Игорь прекратил чтение, взглянул на полковника Вычипало, что сидел напротив, устало облокотившись на край казенного письменного стола.
– Что-то не так, Игорь Саныч?
– Я не говорил, что толкал Зусова именно рукой в физиономию. И оружие у маньяка я не отбирал. Садист скушал лезвие и свалился, а обрез сам выпал из его руки. Ну а я сразу кинулся к жене. В каком бы «возбужденном состоянии», как вы здесь написали, я ни находился, сами подумайте – разве ж я, или кто угодно другой на моем месте, стал бы терять время, нагибаться и отнимать обрез у мужика с железякой в башке, когда рядом качается на одной ноге женщина с окровавленной шеей?!
Вычипало вздохнул, почесал затылок. Его покрасневшие от недосыпания глаза заглянули в глаза Игоря и спрятались под жалюзи век.
– И тем не менее, Игорь Саныч... Я все правильно написал. Вы находились в возбужденном состоянии и запамятовали детали событий. Рассмотрим все по-порядку. Первое – я пишу, что вы толкнули Зусова рукой в лицо. При осмотре трупа Ивана Андреевича обнаружены мелкие царапины под левой бровью и под правым глазом, как будто кто-то ударил его... э-э-э... царапающим таким ударом кончиками пальцев по глазным яблокам. В действительности вы толкнули его рукой в лицо сильно, чтоб убрать его голову с траектории полета пули и случайно цапанули ногтями бровь и скулу. Второе. Я написал, что вы извлекли из руки убитого вами в целях самообороны террориста обрез охотничьего ружья, поскольку на усеченном прикладе обнаружены отпечатки ваших пальцев. На курках отпечатки смазаны, идентифицировать их невозможно, но наши специалисты, прикинув директрису стрельбы, подтвердили – стрелял террорист. Ваши показания совпадают с показаниями свидетельницы и пострадавшей Михайловой в общем контексте и экспертизе соответствуют. Осталось мелочевку уточнить и к вам никаких претензий у правосудия. Постарайтесь припомнить, Игорь Саныч, как нагибались и извлекали из руки маньяка обрез двустволки. Припомните?
– А знаете, вы, пожалуй, правы. Вспомнил. Точно! Нагибался, извлекал обрез, так и было.
– Вот видите, все недоразумения мы с вами вместе и разрешили, – с облегчением вздохнул Вычипало. – Дочитывайте протокол, внизу своей рукой напишите: «С моих слов записано верно», поставьте сегодняшнее число и подпись... Э-э-э... это самое... дружкам покойного Зусова вы обстоятельства его убийства описывали так же, как и мне?
– Зусовские пацаны прискакали, услышав выстрел, через минуту – полторы. Я еще не успел Ирину из петли вытащить, как они прибежали. Помогли мне с Ириной, спасибо им большое. Спрашивали, конечно, что да как. Я в общих чертах рассказал им, как пытался спасти Зусова, но... но всех на свете не спасешь, каким бы крутым ты ни был. Почти все зусовские ребята спаслись из обреченного храма моими стараниями. Они расстроились, конечно, пожалели Зусова, однако ко мне даже тени претензий ни у кого не возникло.
– Когда вы объясняли дружкам покойного обстоятельства его убийства, жена находилась в сознании?
– Да, вполне... И внимательно слушала, превозмогая боль.
– Ну, что ж... Спасибо вам, Игорь Саныч за откровенное общение. С Зусовым выяснили, дочитаете протокол и побеседуем о взрыве в храме. Я же до сих пор не сообразил, как вы догадались о взрыве...
– Благодаря ксерокопиям ваших служебных документов. – Игорь демонстративно, не читая, подмахнул листочки протокола, протянул их через стол полковнику. – Кстати, не забудьте забрать у меня ксерокопии.
– Уж не забуду, – пообещал Вычипало, аккуратно складывая исписанные круглым каллиграфическим почерком листки. – А ваш «НРС», извиняюсь, пока у нас полежит, как вещдок.
– Конечно, о чем речь... Полковник, давайте побыстрее заканчивать. Мне не терпится побыстрее вернуться в больницу к жене. Итак, еще раз объясняю движущий маньяком принцип...
