Обидно было сознавать, что он уже спланировал, куда и как потратить эту «премию». Он свыкся с тем, что эти деньги у него гарантированно будут. Всегда обидно, когда мечта тебя обманывает. И в процессе свыкания со своей мечтой Мальцев себя убедил в простых вещах. Если не желаешь быть взяточником, то ты просто дурак, и тебе нечего делать на госслужбе. Все вокруг брали, берут и будут брать. Не возьмешь ты – возьмет другой. То есть эти деньги из бюджета все равно уйдут, и ты ничего с этим не сможешь поделать. Бюджет их потеряет в любом случае, можно сказать, гарантированно. Ты можешь только «прохлопать варежкой» и пропустить кусок мимо рта. Зачем тебе, чтобы эти деньги получил кто-то другой?
Мысль получилась такой ясной, такой понятной и простой, что Мальцев удивился, как он раньше не понимал этого. Где-то внутри у него шевельнулся червячок и попытался шепнуть, что Мальцев просто нашел себе оправдание, и он от этого сразу успокоился. Все слабые люди, терзающиеся угрызениями совести, всегда находят себе оправдания. И тогда никаких угрызений, никаких сомнений! Ведь все объяснено, под все узловые моменты подведена теория, все оправдано.
Мальцев совсем успокоился и перестал считать себя взяточником и расхитителем бюджетных денег. Но огорчение, что взятка не прошла, от этого меньше не стало.
Так прошла почти неделя, а потом события покатились как снежный ком, как лавина. В круговерти своих служебных обязанностей Мальцев все это воспринимал именно так, только эта лавина была приятной, как манна небесная. Сначала позвонили от Воропаева и сообщили, что деньги переведены на счет «Дирекции», а теперь нужно завершать процедуру оформления госконтракта с победителем тендера. Инженеры и юристы забегали, соответствующие документы стали появляться как по велению волшебной палочки. Шампанское, поздравления, первый транш подрядчику.
А потом то самое утро. Позвонил директор фирмы-подрядчика и попросил, чтобы Мальцев принял его заместителя. Он просто намекнул, что поручение для Воропаева. Именно намекнул, потому что фамилия Воропаева не была названа. Вообще ничего не было названо, а намек оказался понятным и очень волнующим. Мальцев даже растерялся. А потом позвонил как раз тот самый заместитель директора и сказал, что уже подъехал и сейчас поднимется к Мальцеву в кабинет.
Руки от волнения тряслись так, что Мальцев не сразу смог вытащить из пачки сигарету. Он глупо улыбался и сам себя увещевал, что не стоит так уж откровенно радоваться тому, что мечта сбылась. Нет, не так! Мечты начали сбываться, приобрели свое материальное воплощение. Этот заместитель директора фирмы-подрядчика привез деньги, привез откат, который нужно передать Воропаеву. Значит, там и его доля! И он ее сейчас подержит в руках.
Ясное дело, что нужно сначала позвонить Воропаеву, а потом отвезти ему деньги. И тогда Алексей Михайлович скажет, сколько получит сам Мальцев. И он их получит, подержит в руках уже точно, как свои. Что значит «подержит»? Он их получит, они будут его, заслуженные, заработанные. Слово «законные» никак не хотело выговариваться даже мысленно.
Мужчина в хорошем костюме, с дорогим кейсом в руках вошел в кабинет. Он сдержанно улыбался. По словам гостя, это была первая часть обещанного отката. Вторая будет после выполнения работ и окончательного расчета между сторонами. То есть, когда подрядчику будут перечислены остальные деньги.
Мальцев впервые в жизни держал в руках сумму в восемь миллионов. Несколько пачек в банковской упаковке были в пятитысячных купюрах, остальные – в тысячных. Куда их девать, он не сразу сообразил, потому что гость намеревался пустой кейс унести с собой. Нужно спрятать их в свой сейф, потом послать кого-нибудь за газетами и магазинным пакетом, лучше большим, из супермаркета. И нужно обязательно позвонить Воропаеву.
Эти мысли лихорадочно метались в голове Мальцева, пока он перекладывал пачки из кейса на столе в свой сейф. И тут неожиданно распахнулась дверь. Не открылась, а именно распахнулась. В голове у Владимира мелькнуло что-то вроде бешенства. И на себя, что не запер дверь, и на того, кто вломился без доклада, и на секретаршу, что пропустила к нему кого-то из сотрудников.
