вас на минутку? – спросил детектив.
Они уединились на кухне. Вика сочла низким подслушивать, но слова сами долетели до нее через закрытую стеклянную дверь:
– Это не мое дело, строго говоря, – произнес Кисанов, – но, поскольку вы попросили меня…
– Чш-ш-ш… – произнес Леший. – Не так громко. Здесь слышимость хорошая.
Что ответил ему детектив, Вика не узнала. Она колебалась, но любопытство взяло верх, и она приблизилась к двери: не так уж и низко подслушивать, если вдуматься…
– …В подобных обстоятельствах мне уже трудно подыгрывать, – закончил какую-то фразу Кисанов.
– Вы правы, я и сам собирался, – ответил ему Леший. – Но у нее и без того нервы на пределе. Поставьте себя на ее место! Впрочем, вы настолько привыкли к убийствам, что вряд ли сумеете представить реакцию женщины, которая впервые и так близко видит мертвое тело, да еще в своей собственной кровати…
– Зато я не забыл свой первый труп, – усмехнулся детектив. – Так что представить могу. Но вы тоже правы. Во всех случаях вам решать, я только свою точку зрения высказал.
– С другой стороны, под действием первого шока второй может пройти незамеченным… Как под анестезией. У нас есть немного времени до приезда милиции?
– Думаю, что да.
У Вики громко забилось сердце. Какие потрясения ждут ее еще сегодня?!
Она быстро вернулась в гостиную. Через минуту туда вошел Григорий, детектив остался на кухне. Вика, боясь выдать свое «низкое подслушивание», сидела в кресле, сплетя руки на груди и опустив голову.
Леший подошел к ней и заглянул, пригнувшись, в лицо.
– Как ты, Виктория? Может, тебе стоит выпить какое-нибудь успокоительное? У тебя есть?
– Нет… Я не пользуюсь. Ничего, все в порядке.
– Скоро приедет милиция…
– Да…
– Вика… Мне нужно тебе сказать… – Он умолк, словно ожидая ее реакции.
Вика подняла голову и посмотрела на него.
– Что? – спокойно спросила она.
Леший присел на подлокотник кресла и тоже сплел руки на груди.
– Видишь ли, я никогда не был учителем французского языка… Правда, я учил французский в школе, – усмехнулся он.
Вика окинула взглядом его крупную фигуру, поймала взгляд черных бесшабашных глаз.
– Конечно! Не понимаю, как я сразу не подумала. Ты же совершенно не учительский тип! Я бы скорее поверила, что ты был альпинистом!
Григорий улыбнулся и осторожно взял ее за руку.
– Нет, альпинистом я тоже не был…
И в этот момент зазвонил телефон. Вика сняла трубку.
– Надеюсь, что НА ЭТОТ РАЗ ты поняла урок? – произнес мужской голос. – Ты же не хочешь оказаться в подобном виде на своей постельке? Немедленно все останови. И все материалы подготовь. Мой человек завтра за ними подъедет в пять. И не вздумай сообщать ментам!
Вика побледнела и не смогла произнести ни слова в ответ. Леший ринулся к ней, вырвал из омертвевшей руки телефон.
– Кто говорит? В чем дело?!
Но в ответ ему раздались только гудки отбоя.
– Что тебе сказали?!
– Требуют отдать им все собранные материалы…
И почти сразу раздался звонок в дверь: приехала милиция. Вика, словно в бреду, отвечала на вопросы, ей помогали комментариями Леший и детектив Кисанов.
Наконец допрос был окончен, тело вынесли, эксперты что-то поискали, – сфотографировали, просветили постель какими-то особыми лампами, где-то что-то соскребли…
К концу этого действа силы покинули Вику окончательно и бесповоротно. Она впала в апатию, ей хотелось спать, но лечь в постель, из которой только что был изъят труп, она не могла…
Алексей Кисанов что-то объяснял ей, – она с трудом понимала, что вне зависимости от расследования милиции он проведет свою экспертизу… О результатах ей сообщит, хотя он практически уверен, что именно эта девушка носила кулон-камеру, иными словами, что в кровати у Вики находился труп проститутки Ани Куценко…
Вика кивала, мечтая только об одном: уснуть. Но только не там, где лежала еще недавно мертвая проститутка.
Наконец и милиция, и частный детектив Кисанов покинули ее квартиру. Остался только Григорий.
Краем сознания Вика понимала, что ее необоримое желание уснуть есть следствие шока. Но это понимание ничего не меняло: у нее закрывались глаза, словно мозг настоятельно желал выключиться, и не видеть, и не думать больше об этом кошмаре. На нее напала судорожная, рефлекторная зевота.
– Ты хочешь спать, Виктория… Не буду мешать. Спокойной тебе ночи.
– Погоди! – заорала она, хватаясь за него.
– Что такое?
– Я не могу спать здесь!
– У тебя есть гостевая комната… Хочешь, помогу тебе постелить белье?
– Н-нет…
Нервное позевывание сменилось вдруг дрожью. Ее заметно трясло, и ей было неловко перед Григорием, который видел ее в таком непотребном состоянии.
– Я не мог-г-гу з-здесь… Ув-вези меня куд-да-нибудь…
– Викочка, – сказал вдруг Леший, – у меня есть одно предложение… Но боюсь повергнуть тебя в очередной шок…
– Любое предложение, Гриша, я на все согласна, куда угодно, только не здесь!
– Я не могу тебя отвезти куда угодно… Я могу отвезти тебя только к себе.
– Куда? – не поняла Вика. – На помойку?
– К себе домой.
– Домой?
– Ну да. В мою квартиру.
Вика не возопила: «В твою? Квартиру? У тебя же комната в коммуналке, и та бывшая, коль скоро ты ее продал за ящик водки!»
Нет, ее мозги отказывались соображать. Она просто кивнула, все еще дрожа. Сейчас ее занимала только одна мысль: подальше отсюда – от кровати (ее кровати!), на которой совсем недавно лежал труп… Это было слишком страшно, и на сем кошмарном фоне гасли все прочие эмоции, как и все прочие мысли.
