Из-за угла было видно, как из «мерса» вышел Пантелеев вместе с охранником, оба направились к одному из подъездов дома.
– Точно, к бабе, – удовлетворенно развел руками Санек. – К любовнице. Это часа на два, не меньше.
– Посидим, побазарим. Нам есть о чем, – посоветовал Кузьма. Достал из бардачка тетрадку, ручку, стал делать какие-то заметки.
– Что это? – заглянул в тетрадку Вадим.
– Фиксирую время и маршрут. Завтра все это хозяину на стол.
«Мерс» Пантелеева приглушенно светил подфарниками, вокруг все тихо и спокойно. Лишь поодаль какие-то мужики шумно выясняли отношения.
– Думаю, со временем понадобится Костина работа, – неожиданно заявил Санек.
Оба – и Кузьма и Вадим – одновременно повернулись к нему.
– С чего ты взял? – спросил Вадим.
– Так мне кажется. – Санек протяжно зевнул и мечтательно произнес: – В этом бы городе… в Москве… иметь свое дело, ни от кого не зависеть. Это было бы правильно. Окучить с десяток крутых фирм, доить их потихоньку и жить себе припеваючи.
– Хочется? – улыбнулся Кузьма.
– Очень. А на кой хрен служить дяде? Да еще башку свою подставлять? Может, побазарим на эту тему? А, братки?
– Не все сразу, – через паузу ответил Кузьма. – Может, когда-нибудь и побазарим.
…Пантелеев с охранником вышли из подъезда дома, когда часы на щитке «восьмерки» показывали уже три ночи.
– Вот так надо обслуживать женщин, – полусонно улыбнулся Санек. – А ты – полтора-два часа.
– Это ты – полтора-два. А я такой, что и всю ночь.
«Мерс» медленно и вальяжно тронулся, и через минуту за ним из-за угла выполз из своего укрытия «жигуль».
– Засечет, – предупредил Вадим.
– А мы подальше от него.
– А живет, интересно, где? Хаза, видать, еще та!
– И хаза у него еще та, и живет за городом, – засмеялся Кузьма. – Но провожать его до самого дома не будем. До кольцевой – и спать. А то и правда засечет.
Утром «восьмерка» снова стояла неподалеку от серого здания, в котором располагался «Мандарин». В машине все те же – Кузьма, Вадим, Санек. Молчали, наблюдали за входом в ресторан, за подъезжающими и отъзжающими машинами.
Вот наконец поодаль показался «мерс» Пантелеева, плавно двинулся к «Мандарину».
– Вроде наш? – узнал Вадим.
– Наш, родимый.
Пантелеев вместе с охранником покинул машину, поднялся по ступенькам, их встретили двое плотных мужчин. Поздоровались, коротко о чем-то перебросились, вместе ушли под громадную горящую даже днем вывеску. Кузьма достал маленький аккуратный фотоаппарат, снял Пантелеева и встретивших его людей, затем сделал соответствующие заметки в тетрадке.
Вадим засмеялся:
– Глянь на тебя – шпион.
Кузьма многозначительно посмотрел на пацанов, достал из бардачка два парика, косметический набор.
Парни вытаращились на него.
– Ты чего, правда голубой? А то Вован нам говорил.
– То, что говорил Вован, наплевать и забыть. А нам придется и парики напяливать, и макияж наводить. Иначе засекут и шлепнут… – Сергей кивнул на направляющихся к ним двух крепких охранников. – Вот как сейчас, например.
– Эй, парни! – постучал в окно один из охранников. – Чего здесь ошиваетесь?
Сергей опустил стекло.
– Ждем!
– Кого?
– Мало ли кого! Приятеля! В кабак забежал. А что, здесь стоять нельзя?
– Таким как вы нельзя! Давайте отсюда, пять минут – и чтоб духу вашего не было!
Охранники обошли вокруг «восьмерки», поприглядывались и ушли.
– Тачку менять, – подвел черту Вадим. – И внешность тоже. Иначе – пуля в лобешник. Еще ничего и не сделали, а уже шлепнуть могут.
Они покинули насиженное место, попетляли некоторое время по ближайшим переулкам и снова выехали к «Мандарину», но теперь уже с другой стороны. Припарковались так, чтобы был хорошо виден вход в ресторан, Кузьма снова достал фотоаппарат и стал фиксировать входящих и выходящих.
Затем они колесили по улицам Москвы, сидя на хвосте пантелеевского «мерса». Снимали хозяина входящим в какой-то банк, выходящим из монументального офиса, разговаривающим с крутыми людьми, обедающим на веранде дорогущего ресторана, снова возвращающимся в свой «Мандарин», сталкивающимся здесь с крепкими парнями, явно принадлежащими к какой-то группировке.
Вечером они остановились на «ленинградке», недалеко от Белорусского вокзала. Перед тем, как Вадим и Санек собрались покинуть машину, Кузьма распорядился:
– Соберите братву, ночью двинем в этот самый «Мандарин».
