Документ этот сохранился в архиве прокуратуры. Привожу его дословно.
«Прокурору гор. Южноморска
старшему советнику юстиции
тов. Измайлову 3. П.
от Топорковой Н. С, проживающей
в гор. Москве, ул. Фестивальная,
дом 81, кв. 11
Жалоба в порядке надзора
В городе Южноморске проживали мои родители: Румянцев Савелий Платонович и мать Румянцева Мария Филипповна. У них было две дочери. Я, Топоркова Нинель Савельевна, 1946 г. рожд., временно находящаяся за границей в связи с работой мужа, и моя старшая сестра Дубравина Вера Савельевна, 1938 г. рожд., ныне проживающая в гор. Воркуте, ул. Спортивная, дом 6, кв. 59.
21 марта 1981 года отец умер, в связи с чем моя мать, сестра и я стали наследниками имущества отца, а точнее – дома, в котором жили родители, и который принадлежал им на правах личной собственности. Дом находится в городе Южноморске по ул. Приморской, номер 17. В доме имеется четыре небольших комнаты. После похорон отца на семейном совете было решено: мать будет жить в двух комнатах, а нам с сестрой выделяется по одной комнате. Но когда встал вопрос, как поделить комнаты между сестрой и мной, возник спор. Дело в том, что одна комната – с верандой и выходит на юг, то есть к морю. Другая же – без веранды и с окнами во двор. Я была убеждена, что мне отдадут комнату с верандой. Во-первых, потому, что у меня двое детей, а во-вторых, что мой сын Игорь – одаренный мальчик, и если он будет когда-нибудь отдыхать здесь, в дедушкином доме, то ему нужно для своих занятий живописью писать с натуры, постоянно черпать вдохновение, глядя на море. Несмотря на убедительность моих доводов, мать и сестра настаивали на том, чтобы я взяла себе северную комнату. В связи с этим я обратилась в народный суд Приморского района гор. Южноморска с иском к матери и сестре, в котором просила суд выделить мне комнату с верандой, выходящую на юг. Ко времени заседания суда отпуск мужа подошел к концу, и я вынуждена была вместе с семьей выехать за границу, а ведение своих судебных дел поручила члену коллегии адвокатов гор. Южноморска тов. Решетенко П. И. Но адвокат тов. Решетенко П. И. оказался явно не на высоте. Как я узнала позже, хотя он и выступил в суде в защиту моих интересов, но сделал это очень неубедительно.
Народный суд Приморского района гор. Южноморска своим решением от 12 октября 1981 г. выделил мне северную комнату, а южную, с верандой,– моей сестре. Копия решения суда прилагается.
С таким несправедливым решением я не могла согласиться и предложила адвокату Решетенко добиваться его отмены. Он писал жалобы в областной суд, в Верховный Суд республики, в Верховный Суд СССР, и всюду по непонятным причинам ему отказали. Копии ответов прилагаются. Считаю, что все эти инстанции не вникли в обстоятельства, не разобрались в существе вопроса и отнеслись ко мне бездушно, по-бюрократически. Поэтому я решила обратиться в прокуратуру, которая в соответствии с Законом о прокуратуре осуществляет надзор за законностью решения судов по гражданским делам, и просить опротестовать решение народного суда с тем, чтобы при новом рассмотрении восторжествовала справедливость и южная комната с верандой в доме, оставшемся от отца, была передана по наследству мне».
Дальше шла подпись Топорковой и число.
Насколько я понял, жалоба была составлена уже другим адвокатом – Ласкиным.
К ней были приложены копии перечисленных документов.
Нинель Савельевна, нетерпеливо следившая за мной, встрепенулась, когда я положил бумаги на стол.
– Вот видите!…
– Да, теперь суть вопроса мне ясна,– сказал я.
– Я еще не все написала! – заметила она.
– Есть и другие обстоятельства?
– Почти два года тянется волокита! Это нервы, понимаете? А расходы? Адвокату за жалобу плати каждый раз… Около трехсот рублей уже ухнула! И потом, подарки…
– Кому? – насторожился я.
– Адвокату, кому же еще… Мы-то люди, понимаем… Человек хлопочет. Пускай зря…– Она спохватилась:– Да вы не подумайте, не о взятках речь. Маленькие знаки внимания. Сувениры. Авторучка, зажигалка, сигареты… Еще я узнала, что у Решетенко больна жена. Тут же выслала ей лекарство. Самое новейшее средство. Уверяю вас, по своей инициативе. А как же, надо помочь!… Я уже не говорю о письмах. Полсотни написала адвокату, не меньше… Это у нас конверт с маркой копейки стоит. А там – ого-го! – Она махнула рукой.-: Да что теперь считать…
Топоркова вздохнула, на минуту задумалась, что-то припоминая.