А дальше все стало происходить как в каком-то кошмарном сне. Молодые мужчины в костюмах ворвались в кабинет, кто-то громко закричал, что нужно оставаться на своих местах, что это какое-то непонятное Управление по экономическим преступлениям и по борьбе с ними. Какая-то чушь, нелепость! Мальцева схватили за руки, его гостя тоже схватили за руки. Каким-то людям, которых называли понятыми, стали предъявлять деньги. Мальцеву казалось, что он теряет рассудок. Полиция, понятые…
Страх оказался очень полезным, точнее, он сковал Мальцева, ввел в состояние оцепенения, но он же свернул его путаные мысли в нужном направлении – в сторону Воропаева. Правительство, «большие дяди», власть. Он не должен паниковать, эти люди просто не поняли, на чье они посягнули. Воропаев, когда узнает об этой нелепости, сразу всех поставит на свои места, он и те, кто с ним, – «неприкасаемые». Надо срочно поставить его в известность. Или просто молчать и ждать. Воропаев обязательно узнает о случившемся, не может не узнать, потому что это его деньги, его и других, кто, возможно, и повыше него. Молчать, молчать, молчать… Пока не сболтнул лишнего, пока все не испортил. Это всего лишь недоразумение…
Молодой мужчина, который командовал всей процедурой, обернулся на входившего в кабинет полковника Быкова. Алексей Алексеевич был, как и все полицейские, без формы и ни во что не вмешивался.
– И что дальше, товарищ полковник? – спросил его старший из полицейских.
– А дальше, Вадик, все по протоколу, – усмехнулся Быков. – Я тебе обещал шумное дело и карьерный рост? Вот и получи.
– Боюсь, завтра начальство мне уши открутит, что не доложил, что без его санкции провел операцию.
– А ты немного перетерпи, Вадик, – посоветовал Быков. – Может, кто-то сначала и поворчит в твой адрес, но потом, поверь мне, ему не до тебя будет. Помяни мое слово, через некоторое время ты будешь в героях ходить. Я помогу тебе такие фамилии вытянуть на свет божий, что слюной изойдешь. Дружи со мной, и я тебе еще не такие сладкие кусочки буду подбрасывать.
– Да, – усмехнулся Вадик, – с вашим Управлением сложно не дружить. Не захочешь, так заставите.
– Вадик, я тебя не заставлял, – сварливым голосом возразил Быков. – Я тебе предложил, а ты согласился.
После допроса Мальцеву объявили, что до суда ему выбрана мера пресечения в виде содержания под стражей и что домой он не вернется, а прямо отсюда отправится в следственный изолятор. Это было дико и нелепо, это было совсем не похоже на ту мирную рутину, в которой он жил до сих пор. Эта рутина, как постер в кабинете Мальцева, надежно крепилась к мощной стене под названием областное правительство. До сих пор крепилась. А что теперь? Теперь Мальцев оказался один на один с правосудием, с восемью миллионами наличных в его кабинете, которые он укладывал в сейф. И некому прийти и грозно все прекратить, увести его отсюда, покровительственно похлопав по плечу.
Когда Мальцева уже собирались вывести на улицу и посадить в машину, в кабинет решительно вошел юрист из «спортивного» министерства. Наверное, какие-то договоренности все же существовали, потому что два сержанта быстро покинули кабинет, оставив задержанного наедине с представителем министерства.
– Спокойно, Владимир Евгеньевич, спокойно! – говорил юрист, вглядываясь в глаза Мальцева.
А Мальцев был очень неспокоен, был на грани паники. Он даже и не подозревал, что кое-кто в верхах прекрасно понимал его состояние, даже угрозу, которое это состояние представляет. И юрист, высокий молодой мужчина с аккуратными длинными волосами, собранными на затылке в хвост, прибыл сюда, чтобы обстановку разрядить.
– Вы правильно сделали, что ничего не стали говорить, Владимир Евгеньевич. Очень правильно. Завтра у вас будет адвокат, завтра вам все объяснят относительно линии поведения, относительно доказательной базы. Но помните, что рот нужно держать на замке. Это касается и происхождения денег в вашем кабинете, и тех схем, о которых вы знаете. Будете молчать, и скоро вас отсюда выручат.
– Скоро? – громким шепотом возмутился Мальцев. – Да меня же в тюрьму сейчас повезут! Вы понимаете, что это такое?
– Ну, не в тюрьму, а всего лишь в следственный изолятор, – криво усмехнулся юрист. – А виноваты во всем вы сами. Зачем надо было приглашать в свой кабинет этого человека? Почему вы не сообщили о звонке… кого надо было предупредить. Вы элементарным образом подставились, Владимир Евгеньевич. И сами подставились, и руководство подставили. Теперь терпите! Все зависит от вашего поведения. Будете умницей, и скоро для вас все закончится.
Однако прошел день, и еще один день. Заканчивался уже третий, как Мальцев сидел в камере следственного изолятора № 1. Мальцеву казалось зловещим то, что изолятор находится рядом с Ивановским кладбищем. Он знал этот изолятор, много раз проезжал мимо по улице Репина, много раз приходилось ему бывать и на самом кладбище. Он слышал и раньше беспочвенный треп, что в 1-м изоляторе до отмены смертной казни расстреливали осужденных и что их якобы зарывали тут же на Ивановском кладбище без обозначения могил.
