— Надежда Николаевна, вы мне верите? Верите, что я ничего не придумала?
— Конечно, девочка, конечно. Ты никогда не была истеричкой, у вас в семье все спокойные разумные люди. Но все, что ты рассказала, очень опасно. Там, где замешаны большие деньги, всегда опасно.
— Но я должна выяснить, отчего погиб Александр!
— Прежде всего, ты должна выяснить, что угрожает тебе самой, — строго сказала Надежда, — и постараться уберечься от опасности. В милицию идти тебе не с чем — что такое паспорт с билетом.
Билет — может, Строганов хотел тебе сюрприз сделать, а паспорт фальшивый сам по себе ничего не доказывает. А ты вообще в милиции была? Тебя допрашивали в связи со взрывом?
— Конечно, там такая тетка въедливая, всю душу из меня вытрясла, сидит в кабинете, как сыч, очки то снимет, то наденет…
— Не Громова ее фамилия? — полюбопытствовала Надежда.
— Точно, а вы ее знаете?
— В некотором роде, — угрюмо пробормотала Надежда. — В общем, про Гарика Громовой говорить ничего нельзя, она тебя из здания не выпустит, прямо там и арестует, а потом уже будет доказывать, что ты не виновата, если посчитает нужным. Ты у нее будешь первая подозреваемая, ведь свидетели тебя запомнили…
— Да у меня сил бы никогда не хватило его задушить!
— Это как сказать, — задумалась Надежда. — Ладно, мы вот что сделаем. Я завтра зайду в ту квартиру, где видела фотографию Строганова.
Живет там замечательная старушка, родственница композитора Верстовского. Она старая, но голова абсолютно ясная, и память — будь здоров, получше нашей будет. Спрошу я ее прямо, можно ли тебя привести. Если она согласится, то позвоню тебе и вечером к ней отведу, потому что тянуть с таким делом никак нельзя.
* * *
Инна сидела возле постели сына и безнадежно смотрела на безжизненное тело. Сын был жив, но никак не реагировал на внешние раздражители. Она кормила его с ложечки, убирала за ним.
Врачи сказали, что такое растительное состояние может продолжаться сколь угодно долго — человек молодой, сердце здоровое. Предлагали взять его в больницу, но Инна отказалась — известно, какой там уход, будет лежать целый день в грязи!
Ухудшение началось в тот самый день, когда к ним в дом проник неизвестный убийца. Инна вспомнила, как они плакали вдвоем с Павликом обнявшись, а на полу остывал окровавленный труп. Немного опомнившись, Инна встала и потянулась было к трубке телефона, чтобы вызвать милицию, но страшная мысль остановила ее. Ведь Павлика заберут в психушку! Даже если в милиции поверят, что сын защищался, что он спас от смерти ее, Инну, стоит им только посмотреть на изуродованное тело, как они сразу же объявят, что Павлик опасен для общества, и заберут его навсегда. Никто ничего не докажет. Инна в ужасе заметалась по квартире. Она не может допустить, чтобы сына забрали, лучше сразу его убить!
Павлик по-прежнему сидел на полу возле трупа. Откуда взялся этот тип? Грабитель? У них нечего красть, все знают, а замки крепкие, Инна специально поставила, чтобы Павлик, будучи не в себе, не открыл и не ушел на улицу. Бандит хотел ее убить, он специально пришел, чтобы ее убить — Инна вспомнила про ванну и про фен.
Павлика он бы не тронул, потому что Павлик не сумел бы ничего рассказать милиции. Но зачем кому-то понадобилось ее убивать? Она не сделала никому ничего плохого. Что же делать? Инна остановила свой безумный бег по квартире и села на диван. Сына она не отдаст. Пусть он убийца, но он свое получил в Чечне. На убитого бандита ей наплевать, получил по заслугам. Теперь главное, чтобы никто не узнал. Значит, надо спрятать труп так, чтобы не нашли, а если нашли, то не связали бы труп с Павликом. Хорошо, что у них старый дом, соседи ничего не слышали, стены толстые! Только бы не вернулась тетя Даша в самый неподходящий момент!
Инна достала из кладовки старое одеяло, сняла с покойника куртку и свитер, он остался в черной футболке. Кровь из ран уже перестала течь, она наскоро обмыла лицо, стараясь не смотреть, и завернула верхнюю часть тела в одеяло, обвязав для прочности веревкой. Потом она выволокла труп в коридор и занялась Павликом.
