А вы, насколько я понимаю, можете себе позволить посидеть дома, муж прилично зарабатывает.
Вероника отложила вилку и посмотрела на Надежду.
— Конечно, я об этом думала. Но, Надежда Николаевна, мне тридцать два года.
Если сейчас уйти года на три, то потом все придется начинать сначала, а в тридцать пять лет карьеру не начинают, во всяком случае, в нашей стране. Да и потом, я могу не захотеть опять начинать всю эту нервотрепку. Стану откладывать, придумывать причины, по которым не стоит сейчас идти на работу, а нужно еще подождать… Годы пройдут, и я вообще останусь ни с чем. Не думаю, что это понравится мужу, то есть, наверное, он не будет против, но я сама хочу чего-то добиться в жизни, а то получится, что я как будто сразу на пенсии'.
— Это правильно, — кивнула Надежда.
— Что касается денег, которые зарабатывает муж, — продолжала Вероника, — то сейчас это тоже вопрос спорный. У него в компании такие неприятности, что неясно, усидит ли он на своем месте.
— Да, кстати, — вспомнила Надежда, — мы видели в новостях…
— Вот именно. Сегодня убили директора фирмы «Петройл», а мой муж работает в этой компании заместителем по безопасности. Так что, сами понимаете, что у них там сейчас творится. Муж звонил, сказал, что даже ночевать не придет.
— В этом есть и свои преимущества, — усмехнулась Надежда. — Вы сможете провести спокойный вечер с сыном.
— Точно! — поддержал появившийся на кухне Димка. — Я же говорил вам, что тетка его застрелила, а вы не верили, — обратился он к Надежде.
— Да, мы днем слышали по радио, а потом муж что-то такое сказал, — рассеянно добавила Вероника. — Он, директор Бураго, ездил за город куда-то, с благотворительной акцией, и там его убила какая-то женщина.
— Вот и делай после этого людям добрые дела, — пробормотала Надежда. — А какая женщина?
Но Вероника дала понять, что ей неинтересна никакая женщина, а хочется отдохнуть и пообщаться с сыном, поэтому Надежда устремилась домой. В метро, думая о неизвестной женщине-убийце, она ощущала легкое беспокойство и обреченно думала, что опять придется провести вечер у телевизора, слушая Камерного.
Так и вышло. Глядя на довольное лицо Александра Камерного, можно было подумать, что он именинник, таким ликующим голосом он рассказывал о случившемся днем убийстве генерального директора компании «Петройл»
Аркадия Бураго.
— Война в топливном бизнесе нашего города! — захлебывался он. — Не прошло и недели с убийства директора Городской Нефтяной Компании Вадима Крутицкого, как — вот, пожалуйста, — убит Аркадий Бураго. Ни у кого нет сомнений, что обе смерти связаны друг с другом, но как же трудно будет искать эту связь! В обоих случаях исполнители — не профессиональные киллеры, а, на первый взгляд, случайные люди. Крутицкого убил сотрудник «Голден-Холла» Виталий Локотков, а Бураго — женщина, завуч того самого интерната для детей с ослабленным развитием Анищенко Валерия Петровна.
— Так я и думала, — тихонько простонала Надежда и опасливо оглянулась на дверь кухни, откуда раздавался воркующий голос Сан Саныча, уговаривающего кота еще немножко полежать под кварцевой лампой.
Ну это же надо! Значит, вчера Валерия Петровна под наблюдением Надежды тихо и послушно пошла себе домой, а утром встала, приоделась и отправилась на работу в интернат, где спокойно застрелила в упор человека, который не сделал ей лично ничего плохого, а наоборот, собирался подарить ее воспитанникам очень красивый туристический автобус, чтобы дети могли выезжать на экскурсии. Надежда спохватилась, что отвлеклась и не слушает Каморного, а он между тем продолжал.
Александр Каморный чувствовал, что сегодня — его день. Жизнь редко преподносит человеку подарки, уж он-то хорошо это знал.
Но вот сегодня…
Начать с того, что снимать благотворительную акцию Бураго в интернате поехал его приятель. У Александра Каморного в силу специфики его работы и подловатого, прямо скажем, характера, друзей не было совсем, но некоторые приятели имели место. То есть это были не то чтобы приятели, но люди, которым он в свое время не то чтобы помог, а оказал кое-какие услуги — не за так, разумеется, а с дальним прицелом.
И вот, минут через двадцать после убийства Бураго, в кармане у Каморного запищал мобильник.
— Старик, дуй сюда, не пожалеешь! — вполголоса бормотал приятель. — У нас тут такое делается — Бураго шлепнули!
