Николай усмехнулся:
– А вы, двойник Кузьмы, хотите существовать свободно?
– Наверно, вы правы… – кивнул Архипов, в глазах его была тоска. – И что – всю жизнь в клинике?
– Не думаю…
– Можно будет выйти?
– Не исключено.
– А может, все-таки без клиники? Куда-нибудь уеду и буду себе жить. Разве так нельзя?
Взгляд Николая уперся в переносицу двойника.
– Нельзя. Это приказ!
– Приказ? – переспросил тот и тут же сам согласился: – Ах да, приказ.
За окном послышался какой-то шум, крики, дружное и громкое скандирование. Николай подошел к окну, некоторое время наблюдал за происходящим на улице, жестом пригласил Архипова подойти.
По Тверской мощной и довольно многочисленной толпой двигались бритоголовые. Они все как один были в темных майках, спортивных штанах, в руках – биты, палки, резиновые шланги. Скинхеды двигались дружно, не уступая дорогу встречным машинам, не пропуская задние. Время от времени дружно выбрасывали вверх руки, скандируя:
– Россия – супердержава!
– Черножопые – на Кавказ!
– Жиды – в Израиль!
– Россия – для русских!
– Кто это? – почему-то шепотом спросил Архипов.
Николай, не отводя от шествия глаз, ухмыльнулся:
– Скинхеды.
– Националисты?
– Доморощенные. Цвет будущей нации, так сказать.
– А куда идут?
– Думаю, недалеко. Для такого спектакля уже подготовлена площадка.
* * *
Многосотенная толпа скинхедов свернула в сторону от Тверской, двинулась по неширокой улице в сторону рынка, по пути «разминаясь» на ларьках, палатках, автомобилях иностранного производства.
В одном из переулков в иномарке с затемненными стеклами на заднем сиденье сидели двое мужчин – Петр Петрович Грязнов и худой высокий мужчина преклонного возраста с жестким аскетичным лицом – Алексей Иванович Зуслов. Отсюда им было хорошо видно шествие «скинов». Некоторое время они молча наблюдали за началом погрома, затем Грязнов не без сарказма заметил:
– Неплохо начинают мальчики. Как бы и нам не досталось под горячую руку.
– Не беспокойтесь. Впереди нас блокируют, – ответил Зуслов.
– Лишь бы «стражи порядка» не вмешались раньше времени.
– Они вмешаются в самое нужное время.
А на рынке уже началось побоище. Ворвавшиеся туда юнцы устремились к ларькам и прилавкам, где торговали кавказцы, переворачивали палатки, топтали фрукты, пинали ведра с цветами, швыряли яблоками, апельсинами в убегающих торговцев. Кое-где возникли потасовки, туда устремлялись одурманенные «скины» и в ход во всю шли кулаки.
– Черные – на Кавказ!
– Россия – для русских!
Яблоки, груши, апельсины, гранаты и другие фрукты усеяли затоптанный асфальт рынка. А парни продолжали погром, уже не разбирая, кто какой национальности.
Отбивались взрослые, визжали женщины, плакали дети.
Какой-то продавец, вооружившись большим ножом для мяса, размахивал им, не подпуская к товару ошалевших парней. И тут, когда он на секунду отвернулся к соседу, чья-то рука всадила ему нож под ребра. Продавец охнул и стал медленно оседать…
Одиночные милиционеры не препятствовали погрому, просто беспомощно стояли поодаль и наблюдали.
Наконец к воротам рынка с воем сирен подкатило несколько крытых машин с мигалками и парнями в камуфляжной форме, и собровцы устремились на территорию рынка. Сходу стали молотить дубинками по спинам разошедшихся бритоголовых, заламывать им руки, отправлять в подоспевшие грузовые фургоны.
Вой сирен, громкие команды, крики, мат…
– Вот это – та самая сила, которую пока не видит государство, – сказал Грязнов. – А нам сам Бог велит ею воспользоваться.
Зуслов мельком взглянул на него.
– Мои слова повторяете, коллега… Я об этом твердил, когда вы еще носили золотые генеральские погоны.
Петр Петрович рассмеялся:
– Надеюсь, вы простите меня за такую забывчивость?
– Я прощу, а вот страна – вряд ли. Надо действовать, дорогой Петр Петрович. И в этом нам не мешало бы сблизиться с господином Кузьмичевым.
– Вопрос непростой.
– Простых вопросов вообще не бывает. Но на каждый вопрос всегда можно найти ответ, который бы нас устроил.
– Будем искать.
– И чем быстрее, тем лучше, – Зуслов коснулся плеча молчаливого водителя. – Поехали.
Иномарка плавно и мягко тронулась и поплыла прочь от того места, где все еще продолжалось столкновение милиции и скинхедов.
