Очевидно, жалобные взгляды, которые Олег все чаще бросал на Настю, были очень выразительные, очень… говорящие. В последний момент, когда все разместились перед столом и отслеживали наполнение стаканов, она с возгласом: «Всем мыть руки, грязнули» схватила Олега и потащила его к ручью. За ними последовали только смех и слегка ехидные, но пока еще сдержанные реплики…
Вода была не просто холодной, а ледяной. Настя наклонилась, произвела символическое омовение, почти сразу вскочила и, оглянувшись, обняла Олега мокрыми руками. Позиция была очень удобная – и жениха приятно обнять, и из-за его плеча отлично видно, что никто не удалился от стола – не подслушивает ее монолог:
– Я все понимаю, Олег… Ты только обо мне не беспокойся. Работай, а я… Мне кого на себя взять, Дрожжина? И что надо выяснить?
– Нет, Настя, Дрожжина пока не трогаем. Возьми Николая и Тиграна… Только с Тиграном – ни на шаг от костра.
– Не доверяешь?
– Ему не доверяю… Южный человек… И не будь назойливой – так, общие вопросы: кто, откуда, как с этой фирмой связался, где были, что делали… Очень осторожно… И будь все время на поляне – стол, костер, машины…
– Ревнивый ты, Олег…
– Не ревнивый, а трезво оцениваю обстановку!
– Ну, раз трезво оцениваешь – пошли к столу… И не бойся ты ничего – мы же с тобой на работе…
Их ждали. Как только Олег и Настя заняли свои места, зазвучал первый тост – полковник начал на правах хозяина:
– Друзья – москвичи. Я прошу сегодня забыть о делах и о политике. Вот недавно я одну группу принимал… Я им про вечный зов природы, про идущего на нерест лосося, а один мне: «Эта рыба добивается своей цели потому, что она красная и потому, что в едином строю, плечом к плечу, невзирая ни на что…» И все сразу о своих партийных делах: как власть делить будут, кого сажать будут… А через день – другая группа. Те – в другую сторону: цены на икру, способы доставки, наличная оплата, сеть дилеров, поправка на инфляцию… Не умеете вы, москвичи отдыхать. Не умеете о вечном думать… Вот эти вулканы стоят себе и стоят. А лосось – как идет на нерест, так и при Ленине шел, и при Екатерине, и при Владимире Мономахе, и до него… И после нас будет…
– Но не весь! – ускоряя событие, поддержал полковника Дрожжин. – Часть этого упорно рвущегося на нерест лосося мы сейчас уничтожим. Вперед, за вечность!
Публика, уставшая мять в руках стаканы, одобрила Дрожжина за краткость. Все последующие тосты заработала Анастасия: за ее красоту, за всех женщин, которых она сейчас олицетворяет, за Олега, которому так повезло с невестой…
К какому-то моменту стало невозможным привлечь внимание к новому тосту. Двое залезли в машины и откровенно спали. Майор повел Дрожжина и Валентина Чуркина вниз по течению ручья – «руками рыбу брать будем».
Настя расположилась у костра. Возле нее, то, присаживаясь, то, вскакивая, порхал Тигран. При этом он постоянно оглядывался на Олега и приветливо махал рукой. Ответом был спокойный жест, означавший, что жених все видит, бдительно следит и пока не возражает против общения с Настей. При этом Олег внимательно слушал исповедь Ильи Вавилова:
– Я, Олег, очень благодарен и Карину и Дрожжину… «Дронт» – это просто находка для… таких как мы. Я везде был. Ты был везде? А я – был. В Париже… там тоже пьют, но рюмками. Там даже нет… граненых стаканов. Там даже леса нет, деревья есть, а леса нет. Одни газоны… В Австрии – горы, а между ними газоны. И домики яркие, цветные, и коровки, и собачки – все декорация. И люди там не настоящие. Кому я там в Австрии нужен? Кому я там могу так у костра все объяснить? Они и костры там не жгут. У них там – экология.
– Илья, я с «Дронтом» почти не знаком. Случайно сюда попал. Я все думаю, стоит ли мне с ним… дружить?
– Стоит, Олег! Точно тебе говорю. Карин всегда поможет. Я, знаешь в какую яму попал?
– В какую?
– В… глубокую, а он – спас. Надо только сильным быть. И уж если начал, то вперед, вперед, вперед… Как лосось. И будет все в порядке… А Маруев не смог так. И погиб!
– Илья, а что же Карин не спас этого… Маруева?
– Спасал… но не успел. Маруев сам виноват! Он… не лосось. Начал дергаться то вправо, то влево. И на берег вылетел. Жабрами хлоп-хлоп и… каюк… Ты смотри, Олег, Тигран твоей Насте уже песни поет… Не понял! Давай его в ручей макнем.
– Да, следить надо. А то еще невесту уведут. Для непосвященного… Вот будешь с «Дронтом» дружить и все узнаешь… Все в свое время. Каждому овощу… свой фрукт… Тигран! Пойдем к ручью прогуляемся.