— Адрес давай, не тяни, — процедил Камерный.
— Это в Удельной…
Через минуту автобус телевизионных новостей уже мчался по городу. Однако раньше Каморного уже успела милиция, да и своя охрана никого к месту убийства не подпускала. Каморный, конечно, разузнал все об убийце — что это женщина, немолодая, работает в интернате почти двадцать лет и всегда отличалась спокойным характером и небуйным нравом. И что на нее нашло? — пожимали плечами заплаканные воспитательницы. Правда, сегодня с утра все пошло наперекосяк. Не явилась на работу директриса Елена Сергеевна. Это было странно, потому что была она женщиной молодой и здоровой и если задерживалась, то всегда предупреждала, тем более что сегодня такой день — богатый спонсор должен был приехать с благотворительной акцией. И вот с утра ей звонили, но в квартире никто не отвечает. И тогда решили, что получать торжественно ключи от автобуса будет завуч Валерия Петровна — не отменять же акцию, а то еще спонсор передумает. А она вместо того, чтобы принять ключи, вдруг достала пистолет и выстрелила в спонсора несколько раз, пока ее саму… — дальше опять начались слезы и причитания.
«И где она взяла пистолет?» — задумалась милиция.
«И куда делать директриса Елена Сергеевна?» — задал себе вопрос Каморный.
И пока милицейская бригада по инструкции опрашивала свидетелей и огораживала место происшествия, Каморный тихонько выяснил адрес директрисы, и автобус помчался в город. На стук и звонки в квартире Елены Сергеевны долго никто не отвечал, так что Каморный подумал уже, что зря они приехали, когда наконец за дверью послышалось неуверенное движение, и открыли, не спрашивая. Директриса Елена Сергеевна была бледна и растрепана. Она морщилась и держалась за голову, где в области затылка просматривалась у нее огромная шишка. Каморный представился и с ходу огорошил ее новостями, правильно разглядев в сидящей перед ним молодой женщине силу воли и твердый характер, а это значит, что она примет все спокойно и не станет опять падать в обморок. И действительно, Елена Сергеевна только закусила губу оттого, что, услышав страшные новости, сделала непроизвольно резкое движение головой. Оператор Николай услужливо протянул ей мокрое полотенце, чтобы приложила к затылку. Елена Сергеевна благодарно кивнула и рассказала Камерному, как Валерия Петровна позвонила ей рано утром, как очень просила поговорить, и как она, ни о чем не подозревая, согласилась. Потом Валерия пришла, даже разделась в прихожей, а когда Елена Сергеевна отвернулась, очевидно, ее стукнули по голове чем-то тяжелым, потому что она почувствовала удар, и очнулась только от сильного грохота, который производили Каморный с оператором, когда стучали в дверь ее квартиры.
— Очень интересно, — вежливо произнес Каморный. — А скажите, у вас в квартире не было никакого оружия?
Он спросил это наугад, просто интуиция ему подсказывала, что дело на этом не закончится.
Да, у нее был пистолет, отвечала Елена Сергеевна, — муж купил, когда они вернулись в Россию, и оформил разрешение. Он говорил, что в России очень криминогенная ситуация, и поэтому оставил ей пистолет, пока сам в Москве. Разумеется, она, хоть и умеет стрелять, не брала этот пистолет, так он и лежал в ящике стола.
— Но теперь не лежит, — заметил Каморный, нахально открыв ящик стола.
— Да, — согласилась директриса, — его нет.
Вот за чем она приходила.
— Похоже, что именно из вашего пистолета ухлопали Бураго, — осторожно сказал Каморный. — Но я, разумеется, не милиция, выводы делать не могу.
— Вот, теперь еще из-за этого у мужа неприятности будут, — вздохнула Елена Сергеевна.
Каморный несколько расслабился и задал вопрос, кто такой муж и почему он живет отдельно в Москве, но Елена Сергеевна, хоть и выглядела несколько растерянной после сильного удара по голове, тут опомнилась и сухо сказала, что она, конечно, очень благодарна господам репортерам за то, что привели ее в чувство, но не слишком ли много вопросов они задают больному человеку? И не пришло ли время позволить ей отдохнуть и привести себя в порядок, поскольку она определенно знает, что сегодня еще предстоит ей разбираться с милицией и другими правоохранительными органами.
Каморный быстро ретировался, задав последний вопрос: знала ли Валерия Петровна о наличии пистолета.
— Да все знали, я рассказывала, — отмахнулась от него Елена Сергеевна.
