Стена почувствовал, как ему в затылок уперлось холодное дуло автомата, и проворчал, поднимая руки:
– Все, сдаюсь!
– Лечь на землю! – прозвучала отрывистая команда.
Стена попытался оглянуться и моментально схлопотал прикладом по башке. От удара он рухнул лицом вниз. В глазах все потемнело. Кот упал рядом, получив удар по ногам. В два счета их обезоружили, а затем накинулись всем скопом, принялись остервенело работать дубинками и прикладами.
Сквозь кровавую пелену до Кота донеслись слова бизнесмена:
– Проучите их как следует, но не убивайте. Пусть скажут своим, что с ними будет то же самое, если этот пример их не вразумит.
После очередного удара в голову Кот потерял сознание, и все внимание парней в масках переключилось на Стену. Тот пытался сопротивляться, опрокинул одного, врезал ногой в пах другому, даже отнял у кого-то дубинку в пылу боя. Однако против такого численного превосходства выстоять было нереально. Обливаясь кровью, Стена упал и отключился. Ребята в камуфляже, разгоряченные бойней, еще некоторое время не могли остановиться. Они пинали бездыханное тело со всех сторон.
Иван стоял у окна и придирчиво разглядывал свое лицо в небольшое зеркало, чтобы оценить размеры повреждений. Рану на шее он уже успел зашить и обработать.
За спиной скрипнула половица, и Григорьев резко обернулся. За ним стоял взволнованный отец.
– Врач сказал, что у матери только сотрясение мозга да шишка. Все будет нормально, – сообщил ему сын.
– А ты куда потом ходил? – поинтересовался отец с тревогой в голосе. – На тебе ведь живого места нет!..
– Заживет до свадьбы, – отшутился Иван.
У него не было желания рассказывать отцу подробности. Докладывать об этом не нужно.
– Ты к ним, что ли, ходил? Все живы остались? – не отставал родитель.
– Батя, тебе лучше этого не знать, – перебил его Иван. – Запомни, после пожара мы с тобой вернулись сюда и я лег спать.
– Понял, – кивнул тот, потупившись.
Было видно, что отец обижен его словами. Но чего дуться-то? Он, как уж мог, старался оградить родителей от неприятностей. Они привыкли к спокойной, размеренной жизни, а тут такое творится! Незачем рассказывать им лишнее. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь. Родителям и так досталось. За пару дней отец сильно сдал, осунулся, поник, постарел лет на десять. А что будет дальше?
Глядя на него, Иван подумал, что скоро к ним в дом нагрянет милиция, и тогда родителям вновь придется объясняться. Выдержит ли отец давление, не расколется ли?.. Лучше не гадать.
– Эй, дома кто есть? – окликнул их участковый из прихожей.
Иван с отцом молча поднялись ему навстречу. Сил на любезности у них больше не осталось.
Конопаткин внимательно оглядел Ивана и отметил:
– Как будто синяков стало больше со вчерашнего дня.
– А они у меня обычно не сразу проступают, – соврал Иван с безразличным видом.
Отец же не мог стоять спокойно. Его прямо-таки распирало от раздражения и обиды. Всем вокруг будто плевать на их проблемы.
– Вот скажи, пожалуйста, дорогой мой человек, а ты ищешь тех, кто напал на Зинку? – спросил он едко. – Сдается мне, что ты, Игорек, только к нам ходишь.
– Я людей опрашивал, свидетелей искал, – сурово, с нескрываемой обидой возразил Конопаткин. – Как я вам вот так найду этих уродов?! Я не фокусник! Нужны зацепки, улики, свидетели…
– А вот я фокусник. – Раздраженный отец Ивана шутливо поклонился. – Могу подсказать, где искать! Это те же уроды, что вламывались к нам давеча. Они в сельсовете живут! Их наш бывший председатель приютил. Съезди к ним да задай там вопросы!
– Это только догадки, а где доказательства? – спокойно спросил участковый, понимая состояние пожилого человека.
Старику можно было посочувствовать. Однако Конопаткин понимал и другое. Против закона не попрешь. Ему из коллекторов пытками, что ли, выбивать признание? Надо учесть при этом еще то, что по их звонку мать-командирша облаяла его и велела помогать доблестным сборщикам долгов. Как он будет это делать, если в ход пошла чистая уголовщина?
Глаза Григорьева-старшего влажно заблестели, словно он сдерживал слезы.
– Игорь, я тебя с малых лет знаю! Неужто не стыдно тебе этих нелюдей выгораживать? – произнес он дрогнувшим голосом.
Иван взял его за плечо.
– Успокойся, батя.
– Я никого не выгораживаю и во всем разберусь, – отрезал Конопаткин.
Участковый старался не смотреть в глаза собеседникам.
