— Так шлепнуть его, и все, — пробасил Чиж. — А пушку сунуть в руку этому… Проблем-то, — фыркнул он.
Юртайкин побледнел, поняв, что связался не с теми, с кем надо. По глазам великана он видел, что тот и не думает блефовать, что для него сделать это — раз плюнуть.
— Человеческая жизнь самоценна и бесценна! — провозгласил незнакомец в сером и поднял вверх палец. — Мы не собираемся действовать с позиции грубой силы. — При этих словах он положил «Беретту» в карман серого кургузого пиджачка. — Мы постараемся убедить господина Юртайкина в том, что его деятельность в этом направлении пагубна и чревата последствиями. Что вы суетитесь, старший лейтенант? Что произошло? В чем состав преступления? Давайте, давайте, садитесь вот в это кресло и быстро объясняйте суть дела.
Юртайкин мрачно поглядел на присутствующих и сел в мягкое велюровое кресло.
— Суть дела в том, что по моему подозрению в октябре прошлого года на вверенной мне территории во Владимирской области был убит гражданин Сапрыкин Владимир. Имею основания полагать, что к этому убийству причастна некая нищенка Сова, исчезнувшая в ту же ночь из поселка.
— По поводу смерти Сапрыкина вам даст, а по-моему, уже дал объяснения его приятель Рыльцев Филипп. К тому же, полагаю, что этот самый Сапрыкин не достоин такой чести, чтобы из-за его исчезновения надо суетиться, вести какие-то там розыски и беспокоить уважаемых людей. Исчез, и ладно. Даже если его действительно нет в живых, общество от этого нисколько не потеряет, а, напротив, даже может выиграть. Что же до нищенки Совы, то, смею вас уверить, гражданин законник, что старые нищенки имеют право появляться и исчезать куда им угодно без вашего на то высочайшего согласия. Уж больно много вы хотите, — вдруг побагровело его лицо, а рука снова полезла в карман пиджачка. — Итак, запомните то, что скажет вам хозяин квартиры законопослушный гражданин Рыльцев, и запомните хорошенько. Другого шанса сохранить вашу драгоценную жизнь мы вам не дадим. Итак, Филипп Игнатьевич, ваше слово. Где гражданин Сапрыкин? Жив ли он?
— Жив ли на нынешний момент Сапрыкин, я не знаю, но в октябре прошлого года живой и невредимый он убыл из Дорофеева на свою родину в Вологду. Так, по крайней мере, он мне сказал. А поехал он туда, либо в другое место, я не проверял.
— Вы поняли, Валерий Борисович? — строго спросил человек в сером.
Униженный и оплеванный Юртайкин молча кивнул головой.
— Все, Валерий Борисович. Вставайте и убирайтесь отсюда восвояси. И огромная к вам просьба — никогда больше не приезжайте сюда, в эту квартиру и желательно никогда не встречайтесь со мной. Ну разве что я сам к вам приеду по каким-нибудь вопросам во Владимирскую область. Все. Катитесь подобру-поздорову, и не ищите черную кошку в темной комнате. Тем более, что там её нет. Не знакомы с трудами Конфуция? Вижу по вашим честным карим глазам, что нет. Вы свободны…
— И все же неплохо бы замочить его, — неодобрительно покачал головой Чиж.
— Никуда он от нас не денется, — махнул рукой человек в сером. Адрес знаем, семья у него, жена, сын, ничего тут нагнетать… Ищете врагов на каждом шагу… Ступайте, гражданин Юртайкин. Приступайте к выполнению своих прямых обязанностей и не берите на себя функции МВД и прокуратуры.
Юртайкин встал и, сопровождаемый Филиппом, угрюмо побрел к входной двери.
Выходя из подъезда, он увидел справа три шикарные иномарки. Они как по заказу синхронно отсалютовали ему светом фар. А из первой машины вышла женщина лет сорока пяти, в кожаном брючном костюме. Светлые волосы её были распущены по плечам. На глазах темные очки, на лице густой макияж. От неё приятно пахло французскими дорогими духами.
Она подошла и встала прямо перед оторопевшим Юртайкиным.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она. — Хорошо, — пробубнил он.
— Я знаю, вы из Владимирской губернии… Человек вы молодой, работаете недавно. Не помните, как десять лет назад в Дорофеево был обнаружен труп мужчины… А я помню… Он был вполне обыкновенный гомо советикус, не лучше и не хуже других, только любил совать свой длинный бурун не туда, куда надо… А вот совсем недавно местный алкоголик Дресвянников обнаружил другой труп. А вот этот труп был трупом грешника, убийцы и мерзавца. И поэтому он не был предан земле, а исчез с места своей кончины и пешком поперся к помойной яме, где, в вонючих объедках и сгинул. На сей момент он давно сожран голодными крысами. Третьим не желаете стать?!!! — вдруг крикнула она и сняла свои темные очки. И Юртайкин вдруг похолодел. И от её источающих ненависть темно-синих глаз, и ещё от того, что он узнал в этой женщине ту молодую белокурую девушку, фотографию которой он принес Филиппу Рыльцеву. Третьим обликом этой женщины была нищенка Сова, которой, впрочем Юртайкин никогда не видел.
