Ильин согласно кивнул и подумал:
«Опять придется отставить работу по старым, совершенным ранее преступлениям. Боже мой, когда же закончится или хотя бы на время замедлит свой бег эта зловещая криминальная карусель!»
Он уже подходил к двери, как вдруг его окликнул Лидов и не без иронии подбодрил:
— А чего ты, Ильин, пригорюнился? Там, в этом Центре магии, девки — колдуньи и вещуньи — работают. Да и их главная, Виринея, ясновидящей себя объявила. Небось не оставят в беде, подскажут, кто преступник и где его искать. Так что уже сегодня нацепишь на него наручники.
Капитан весело рассмеялся. Однако Ильин пропустил его слова мимо ушей и, махнув с досадой рукой, вышел на улицу.
Подойдя к зданию, где на первом этаже размещался Центр магии, Ильин сразу заметил майора Кондратова из МУРа и приветственно махнул ему рукой.
«Хорошо еще, что именно он оказался сегодня в составе дежурной группы. Будет хоть какой-то толк», — подумал Ильин, доверявший опыту этого высокопрофессионального сыщика. Увидев его, начальник отделения милиции Карпов обрадовался, сев в машину, подозвал Ильина и, описав рукой в воздухе круг, сказал ему:
— Уж ты, Ильин, посмотри, что здесь да как. Ты человек опытный, сам знаешь, что делать, — сказал и поспешил укатить. У него, видите ли, неотложные дела.
«Ну и ладно. Освободил пространство возле трупа. Можно будет без особых помех его рассмотреть. Да и место происшествия тоже». Но прежде чем зайти в Центр, Ильин заметил подъехавшую «иномарку», из которой вышли трое молодых людей, все в дорогих костюмах, как в униформе. Одного Ильин давно знал. Года четыре назад тот привлекался по уголовному делу, но доказательств его вины не хватило, и он прошел на суде свидетелем. Впоследствии этот парень, по кличке Домино, не раз фигурировал в оперативных материалах, связанных с рэкетом и наркосбытом. Ильин знал по учетам, к какой криминальной группировке этот парень принадлежит.
«Так вот, значит, что за „крыша“ у Центра магии, — усмехнулся Ильин. — Ну что же, дело становится все интереснее».
— Видал — миндал? — кивнул ему вынырнувший сбоку Кондратов. — Теперь будем знать, откуда ноги растут. Любопытный, между прочим, факт.
Ильин кивнул:
— Кстати, Кондратов, ты заметил, что как только на нашей территории совершается серьезное преступление, тут же объявляется братва? Либо как жертва, либо как криминальная группировка, стоящая за преступником.
— А что тут удивительного? К нашей Москве теперь вполне применимо известное французское выражение: «Ищите женщину», если заменить в нем «женщину» на «братву». И не только на вашей территории обслуживания, но и в масштабе всего города. Мне, поверь, это из окон МУРа виднее, чем кому-либо.
Ильин отметил про себя нотки превосходства в тоне Кондратова, хотел было сказать, что и они тут в отделении милиции не лыком шиты, кое-что знают не понаслышке, но благоразумно решил не обострять отношений во вред делу.
— Ну ладно, — сам сменил тему Кондратов, — с «крышей» чуть позже начнем разбираться, а сейчас пройдем на место происшествия. Я тебе кое-что покажу. — И он прошел за тяжелую дубовую дверь, обитую жестью. Войдя в полутемное помещение, Ильин подождал, пока глаза привыкнут к слабому освещению, и начал осматривать систему хитроумных внутренних запоров на дверях: массивный засов, замок с номерным кодом и ещё два устройства, позволяющих перекрыть доступ незваных гостей в Центр магии. И наконец, в центре двери, с внутренней стороны покрытой стальной обшивкой, находился «глазок», примерно такой, как в камерах следственного изолятора. Через него были отчетливо видны лица посетителей.
«Ишь ты, словно в крепости сидят», — недобро подумал Ильин. И, как бы прочитав его мысли, Кондратов пояснил:
Да, Ильин, сам видишь, посторонний сюда не проникнет. Вот и наш эксперт Славин категорически отрицает взлом или подбор ключей. А теперь пошли дальше.
