— Насчет свидетелей молодец. Весьма оперативно подсуетился! Предусмотрителен, бродяга! — похвалил я коллегу и, заметив хмурую мордаху Цыпы, переключил свое внимание на него, решив отвлечь соратника от мрачных мыслей о полупустом гробе с намертво прибитой крышкой.
— Цыпа, проглот! По себе меня меряешь! Ты на кой леший столько соленых огурцов приволок? Думаешь, за те несколько дней, что я здесь проваляюсь, пятилитровая емкость благополучно опустеет? Чревоугодие — смертный грех! А уж ты-то должен отлично знать, что без особой нужды я святые заповеди стараюсь не нарушать! Такой благородный у меня принцип. Что можешь предъявить в свое оправдание?
Наивный соратник непонимающе захлопал пушистыми пшеничными ресницами, распахнув, как окна в жару, свои небесно-голубые глаза, но быстро вкурил, что раздражение мое лишь наигранное, и, расслабившись, широко усмехнулся:
— А я тоже предусмотрительный. Не хуже Тома! Вдруг ты решишь тут тормознуться? Я бы, к примеру, с такой аппетитной девахой, что градусник тебе ставит, не спешил распрощаться. Накрайняк, пока сам бы ей кое-что кое-куда не вставил!.. Хо-хо!
Оба моих подручных весело-солидарно рассмеялись, словно уличили шефа в какой-то пикантной человеческой слабости, которой и сами были весьма подвержены. Я тоже слегка хохотнул из чувства приличия. Да и приятно наблюдать, когда соратники единодушны в проявлениях, редкий случай, пусть уж повеселятся чуток за мой счет — не жалко. Может, потихоньку и сдружатся наконец. Чем черт не шутит! Надоело, признаться, лицезреть их вечное соперничество во всем. Даже по пустякам.
На непривычный для этой обители скорби шум в палату обеспокоенно заглянул дежурный врач, напомнивший строгим тоном, что время свидания с больным давно истекло. По вмиг заострившимся скулам Цыпиного лица я понял, что сейчас пошлет зарвавшегося эскулапа «куда Макар телят не гонял», и счел полезным тут же вмешаться:
— И правда, ребята, вам уже пора! Бизнес оставлять надолго без присмотра негоже. Не по-деловому. Ступайте восвояси, рад был пообщаться!
Послушные мальчики, культурно попрощавшись, нехотя ретировались, чуть не сбив по пути — случайно якобы — докторишку на пол. Тот еле успел испуганно отпрянуть в сторону, прижавшись к стене.
— О темпоре, о морес! — тяжело вздохнул старый эскулап, скосив на меня неприязненный колючий взгляд и тоже покидая больничный «люкс». С латынью, кстати, я накоротке. Это было совсем не ругательство, а лишь беспомощное восклицание, означавшее: «О времена, о нравы»! Его счастье, что на интеллигентного пациента нарвался. Кто-то другой мог бы докторишку и не понять, истолковав иностранную тарабарщину на свой счет. Тогда злобный старикашка в натуре поимел бы малоприятную возможность близко и весьма ощутимо познакомиться с нынешними крутыми нравами.
Со скуки я с полчаса послонялся взад-вперед по личному «апартаменту», пока не вспомнил, — совсем некстати, — тюремный прогулочный дворик. Такой же примерно квадратный метраж. Проклятое ассоциативное мышление! Мерить шагами расстояние от стены до стены враз расхотелось начисто.
Тупо пялиться в телевизор, как простой, затюканный жизнью обыватель, я не обожаю. Поэтому, щедро наплескав в высокий стакан ароматной золотистой жидкости из черной бутылки, пристроился на широком подоконнике полюбоваться из окна близлежащими окрестностями.
Больничный комплекс не имел забора даже декоративного. Его роль выполняли банальные кусты аккуратно подстриженной акации. Привычно надоевший городской антураж. Ни ума, ни фантазии у администрации лечебного учреждения. Я бы, например, посадил под больничными окнами сирень или даже плодовые деревья. Для разнообразия и улучшения пейзажа. Выглядело бы значительно оптимистичнее. А хорошее настроение для болящих — наипервейшее и чудодейственное лекарство, как выяснили современные ученые. Сам лично читал об этом в одной популярно-медицинской брошюрке.
Цыпа был прав: хоть и второй этаж, а совсем невысоко над землей, да и водосточная труба рядом с моими окнами проходит. Не нужно иметь разряд по альпинизму, чтоб сюда в два счета забраться. Впрочем, особо беспокоиться причин нет. Вон на обочине дороги всего в дюжине шагов от здания больницы притулилась к кустам бежевая «девятка» с выключенным мотором. Это, безусловно, ребятки из «Кондора» за моими окнами старательно-бдительно пасут, отрабатывая свой хлеб со сливочным маслом и паюсной икрой.