Она раздела его, вымыла окровавленные руки и лицо, переодела в чистое. Отведя сына в комнату, она вымылась сама, переоделась, вымыла пол в ванной сначала просто горячей водой, потом — с порошком, а потом добавила в воду стакан уксуса, чтобы отбить запах. На стене и на дверях тоже были брызги крови, Инна отдраила их чистящим порошком, что нашла у тети Даши, потому что все современные средства в данном случае не годились. После этого она вымыла саму ванну, хотя крови в ней не было, замочила одежду Павлика в порошке «Омо» — за ночь отойдут любые пятна, никакая экспертиза ничего не найдет! Куртку, свитер и шапочку убийцы она аккуратно прожгла во многих местах, оторвала рукава — привела в негодный вид. Теперь можно безбоязненно выбросить одежду в мусорный бак, никто не позарится и не обнаружит пятен крови.
Инна завернула нож, часы и еще какие-то железки — наверное, это были отмычки — в тот же мешок, что принес с собой бандит и отложила его пока в сторону. Хорошо бы отправить туда же и топорик, но тетя Даша хватится, начнет спрашивать, куда делся. Инна залила топорик горячей водой в большой миске и плеснула туда щедрую порцию жидкости для мытья посуды, главное — чтобы не осталось следов человеческой крови.
Она пошла в комнату проведать сына и увидела, что он сидит так же, как она его оставила, не меняя позы. Сердце привычно сжалось, но некогда было расслабляться. Был одиннадцатый час вечера. Тетя Даша не приедет, заночует у сестры, она боится ходить вечерами. Инна оделась потемнее, брюки и старую куртку, и вышла через черный ход во двор вынести мусор. Черная лестница в их доме была в ужасном состоянии, и пользовались ей, только когда ходили на помойку. На лестнице жили бездомные коты и крысы, причем прекрасно друг с другом уживались. Инна осторожно спустилась, держась за скользкие перила, по дороге не встретив ни души. Она засунула пакет с одеждой поглубже в контейнер и ушла. Затем она подхватила мешок бандита с ножом и всяким барахлом и вышла на улицу, заперев предварительно Павлика на все замки. Труп по-прежнему лежал в коридоре.
В нескольких кварталах был старый заброшенный дом, а рядом начали было рыть котлован, да так и бросили. Большая яма была заполнена водой и всякой дрянью. Инна пролезла на запрещенную территорию через дыру в заборе, она помнила эту дыру, еще когда ходила сюда искать подростка Павлика — почему-то мальчишки ужасно любят играть в таких местах.
Стараясь не оступиться в темноте, Инна подошла к краю котлована и бросила мешок как можно дальше. Теперь, если даже летом яма высохнет, в грязи на дне вряд ли что обнаружат!
Оставалось самое важное — труп. Конечно, хорошо бы притащить его сюда и тоже бросить в котлован, но сил не хватит переть на себе такую тяжесть. Инна помнила, каким плотным показался ей бандит, наверное, он здорово тяжелый.
Поэтому она выбрала вариант попроще. Она вернулась домой, Павлик молча лежал, скорчившись на своем диване, и молчал. Инна напилась холодной воды из чайника и перевела дух. Успокаиваться рано, завтра с утра может приехать тетя Даша, она из ранних пташек, любит вставать в шесть утра по деревенской привычке. Инна осторожно выглянула в окно на кухне, оно выходило во двор. Окна почти все были темными — второй час ночи, люди спят. Пошел дождь, Инна была этому рада — меньше людей. Пора!
Она вышла в коридор, открыла дверь на черную лестницу, подхватила труп за плечи и попыталась сдвинуть его с места. — Это оказалось очень трудно. Не тащить же его волоком всю дорогу.
Инна решительно прошла в комнату и потрясла сына за плечо.
— Павлик, вставай!
Он недоуменно моргал, но встал и даже сам зашнуровал ботинки.
Инна надела ему куртку и вывела в коридор.
— Бери его за ноги!
Павлик мотал головой и порывался заплакать.
— Помогай, живо! — прикрикнула Инна. — Видишь, мне одной не справиться.
Он испуганно подчинился. Вдвоем дело пошло лучше. Они вытащили труп на лестницу, пронесли его по крутым ступеням, причем Павлик два раза умудрился уронить свою часть с грохотом, но Инне было уже все равно. С трудом спустившись во Двор, они пронесли труп вдоль дома за угол, где, как помнила Инна, находился люк. Судя по всему, там внизу протекала горячая вода, потому что зимой голуби всегда выбирали крышку люка местом своих собраний — они грелись и заодно решали наболевшие вопросы. Свалив свою ношу в темный угол возле люка, Инна сбегала к помойке, она заранее приметила там удобную железную не то палку, не то кусок лома.
Эта штука пригодилась, чтобы открыть люк. Они столкнули в люк тяжеленное тело, которое плюхнулось вниз с глухим плеском. Крышку она закрывала одна, потому что Павлик совсем обессилел. Потом она взяла сына за руку и отвела домой, а наутро, проснувшись после тяжелого сна, увидела, что он лежит в постели, ни на что не реагируя.