На следующий день они перебрались на базу. Покидая Елизово, только первые пятнадцать минут за окнами автобуса можно было видеть приметы цивилизации: обработанные поля, сарайчики, трактора. Потом дорога и невысокие горы. За два часа пути – лишь одна встречная машина.
Последствия вчерашнего банкета делали обстановку в автобусе несколько мрачной, сонной. Дрожжин даже попытался взбодрить народ песней, но его не поддержали. Никого не заинтересовала история про дивчину, которая много ему обещала, но каждый раз обманывала и подводила. Каждый день! И особенно жестоко она кинула его во вторник…
Казалось, что обстановку могут разрядить анекдоты, но мешало присутствие Насти. Быстро вспомнились лишь пять пристойных историй, которые можно «при дамах». Потом начались паузы. В тяжелых головах шла медленная сортировка – в сторону отбрасывались явные непристойности, а остальные пытались смягчить. Но анекдот без соли становился пресным.
Паузу надолго заполнил Николай, усевшись, очевидно, на своего любимого конька:
– Вы пока анекдоты вспоминаете, я вам кое-что из своей ненаписанной диссертации расскажу.
– А тема, Николай? Если ты математик, то не надо…
– Я – лингвист. А тема? Если просто, то «Французские словечки в русской речи». Вот, откуда пошло слово «шарманка»?… Так вот, вначале эти приборы играли всего одну мелодию: «Шарман Катрин». Что-то вроде «Прекрасная Екатерина». И в Польше музыкальные ящики до сих пор называют «катринки», а у нас «шарманки». Любопытно?
– Любопытно. Давай дальше.
– Так… Что значит слово «шантрапа»?
– Хулиган… Босяк… Редиска…
– Точно. Нехороший человек. А от каких это французских слов?
– Не тяни, Николай. Мы в академиях не обучались.
– Слушайте… Наполеон в Москве. Все горит, а ему нужна торжественная встреча. Нужен хор радостных горожан… армия ловит несколько сотен москвичей и сгоняет их на Соборную площадь. Главный французский музыкант заставляет их петь и сортирует. Этих – в хор, а эти – «Шантре па», что значит: «петь не смогут». Представляете! С тех пор так в языке и засело: хорошим людям почет, а остальные – шантрапа.
– Здорово, лингвист! Давай дальше. У тебя все слова на одну букву?
– Да, следующее тоже на «ш». Я французский только на одну букву учил… Дальше, из той же оперы…
– Что, тоже о певцах?
– Нет, из того же времени… Слово «шаромыжник». Что это?
– Попрошайка… Бомж… Жулик…
– Точно! За двести лет значение не изменилось… Так вот, французы отступают. Зима, холод. Они в лаптях, замотанные платками, голодные стучат в каждый дом и что-то там просят. Обращение при этом самое галантное: «Шерами», что значит: дорогой друг. А наши бабки им: «Шерами, шер ами… Пошел отсюда, шаромыжник!»
– Любопытно. А я думал это воровской жаргон. А тут – дорогой друг, да еще по-французски.
– Это еще что! Вот слушайте дальше – слово «шантаж…»
Иван Полупанов знал, как встречать москвичей. Тем более этих, что из «Дронта». Их разносолами не удивишь. Здесь мидии в белом соусе и бутылка выдержанного «Клико» не произведут такого впечатления, как жаркое из медвежатины, соленые грузди, свежекопченая нерка и двухлитровая бутыль мутного самогона. А главное баня – старый почерневший сруб внизу, на каменистом берегу притока Авачи.
Все сразу решили, что право вкусить первый пар надо предоставить Насте с Олегом. Все видели, что в Елизово они ночевали в одном номере и никто не мог подумать, что такое предложение может ее смутить. Но Настя покраснела и стала суетливо собираться:
– Нет, нет… Я одна пойду… Я сама. Так быстрее будет.
– Одобряю! Так действительно быстрей будет, – серьезно поддержал ее только что владевший всеобщим вниманием бывший лингвист Николай Битов и вдруг запел, – Мой совет до обручения ты не целуй его.
Когда Настя ушла, Дрожжин быстро распределил комнаты и утащил Олега в свою, которая являлась и штабным кабинетом группы:
– Пойдем, Олег. Там у меня старенький видик есть. Мне, понимаешь, в последний момент кассету передали. Надо посмотреть. Нам вместе с тобой надо посмотреть.
Сначала пошла заставка передачи «Криминальная хроника», титры, спонсоры, реклама, сюжет о захвате наркокурьеров из Нигерии, пожар на нефтеперегонном заводе, авария на кольцевой, двойное убийство в Миусском переулке… Вот так фокус! Знакомые трупы, перевязанные веревками; сыщики, лица которых маскируют цветные прыгающие квадратики; криминалист, снимающий отпечатки с бутылки, которую принес с кухни Олег; спокойный голос диктора, обращенный к возможным свидетелям…