Правда, для объективности надо отметить, в работе охранников я выявил существенные огрехи, непростительные профессионалам, коими они себя считают. В девять вечера их «жигуль» покинул место своей стоянки и отчалил в неизвестном направлении. Появился вновь лишь в одиннадцать часов. Наверно, в это время у охранников происходит пересменка. Как бы там ни было, но целых два часа из-за их беспечной халатности я оставался без страховки со стороны улицы. Надо не забыть при случае попенять Цыпленку за такую вопиюще неграмотную организацию моей безопасности.
Телеящик успел надоесть мне еще вчера, поэтому включать его я не стал. Да и что там глядеть, в натуре? Хочешь посмотреть про жизнь коллег и вечно нарываешься на какую-то халтурную лажу, откровенную глупость. Вот, к примеру, фильм «По прозвищу «Зверь». Я сюжет даже воспринимать всерьез не смог из-за одного персонажа — вора в законе по кличке Король. Джигарханян сыграл роль неплохо, но мне не давала покоя мысль, что меня нагло надувают, гонят чистейшую туфту. Ни один авторитет, и тем более вор в законе, с такой кликухой просто в природе существовать не может! На блатном языке Король означает активно-пассивный гомик. Худшего оскорбления для вора и придумать нельзя. За подобное унизительное прозвище «черная масть» не только пасть порвет, но и на куски порежет за две секунды. Автор кинофильма, как я знал, отсидел в восьмидесятых несколько лет в колонии за изнасилование. Но, видать, весь срок гасился от братвы где-то у параши, раз даже воровской жаргон не сумел ладом усвоить.
Заняться было совершенно нечем, и я начал подумывать о том, чтоб взять да и нарушить свои устоявшиеся привычки и традиции, завалившись в такую рань спать. Оригинальная идея. Ведь истинно свободный индивид не должен признавать оков даже собственных привычек. Да, пожалуй, отправлюсь-ка я в гости к дружищу Морфею. Вот-то он удивится такому незапланированно раннему моему визиту! Самые интересные красочные сны у него наверняка еще в наличии — не мог же он успеть до полуночи все свои «бестселлеры» людишкам раздать.
Приоткрылась дверь, впуская в палату медсестренку Свету, вооруженную маленьким пластмассовым подносом, на котором одиноко стоял полстаграммовый стаканчик с каким-то желтоватым пойлом.
— Евгений Михайлович, вам надо лекарство принять.
— Что это? — взяв стаканчик, подозрительно принюхался я.
— Обычное успокоительное. Микстура Павлова с небольшой добавкой транквилизатора, — пояснила Светлана, — лечащий врач прописал. Так как вы пережили нервный стресс, вам просто необходима медикаментозная поддержка психики.
— Да не было у меня ни стресса, ни шока. Ерунда какая! Думаете, в меня первый раз палят? Пустяки, я даже сознание не терял, сам лично в «Скорую» залез, без глупых носилок обошелся. Не стану пить всякую дрянь, так и передайте врачу-перестраховщику, который нахально о людях по себе судит!
— Больной! Нервничать вам сейчас категорически противопоказано! — состроив строгое выражение на миловидном кукольном личике, заявила медсестра сухим казенным голосом.
— А тебе, Света, категорически противопоказана холодная суровость. Явно портит врожденную внешнюю привлекательность. Нежное сочувствие и понимание тебе больше подходят. Уж поверь слову специалиста, — примирительно улыбнулся я, отставив стаканчик с дурацкой микстурой для слабонервных хлюпиков на столик у кровати. — Впрочем, могу предложить отличный компромисс: ты — мне, я — тебе. В ногу с канонами развивающегося российского рынка, так сказать. Бартер по-научному.
— Любопытно, — Света впервые за время нашего разговора позволила себе улыбнуться, лукаво блеснув глазками. — Что вы имеете в виду? Надеюсь, не что-то сверхнахальное? Архифривольное, если — как вы любите — по-научному…
«Палец ей в рот не клади, — пришел я к печальному выводу, но тут же утешился. — Хотя, ежели сильно постараться, то, возможно, удастся сунуть и кое-что посущественнее…»
— Во-первых, милая сударыня, перейдем, наконец, на дружеское «ты», давно назрело, мне кажется. Во-вторых, Светлана, прошу освятить своим милым присутствием мой скромный холостяцкий ужин. День рождения нынче у меня, — пришлось в финале немного соврать, чтоб подвести солидную базу под несколько, признаться, двусмысленное предложение.
— Я согласна, — неожиданно легко сдалась медсестричка. — Но непременное условие, Евгений: в конце ужина ты примешь лекарство без всяких глупых отговорок.