Кузьмичев крепко спал. Его трудно было узнать – обросший, давно не бритый. Ему снился сон и лицо его было расслабленным, даже счастливым.
…Анна идет по улице Москвы… Он смотрит ей вслед и видит ее размытой, расплывчатой. Затем Анна в его офисе, ее лицо, прощальные слова.
Сергей проснулся, какое-то время просто лежал, глядя в потолок. Затем тяжело поднялся, осматривая стены квартиры, темное ночное окно.
Кузьма снял с аппарата трубку, набрал номер.
– Старков? Володя? Извини, что так поздно. Ах, рано?.. Тем более извини… – Смотрит на наручные часы. – Нет, ничего не случилось. Я уезжаю. Куда? Это не имеет значения. Нет, никакой охраны. Да, один. Вернусь через несколько дней.
Старков вошел под арку «сталинского» кирпичного дома на Тверской, набрал код рядом с металлической дверью, на всякий случай быстро огляделся и исчез в подъезде.
Поднялся на свой этаж, снова бросил взгляд вниз и вверх лестничного марша, нажал на черную кнопочку дверного звонка.
После мягкой мелодии щелкнул замок, и в дверном проеме возник Николай. Удовлетворенно взглянул на гостя, кивком головы поприветствовал, жестом пригласил войти.
Они миновали прихожую, оказались в рабочей комнате хозяина. Он указал на одно из кресел, сам уселся во второе, вопросительно и с едва заметным ироническим прищуром посмотрел на Старкова.
– Давно мы с вами не виделись.
Гость улыбнулся:
– Я решил, что вы обо мне забыли.
Николай налил в два стакана минеральной воды с газом, сделал глоток.
– С чего вы взяли?
– С тех пор, как я был внедрен к Кузьмичеву, вы меня не трогали.
– Не было необходимости.
– А сейчас?
– Сейчас? – переспросил хозяин и задумался. – Сейчас, похоже, необходимость возникла… – Он внимательно посмотрел прямо в глаза Старкову. – Почему вы решили спасти жизнь своему патрону?
– Вы имеете в виду ситуацию с двойником?
– Именно.
– А разве вы не понимаете?
– Я хочу услышать от вас.
– Мы с ним воевали. Бок о бок. А это не забывается. Это первое…
– А второе?
– Второе?.. – Владимир задумался. – Я не считаю, что к Кузьмичеву нужно было приставлять двойника и тем более убирать его. Он парень настоящий и, уверен, сделает еще много полезного для нашего общего дела.
– А как же приказ? – поднял брови Николай.
– Приказ?.. Если это был приказ, то он ошибочен. Хотя бы потому, что Архипов… то есть, двойник… не обладал той харизмой… ну, цельностью характера… которой наделен Сергей. С его гибелью мы могли бы потерять ту империю, которой он владеет.
Николай, не сводя с него глаз, бесстрастно заметил:
– Почему же потерять? Возможно, мы планировали, что в дальнейшем ВЫ займете его место.
– Я?! – Старков не смог скрыть своего иронического удивления.
– Именно вы.
Гость помолчал, оценивая услышанное, отрицательно покачал головой.
– Нет… – Подумал и повторил: – Нет. Человек должен реально оценивать свои возможности. На данный момент именно Кузьмичев является безусловным лидером. А я? Я всегда буду рядом с ним. И с вами тоже, – добавил он. – Если, конечно, такой расклад вас устраивает.
– Кстати, где он?
– Уехал. На время.
– Куда?
– Подозреваю, к семье.
– К семье?
– Да. И его можно понять. Одиночество – ни друзей, ни семьи.
– Друг, думаю, у него есть?
– Я тоже так думаю, – улыбнулся в ответ Старков.
Ранним утром поезд дальнего следования остановился на железнодорожном перроне города, в котором когда-то служил Кузьмичев. Встречающих было не густо, носильщики лениво и сонно поджидали возможную клиентуру, а один-единственный милиционер серьезно торчал возле вокзальной двери, от безделья изучая прибывших пассажиров.
Из вагона вышел Кузьмичев в плаще и шляпе, с небольшим кейсом в руке.
Пересек перрон, миновал станционное помещение, спустился по ступенькам на привокзальную площадь. Махнул пальцем одному из таксистов, уселся на заднее сиденье, и машина рванула с места.
За всю дорогу ни пассажир, ни таксист не проронили ни единого слова. Возле гостиницы, той самой, где когда-то был застрелен Сережа-Самбо, машина остановилась, Сергей отдал водителю положенные деньги и направился к гостиничным дверям.
Чуть позже Кузьмичев сидел на скамейке в зеленом сквере, издали наблюдал за особняком, в котором жила Анна. Мимо проходили прохожие, рядом примостился пенсионер с газетой, хотел было заговорить с Сергеем, но тот не пошел на контакт, и пенсионер обиженно уткнулся в газету.