Из передней когда-то большой коммунальной квартиры, переоборудованной в таинственный Центр колдовства, они, открыв вторую дверь, запиравшуюся всего на один замок, вышли в коридор. Здесь тоже было полутемно, наверху горела довольно тусклая лампочка. Зато по бокам у стен на равном расстоянии друг от друга стояли светильники, стилизованные под старинные подсвечники с бронзовыми узорами вокруг прозрачных стеклянных плафонов, напоминавших давно вышедшие из употребления керосиновые лампы. Но и они не давали яркого света, словно их единственной целью было указывать путь больному к ворожеям и кудесникам. В конце коридора, на противоположной от входа стене висела ярко подсвеченная снизу большая икона Божьей Матери, изображенной во весь рост с младенцем на руках. Живописец предпочел светлые тона: прозрачное голубое небо, невесомые, словно сотканные из солнечного света облака. Ясные, доброжелательные взгляды Богоматери и Сына Божия, устремленные на каждого проходившего мимо посетителя, вселяли в души страждущих покой и умиротворенность.
«Если тот, кто занимался интерьером Центра магии, задумал с первых же шагов ошеломить посетителей, дать им надежду, он достиг своей цели», — подумал Ильин. Он поймал себя на ощущении, что эта светлая дорожка из дорогостоящих плафонов, указывающая прямой путь к иконе Божьей Матери, и на него самого подействовала умиротворяще, разом убрав из души досаду, что вдобавок к старым запутанным делам придется заниматься ещё и этим.
«Кто все это устраивал, знает свое дело», — с восхищением подумал Ильин, задержавшись на мгновение, но надо было двигаться дальше. Слева от иконы Божьей Матери был вход в большую комнату, бывшую гостиную или столовую. Дом был дореволюционный, судя по лепнине на потолках, и жили здесь наверняка богатые люди.
Ильин осмотрелся и присвистнул: в приемной на столиках и полках в беспорядке лежали предметы культа с изображением мусульманского полумесяца и звездой Давида, фигурки Будды и Шивы.
— Молодцы, ребята, хорошо устроились, — процитировал известного сатирика Кондратов, — на все руки мастера, любому клиенту угодить стремятся. И у них, кстати, это получается!
Ильин нисколько не удивился, что его мысли совпали с мыслями Кондратова: слишком уж бросалось в глаза смешение различных религий.
— Здесь, как видишь, — продолжал Кондратов, — имеются ещё две двери, за ними смежные комнаты. Видимо, там сделали перегородки, чтобы у каждой ясновидящей и целительницы была своя келья для сотворения чуда. И это не считая кабинета самой Виринеи, расположенного подальше, справа от иконы Божьей Матери. Вход в него скрыт от посторонних глаз выступом и темной шторой, так что сразу его и не заметишь. Это тоже создает атмосферу таинственности и действует на психику клиентов. Помимо Виринеи, здесь творят чудеса ещё три жрицы: Дармира, Младожанна, Матрона, творил чудеса и Коловрат — убитый сегодня ночью охранник. Да, да, не удивляйся, его тоже привлекали к магии и таинствам. Говорят, способности к этому делу имел. Насчет магии не знаю, а что касается женщин, то тут у него был настоящий талант. Да ты сам сейчас увидишь.
Кондратов нырнул в дверь за зеленовато-коричневой портьерой, прошел по узкому проходу между перегородками и, отдернув штору, осторожно открыл очередную дверь.
— Здесь творила чудеса колдунья Младожанна. Вообще-то девку зовут Жанной. Она у них самая молодая — лет двадцать пять, не больше. Вот и назвали её Младожанна. И красиво, и по существу правильно.
Ильин внимательно осмотрелся, комната против ожиданий выглядела довольно просторной. Возможно, ещё и оттого, что тумбочки, этажерка, маленький столик с зеркалом стояли вдоль стен, в середине находилась только узкая в метр высотой подставка, накрытая ярко-красной, прямо-таки полыхающей материей, на которой лежала догоревшая почти до основания свеча. Возле подставки и лежал труп мужчины. Медицинские эксперты закончили свою работу до прихода Ильина, и убитый, ещё двенадцать часов назад цветущий, полный сил мужчина, казалось, ожидал сейчас с покорностью обреченного прибытия спецмашины. Судя по контурам тела, очерченным на полу мелом, было ясно, что убитый лежал ничком с проломанным затылком. По предварительному определению эксперта, охраннику был нанесен удар тяжелым тупым предметом. Теперь же судебный медик колдовал над трупом, перевернув его на спину. Сраженный внезапным ударом сзади, мужчина во время падения успел вытянуть руки и так и застыл в этой позе. Перевернутый на спину, он лежал навзничь, и поднятые вверх руки казались воздетыми к небу, словно убитый молил о пощаде или же призывал Бога покарать убийцу. По крайней мере, так показалось Ильину, почувствовавшему сразу навалившуюся на него ответственность за поиск убийцы и раскрытие этого дела. Впрочем, так было всегда, стоило ему посмотреть на очередную жертву.
Но что ещё поразило его, так это лицо убитого, приметное, с густой бородой и усами, и длинные, рассыпанные по плечам волосы.