– И еще вот что,– вспомнила она.– Не думайте, что об Игоре я голословно, как каждая мать, уверена, что ее сын – талант. Вот.
Еще раз щелкнул замок ее сумки, и Нинель Савельевна протянула мне сложенный листок глянцевитой бумаги.
Я развернул. Именной бланк действительного члена Академии художеств. Довольно известного художника.
Уважаемый академик писал, что способный мальчик Игорь Топорков нуждается в занятиях живописью на натуре, у моря.
Коротенький текст был отпечатан на пишущей машинке. Под ним стояла длинная подпись, явно выполненная старческой рукой.
Я не понял, что это было: рекомендация, пожелание?…
Топоркова сказала:
– Прошу приобщить к жалобе.
– Хорошо,– пообещал я.
И невольно посмотрел в окно. Возле «фольксвагена» собралось несколько мальчишек. Еще бы – иностранная машина!
Игорь стоял рядом с автомобилем, облокотившись на капот, и что-то объяснял своим сверстникам-зевакам…
Как бы мне хотелось услышать, о чем беседуют южноморские пацаны, веселые, вездесущие, неугомонные, с мальчиком, который берет уроки у педагога-художника в далекой скандинавской стране и за которого хлопочет академик Академии художеств…
Вся ватага вдруг дружно рассмеялась. В том числе и Игорь. Это я понял по выражению мальчишеских рожиц.
Да, дети всегда найдут общий язык.
Но вот почему взрослые иной раз не могут договориться? Казалось бы, самые близкие люди – мать и две родные сестры…
Неужели нельзя было решить их спор, не выволакивая семейных дрязг в суд, в прокуратуру?
Я хотел спросить об этом Топоркову, узнать получше о взаимоотношениях с родственниками. Но она вдруг встала, решив, видимо, что дело сделано и разговаривать больше не о чем.
– Так когда я смогу пользоваться своей комнатой?– спросила Нинель Савельевна.
– Какой? – опешил я.
– Ну той, из-за которой весь сыр-бор? С верандой?… Когда я получу ее?– повторила она.
– Видите ли, Нинель Савельевна,– начал я растолковывать Топорковой наши порядки.– Вопрос о том, кому должна принадлежать комната – вам или же вашей сестре,– прокуратура решать не уполномочена…
– Как это так?-нахмурилась посетительница.
– Такие вопросы решает суд… Мы, со своей стороны, можем лишь проверить, законно было решение или нет… Посмотрим дело. И, если возникнет необходимость опротестовать решение суда, сделаем представление в прокуратуру области…
Топоркова тяжело вздохнула. Чтобы как-то успокоить ее, я сказал:
– Сегодня же дам указание истребовать ваше дело. Проверим…
– Слава богу! – вырвалось у нее.– И вам станет ясно как божий день… Моя мать и сестра совсем потеряли совесть…
– Вы пытались договориться с ними? – поинтересовался я.– По-человечески, в конце концов – по-родственному?
– Говорила, как не говорить! – воскликнула она.– Словно об стенку горохом!
– Когда?
– Ну тогда еще, перед судом… Два года назад…
– А теперь?
– После суда?– удивилась Топоркова.– Я тогда от них такого наслышалась… Хлопнула дверью и ушла. Я им адреса своего заграничного не оставила…
– Выходит, приехав в Южноморск в этот раз, вы с ними не встречались? – уточнил я.
– Нет.
– Где вы остановились? – спросил я.
– Конечно, Топорков мог договориться в «Интуристе»… Но, понимаете, мы, как говорится, с корабля на бал. Сегодня же вечером – на теплоход «Восток».
На «Восток», я знаю, достать билеты невозможно. На каждый его рейс все места бронируются на несколько месяцев вперед.
– Значит, в круиз?
– Признаюсь, лично я с большим бы удовольствием провела отдых где-нибудь в средней полосе. Нам предлагали. В доме отдыха ведомства Топоркова. Но дети!… Игорек будет каждый день видеть море! Непередаваемую игру цвета! Воды и неба… Ну чего не сделаешь ради детей,– вздохнула Нинель Савельевна.
– Когда вы вернетесь из круиза? – поинтересовался я.
– Судя по путевкам – через две недели.
– Ну что ж, к тому времени мы уже проверим… Куда вам адресовать ответ?
– Я зайду сама, как только вернусь в Южноморск из круиза…
Топоркова ушла. В кабинете еще долго витал еле уловимый аромат тонких духов.
Проверить в порядке надзора законность решения суда о разделе дома покойного Румянцева между наследниками я поручил своему помощнику по гражданским делам Ирине Александровне Смирновой.