Он чувствовал себя неуютно, хотел побыстрее все закончить, поэтому бросил:
– Все, к вам у меня больше вопросов нет. Сейчас съезжу, посмотрю, послушаю, что скажут те, кого вы обвиняете.
– Что они скажут? – возмущенно воскликнул Григорьев-старший. – Заявят тебе, что Зинка сама на них напала, избила, а они только защищались! Или эти ребята сидели в сельсовете, пили чай из самовара и вообще ничего не знают!
– Разберемся, – буркнул Конопаткин, боком продвигаясь к выходу.
– Разберитесь, – бросил ему вслед Григорьев-старший.
Кот открыл глаза и удивился, что еще жив. Он огляделся. Амбалов в масках нигде не было видно. «Лендровера» тоже. Служебный джип стоял на месте. Кот попытался встать и застонал, почувствовав, как все его тело пронзили острые стрелы боли. Кое-как ему все же удалось подняться.
Морщась от боли, Кот сделал несколько шагов и наклонился над телом Стены. Тот лежал ничком и не подавал признаков жизни. Кот еще никогда не видел таких следов побоев. Он кое-как затащил товарища в машину, залез сам и завел двигатель. В глазах у него все двоилось. Даже переключить скорость было проблемой. Поездка назад напоминала кошмарный сон.
Временами Кот отключался, а когда приходил в себя, то видел, как джип, съехав с дороги, летит по полю, подпрыгивая на ухабах. В селе он зацепил чей-то «Запорожец», припаркованный у дома. У самого здания сельсовета силы покинули его окончательно. Кот в последнем усилии нажал ногой тормоз и упал лицом на руль.
Услышав продолжительный сигнал, из здания выскочили люди. Впереди всех ковылял Горелый. Он подскочил к джипу, распахнул дверцу со стороны водителя, заглушил двигатель и откинул Кота назад, на сиденье, чтобы машина прекратила сигналить.
– Охренеть, – выдохнул Живцов, заглядывая ему через плечо. – Давайте в темпе тащите их в хату.
– Слушай, может, в больницу? – попытался возразить Горелый.
– Да ты съехал, что ли? – оборвал его Живцов. – Сперва надо узнать, что с ними было. Может, они завалили кого?!
Горелый подумал, что в словах шефа есть смысл. Ухватив Кота под мышки, он поволок его из машины. С другой стороны в этот момент парни доставали второго избитого головореза. Живцов огляделся по сторонам, стараясь определить, кто мог их видеть, но дорога в этот момент будто вымерла. Тем лучше. Пострадавших уложили на сцену в актовом зале.
Глядя на Стену, Горелый покачал головой, проверил пульс и сообщил Живцову:
– Совсем хреново дело.
– Сам вижу, – огрызнулся в ответ тот, взял со стола бутылку с минералкой и плеснул в лицо Коту.
Бедняга вдохнул воду, пузырившуюся на его лице, закашлялся и со стоном открыл глаза.
– Эй, Витек, слышишь меня? – ласково спросил Живцов, склоняясь над сотрудником.
– Да, слышу. Хреново мне, похоже на сотрясение, – через силу пробормотал Кот и снова закашлялся.
– Кто вас так? Что случилось? – торопливо спросил Живцов, опасаясь, что Кот вот-вот снова отключится.
– Эта баба с собой толпу быков привезла. Мы даже ничего не успели сделать, – выдавил из себя Кот. – Все быстро произошло. У них были автоматы. Я за пушку схватился, а сзади уже ствол. Это конкретно менты были.
– А как же вы вырвались? – изумился Живцов.
– Они нас отпустили, велели передать, что с остальными то же самое будет, – выдохнул Кот из последних сил. – Только менты могут так дубинками лупцевать.
Живцов быстро соображал. Дело поворачивалось не так, как он рассчитывал. Было ясно, что со старухи они уже деньги не получат. Выходило, что у ее дочки или у бизнесмена имелись знакомые в силовых структурах. Коллекторам таким вот доходчивым образом намекнули, чтобы они отстали от старухи. Арестовывать менты, видимо, никого не собирались. Это была, так сказать, профилактика.
Оставался один вопрос. Как повернуть все приключившееся в свою пользу? Вдруг он понял. Это пришло внезапно, как озарение.
Живцов слегка встряхнул Кота, чтобы тот очнулся, и быстро заговорил:
– Так, короче, вы никуда не ездили! Понял меня? Ни с кем не встречались! Избил вас этот урод ночью. Он за это и ответит.
Горелый заметил, что Стена перестал сипеть, снова пощупал у него пульс, вздрогнул и отстранился. Все было кончено.
Он беспомощно посмотрел на Живцова, подбирая слова:
– Эй, это… похоже, Стена откинулся. Пульса нет!
– Все слышали, что я сказал? – рявкнул Живцов, пропустив слова Горелого мимо ушей, и с вызовом огляделся.
Он обращался к парням, склонившимся вокруг него. Возражений не было.
