Удивление и возмущение увиденным не помешало Феликсу хлопнуться на живот за песчаный бугор рядом с кустом ивняка и знаком призвать Беса последовать его примеру.
– Ах, сучьи дети, – простонал в бессильной ярости Бес, – пока мы по острову шастали, как болваны, они яхту с мели сняли.
– Вижу, не слепой, – буркнул Феликс.
– Как же они узнали, что мы ушли?
– Да очень просто. Наблюдали за яхтой.
Может быть, с этого самого места, где мы сейчас лежим.
– Сейчас они поднимут девчонку на борт, и поминай как звали, – продолжал стенания Бес.
– А что мы можем теперь поделать? – фаталистично отреагировал Феликс.
– Пойдем на берег, может быть, подстрелим кого-нибудь!
– За триста метров? Из этих хлопушек?
Здесь пулемет нужен, не меньше. Или ты опять надеешься, что они от смеха поумирают? Так это зря.
– Что же делать?
– А нечего пока делать. Давай понаблюдаем.
Бес сердито засопел в ответ, но остался лежать на песке.
– Я что-то не вижу анестезиолога, Бесо.
– Ну и что? Может быть, он в каюте спит.
– Может быть, и спит. А может быть, его там и вообще нет.
– Где же он, по-твоему?
– А где-нибудь здесь спрятался, неподалеку.
– Зачем?
– Ждет, когда они яхту снимут с мели, а потом к ним поплывет. Так что смотри в оба.
Нам нужно его перехватить. Это наш последний шанс.
Они затаились, готовясь к решающему рывку.
Однако ничего особенного не происходило.
Крылов вывел яхту на глубокую воду и закрепил якорный трос. Теперь яхта оказалась еще метрах в ста дальше от берега.
* * *
Бандиты расположились в той же лощинке, где лежал Игорь. Их разделял только густой ивовый куст. По прямой до лежавшего ближе к нему Феликса было не больше, чем полтора метра.
К сожалению, они говорили по-грузински, и понять их намерения было невозможно.
В первые минуты они оживленно переговаривались, и Игорю удалось уловить слово «анестезиолог», произнесенное Феликсом. Это позволило предполагать, что бандиты верно оценили происходящее и готовы перехватить инициативу.
Ситуация складывалась парадоксальная; в шахматах, насколько это было известно Игорю, подобное состояние именуется «цугцванг». Это такое положение, когда любой ход может только ухудшить позицию того, кто его делает. Теперь все зависело от того, у кого окажутся крепче нервы и будет больше выдержки, у бандитов или у его друзей. Сам он, естественно, не мог даже пальцем пошевелить. Он с удовлетворением вспомнил, что в своем напутственном слове категорически запретил Сергею и Ирине проявлять инициативу. Оставалось только ждать неверного хода противника. Ждать и надеяться.
Солнце было в зените, и жара усилилась нестерпимо.
* * *
Лейтенант Шевчик оказался прав. Когда группа захвата во главе с Житковым прибыла на аэродром, вертолет уже стоял на бетонке, соединенный пуповиной с пузатым бензозаправщиком.
Ждать им практически не пришлось; пока собровцы рассаживались в чреве вертолета, бензозаправщик, натужно ревя, отъехал от залитой горючим под завязку машины.
Кроме Житкова, в состав группы входили еще четыре человека, экипированные как для штурма Грозного. Как он и велел, один из собровцев был вооружен снайперской винтовкой Драгунова.
Пользуясь привилегией начальника, Житков летел, находясь рядом с пилотом.
– Желательно сесть так, чтобы нас не было видно с яхты, – объяснял он пилоту, наклонясь к его закрытому шлемофоном уху, – можно это сделать?
– Можно! – прокричал в ответ пилот, перекрывая вой турбины. – Мы зайдем на низкой высоте с противоположной стороны острова. А на нем деревья довольно высокие. Но слышно нас, наверное, будет.
– Плевать, – махнул рукой Житков.
* * *
– Здорово! Я не ожидала, что у нас так быстро получится, – радостно сияя, воскликнула Ирина, подгребая к борту яхты.
– Дело мастера боится, – самодовольно улыбаясь, снисходительно пробасил Крылов, картинно поставив одну ногу на банку и красиво подбоченясь, – теперь дело в шляпе.
– Только Игоря что-то не видно. Я начинаю волноваться.
– Честно говоря, я подозреваю, что он просто-напросто задремал там в тенечке под кустиком. Он ведь и ночью почти не спал, все боялся рассвет пропустить, и утром караулил, пока мы с тобой досыпали.
– Может быть, мне сплавать его разбудить?