Глаза у парней полезли на лоб.
– Иди ты! – чуть не задохнулся от восторга Санек. – А кто приглашает?
– Я приглашаю. – Кузьма с удовольствием наблюдал за произведенным эффектом.
– Так, видать, жутко дорого.
– Нет базару, – пожал плечами Сергей. – Чего не сделаешь ради братков?!
– Клевый ты парень, Кузьма, – ударил его по руке Вадим. – Я с первого раза это понял.
– А я еще раньше! – засмеялся Санек. – Как увидел, так сразу и понял.
– До встречи, братки! – Кузьма нырнул в салон, и машина рванула с места.
…Братва стояла на площадке перед грохочущим музыкой «Мандарином», парни дурели от счастья, задирали головы. Кузьма подошел к ним, раздал каждому по билету.
– Не пить, – предупредил, – в драки не ввязываться. Если понравится свободная девчонка, нет вопросов. Но чтоб свободная и только на одну ночь!
Они дружной компанией направились ко входу в ресторан.
Публики здесь было более чем достаточно. Кто-то полностью отдавался танцу, кто-то выпивал возле барных стоек, а кто-то сидел за столиками, неторопливо жевал, пил, наблюдал за тусовкой.
На высокой сцене в сумасшедшем вертепе света и музыки носился знаменитый певец. Он то убегал в глубину сцены, то выходил на самый край ее, и тогда публика визжала, тянула к нему руки, пыталась достать, ухватить, стащить к себе.
Пацаны из группы Кузьмы стояли особняком, горящими глазами смотрели на творящееся.
– Леонтьев… Надо же, сам Леонтьев, – бормотал один из пацанов. – Как живой.
Друзья стали давиться от смеха.
– Конечно живой, – толкали его. – Не кукла же! Раз поет, значит, живой.
Кузьма встретился взглядом с Вадимом, подмигнул.
Из пекла танцующих вынырнул Санек, лыбился во весь рот, тащил за руку симпатичную девицу.
– Ничего бабец? – продемонстрировал он ее своим друзья. – По-моему, ништяк!
– Молодец, Санек! – махнул ему Кузьма. – Не подкачай!
Тот поволок девицу за собой и снова окунулся в бурлящую массу танцующих.
…Кузьма оставил пацанов, отыскал глазами столик Кипы в отдельном кабинете, двинулся к нему. Тот молча кивнул на место рядом с собой, принял из рук Сергея внушительную пачку фотографий, стал с любопытством разглядывать.
– Ага… – пробормотал он, узнав кого-то. – Ты смотри… А вот этот… интересно. Та-ак, а вот и мы… Ух ты, кто к нам пожаловал!.. А вот этого мы не ожидали… – Отложил снимки, улыбнулся Кузьме. – Нормально. Молодцом! Есть моменты, над которыми мы подумаем. Хозяин, кстати, уже интересовался. Кстати, ни разу не засекли?
– Было, – пожал плечами Сергей. – Один раз. Охранники.
Кипа хохотнул.
– Всего один раз?! Это ты, братец, свистишь. За вами ведь тоже наш хвостик бегал.
– Иди ты?! – искренне удивился Кузьма.
– А как же! Проверяли, как работаете, – раз. А потом подстраховочка, чтоб не обидели. Все-таки мы отвечаем за вас… – Кипа хитро посмотрел на Кузьму. – И даже здесь, в «Мандарине», за вами наблюдаем. – Он вдруг поинтересовался с хитрым прищуром: – Приучаешь, значит, к себе пацанов, Кузьма?
– А кто ж еще будет их приучать? Чужаки, из другого города. Сам такой.
– Я тоже так считаю. – Кипа аккуратно сложил фотографии. – Кстати, братишка, чуть не забыл. Завтра в «Мандарине» будет у нас базар с Пантелеем.
– С кем?
– С Пантелеем! Ресторанщиком!
– Со мной пойдешь?
– Плохо слышишь? С тобой! Хозяин тебе доверяет. Хочет, чтобы ты помаленьку привыкал к нашему делу. Говорит, из тебя толк выйдет. – Кипа толкнул Кузьму в плечо. – Я тоже так считаю. Толк выйдет, бестолочь останется, – и свойски подтолкнул: – Давай двигай к своим пацанам. А то как бы не отчебучили чего!
Кузьма покинул кабинет, стал проталкиваться к братве, которая частью продолжала стоять, а частью уже овладела подходящей женской живностью и вовсю отплясывала в общей танцевальной массе.
От метро Сергей двинулся к своему жилищу пешком. Было уже около часа ночи, встречных людей попадалось мало, фонари горели тускло, одиноко.
На подходе к дому, недалеко от своего подъезда Кузьма вдруг заметил «Жигули» шестой модели, и что-то в них насторожило его. Придержал шаг, готовясь рвануть куда-нибудь в сторону, и в это время из машины вышли трое парней в спортивных куртках, четвертый остался за рулем.