— Ну?!!! Говори, ищейка?!!! — Женщина сделала резкий шаг к Юртайкину.
— Нет.
— Учти одно, мент, я умираю и возрождаюсь, я привидение, я фантом… И ничего ты мне не сделаешь, как бы не старался… Пошел отсюда!!!
И сделала ещё шаг. Юртайкин непроизвольно отступил назад перед этим напором всепоглощающей ненависти. Женщина захохотала, а три иномарки синхронно загудели.
Юртайкин побрел, не солоно хлебавши, красный от стыда и бессильной ярости. Женщина же махнула рукой сидящим в машинах и вошла в подъезд…
… - Ну, как тут наша Алиса? — спросил главврача больницы человек невысокого роста, с редкими русыми волосами, одетый в черный дакроновый костюм, белую рубашку и серый модный галстук. На ногах были лакированные ботинки с длинными носами. Лицо его украшали слегка затемненные очки в золоченой оправе. Вид вполне презентабельный и представительный, вызывающий уважение.
— Более менее, — вздохнул врач.
— Разумеется, она не знает о смерти Павла Николаевича?
— Скрываем пока, по возможности, — ответил врач. — А что там с Филиппом Игнатовичем?
— Глубокая депрессия. Впрочем, это неудивительно. Столько на него всего навалилось… Две смерти, больная жена, двухмесячная дочка на руках. Сами понимаете…
— Да…, - вздохнул главврач. — Ужасное несчастье… А она… Такая нервная, такая впечатлительная… И сколько можно от неё все это скрывать?
— Ладно… Готовьте к выписке.
— Да все готово. После звонка Филиппа Игнатовича мы сделали все, что от нас требуется. Он совершенно прав в том, что её немедленно нужно везти на заграничный курорт. Куда он хочет её везти?
— Полагаю, в Германию. Видимо, на юг Германии, в район Шварцвальда.
Невысокий человек вышел из кабинета и сел в кресло в приемной. Врач выглянул в окно и увидел там шестисотый «Мерседес» стального цвета и ярко-красный «Ауди», дорогие, солидные машины. А затем пошел готовить Алису к выписке. Утром позвонил Филипп и сказал, что он болен и не может приехать за женой. Вместо него приедет его коллега по работе Сидор Артемьевич.
… Примерно через час Алиса, бледная, накачанная лекарствами, вышла из палаты. Сидор Артемьевич пошел ей навстречу.
— Здравствуйте, Алиса Павловна, — улыбнулся он ей. — Я вижу, что вам гораздо лучше. Ни о чем не беспокойтесь, все будет в порядке…
— А что с Филиппом? — еле слышным голосом спросила Алиса.
— Он очень плохо себя чувствует, ему тяжело. И ваша задача взять себя в руки… В такие тяжелые минуты близкие люди должны поддерживать друг друга. И вы можете оказаться гораздо более стойкой, чем ваш муж. Он поначалу держался, но потом сильно сдал.
— Хорошо, я постараюсь. А куда мы поедем?
— Сначала к вам на дачу за Филиппом, а затем едем в аэропорт Шереметьево. Уже взяты билеты во Франкфурт на Майне. Вы с мужем поедете отдыхать в Германию, и туда же прилетит несколько позднее Павел Николаевич.
— А как же Даша?
— Она пока останется на попечении матери Филиппа Ларисы Юрьевны. Вы не можете взять маленькую дочку с собой. Вам обоим надо думать только о себе.
— А мама? Мы же должны похоронить ее…
— Послушайте, Алиса Павловна, это сделает Павел Николаевич. С ним уже говорили. Ваша задача не похоронить себя…
Алиса хотела было что-то возразить, но почувствовала, что у неё нет сил.
Сидор Артемьевич, Алиса и постоянно стоящий рядом с ней Женя Гуреев спустились вниз к машинам.
— Садитесь сюда, — приоткрыл перед Алисой дверцу «Мерседеса» Сидор Артемьевич.
— Но я бы хотела ехать на нашей машине, — возразила Алиса, жалобными глазами глядя на Женю. Но тот стоял молча. Филипп предупредил его, что за Алисой приедут его знакомые, и Женя должен делать все, что скажет Сидор Артемьевич. Умный и проницательный телохранитель, всецело преданный семье Кружановых понимал, что что-то тут не так, что за всем этим кроется нечто странное, но он отдавал себе отчет в том, что не в состоянии сопротивляться приказам. Да и не в его компетенции это было — он простой телохранитель, и не более…