– Вообще-то он не велел этого делать, ты же помнишь. А с другой стороны, хороши мы будем, когда эти дуралеи на берег выскочат из леса. Все опять усложнится.
– Так что? Плыть мне или нет?
– Давай подождем все-таки немного.
– Ну давай.
Кивнув головой, Крылов стал готовить яхту к отплытию. Ирина, приложив козырьком ладонь к глазам, напряженно вглядывалась в берег, не обнаруживая никакого движения.
– Сергей! – через несколько минут позвала она капитана.
– Чего? – откликнулся он, выглядывая из-за мачты.
– Я вот что думаю. Может быть, ему плохо стало? Может, он сознание потерял?
– С чего бы это? – озадаченно спросил Сергей.
– Ну, его же по голове ударили все-таки.
И с трапа он потом здорово сверзился, когда на мель сели. А тут еще утомление, жара.
– Да… – Сергей задумчиво почесал затылок.
Эта мысль не приходила ему в голову.
– Тогда давай лучше я сплаваю за ним, – высказал он идею, явившуюся результатом стимуляции мыслительного процесса чесанием.
– А вот этого, по-моему, делать не стоит, – твердо возразила Ирина.
– Это почему?
– А потому, что в лодке вместе с ним могу плыть только я. Даже если он без сознания, я думаю, что вполне смогу дотащить его по песку до лодки. А твое место на яхте. В крайнем случае, только ты можешь маневрировать на ней, если они, например, бросятся за нами в погоню вплавь. Это наш единственный шанс.
Сергей опять принялся чесать затылок.
– Хорошо, – вынужден он был наконец согласиться, – только будь осторожна. В случае чего, сразу убегай. Если не сможешь вернуться на яхту, беги в лес. Потом переплывешь вон на тот остров, – Сергей указал на соседний остров справа от себя, – я тебя там буду ждать напротив сухого упавшего дерева. Видишь его?
– Вижу.
– Ну, давай.
Кивнув головой, Ирина оттолкнулась от борта яхты.
* * *
Ирина подплыла на лодке к борту яхты, и они стали о чем-то переговариваться с Крыловым, время от времени поглядывая на берег. Они явно кого-то или чего-то ждали, что укрепило Феликса в его подозрениях. Наконец, как будто на что-то решившись, Ирина поплыла к берегу.
– Что я тебе говорил, – взволнованно прошипел Феликс, в возбуждении толкая приятеля в бок, – что-то здесь идет не так, как им хотелось бы.
– Но и не так, как ты предполагал.
– Какая разница? Будем девку ловить. Еще проще, – он опять толкнул Беса в бок, – и приятнее. А?
– Точно, – хихикнул тот, мысленно приступая к тому, что более осторожные люди называют «дележом шкуры неубитого медведя». – Я думаю, что мне уже можно ею заняться. Уже так не болит. Слушай, наверное, купания помогли? А?
– Наверное, – рассеянно подтвердил Феликс.
Ирина тем временем подплыла к берегу и вышла из лодки.
– Бежим? – нетерпеливо предложил Бес.
– Подожди, может, поближе подойдет. А то как рванет по берегу, лови ее потом. В нашем-то возрасте.
Ирина действительно осторожно и медленно приближалась к бандитам.
– Игорь, ты где? – негромко крикнула она, еще на несколько шагов приблизившись к засаде, и опять остановилась.
– Бежим? – опять предложил Бес.
И это было невероятной глупостью. Ирина подошла уже настолько близко, а чувства ее были так напряжены, что она услышала сдавленный шепот Беса и испуганно отшатнулась. Бес понял свою ошибку и рванулся из засады, как лев за антилопой.
– Ах, ишак! – с досадой выругался Феликс, вскакивая на ноги, чтобы последовать за боссом.
Справедливости ради следует отметить, что в конце концов он его пусть на мгновение, но опередил.
Вжавшись в песок и стараясь не поднимать голову, Игорь мог только время от времени поглядывать на яхту. Поэтому момент, когда Ирина оставила яхту и направилась к берегу, он пропустил. Обратили на это его внимание сами бандиты, начав оживленно переговариваться и обмениваться радостными тычками. Осторожно приподняв голову, он с ужасом увидел то, чего больше всего боялся увидеть: Ирина в лодке плыла к берегу. Он в отчаянии скрипнул зубами.
Необходимо было что-то делать. Но что? Что мог он, голый и безоружный инвалид, поделать с двумя вооруженными здоровыми головорезами?
Он затравленно огляделся вокруг; ничего, даже отдаленно напоминавшего оружие, вокруг, естественно, не было. Только два его костыля, аккуратно сложенные у левого бока, еще раз напомнили о его беспомощности.