Спустя тридцать пять минут Игорь покинул кабинет, оставив полковника один на один с портретом Путина на стене. Он шел по коридорам «мусарни», а с ним радушно здоровались и желали «доброго утра» совершенно незнакомые люди в серой форме. Когда в городе орудует маньяк, то и бандит, и милиционер, и обыватель, и бомж, и мэр, и вице-мэр, все, помимо собственной воли, живут с оглядкой, подсознательно ожидая удара в спину. Игорь спас город от страха. Ощущать себя героем было бы чертовски приятно, если бы не одна закавыка – Самурай! Настоящий Самурай, позвонивший вчера своему двойнику, самураю-пугалу по фамилии Михайлов, сумел и сегодня дозвониться до Игоря. За час примерно до того, как Игорь поставил подпись под протоколом со своими показаниями, в кабинете Вычипало зазвонил телефон. В очередной раз. И до этого телефон звонил неоднократно. И ранее звонившие просили Вычипало передать трубку Игорю. Михайлов успел переговорить с мэром, который в категорической форме потребовал: «Ежели милиция позволит в отношении вас лишнее, обращайтесь напрямую ко мне, я их приструню!» Господи! Да какое там «лишнее»! Убийство мафиози Зусова, державшего город (и самого полковника Вычипало) многие годы в ежовых рукавицах, обрадовало милицейского начальника гораздо больше, чем мэра, а смерть маньяка-сатаниста сняла с плеч полковника непомерную ношу. Не приехал бы Михайлов в Никоновск, так вообще лежать сейчас и милицейскому полковнику, и городскому голове с супругой под обломками храма. В общем, Игорь заверил мэра, что к милиции у него нет претензий, а наоборот, полная любовь и взаимопонимание, отказался вежливо сегодня же вечером отужинать в мэрии и пообещал выпить рюмочку за свое здоровье в мэрской компании как-нибудь в другой раз. После телефонных переговоров с мэрией Игорь вновь взялся за протянутую полковником телефонную трубку и вновь отказался от рюмки водки, на этот раз с железнодорожным начальником. Когда полковник в третий раз всучил Игорю надоевшую трубку, телефонный динамик поздоровался голосом Самурая номер один: «Здравствуйте, Михайлов. Молчите и слушайте. Я представился полковнику журналистом из соседнего городка Подгорска. Вычипало побаивается журналистов. Вчера я вам из другого города звонил. Утром вернулся и услыхал про ваши подвиги от коллег чиновников. В справочнике разыскал служебный номер телефона начальника милиции и спешу договориться о приватной встрече. Не рекомендую про меня рассказывать в милиции, пока мы не переговорим о насущном. Проболтаетесь – здоровье ваших близких, мамы и сестренки, про них я слышал от покойного Зусова, не гарантирую. Будьте вечером один у себя в номере, я к вам загляну. А сейчас скажите громко «Никаких интервью» и вешайте трубку. До вечера!»
Итак, сегодня вечером оба Самурая, оригинал и копия, наконец-то встретятся. Размышляя о предыдущей встрече, Игорь вышел из здания, где разместилась никоновская милиция, на центральную площадь под мелкий, зарядивший к утру дождичек. Небо затянуто тучами, мокрая площадь безлюдна, блестят вымытые дождем автомобили. «Би-бик!» – просигналил шофер иномарки, затесавшейся меж милицейских джипов а-ля рус. Игорь оглянулся на звук, сквозь мелькание дворников разглядел Петра. Иномарка, подмигнув фарами, подъехала к Игорю. Петя открыл дверцу рядом со свободным передним сиденьем, позвал:
– Садись, братан, промокнешь.
– Спасибо за заботу. – Игорь забрался в салон автомобиля, фыркнул, стряхивая дождевые капли с лица.
– Куда поедем?
– Петь, ты что? Специально меня ждал чертову уйму времени, чтобы спросить «куда поедем»?
– Ну. С пацанами потолковали, я покамест при тебе останусь. Мало ли, с ментами напряги или еще чего. Зусова жалко, без базаров, но ты ж его, рискуя жизнью, спасал и заслужил уважение. Братва просила передать – чего надо, ты только скажи.
– Спасибо, конечно, но ничего пока... Хотя погоди! Петь, сегодня вечером может понадобится лично твоя помощь.
– Не вопрос! Я ж говорил, Игореха, за мной должок.
– Я рацию посеял. Как с тобой связаться, в случае чего?
– В бардачке возьми новую. Номер мой помнишь?
– Не-а.
– Доставай рацию, поищи фломастер там же, я тебе номер на крышке нацарапаю. Когда свяжемся?
– Вечером я тебе позвоню. Жди вызова. Один будь. Языком лишнее не трепи. О'кей?
– Хокей, могила! Щас куда едем?
– Подбрось до больницы и отчаливай.
В маленьких городах все всех знают, и вести о происшествиях разносятся ураганом слухов с невероятной скоростью. К утру воскресенья и ранее популярный в Никоновске Михайлов побил все возможные рейтинги народного интереса. И больные, и персонал лечебного учреждения глазели на Игоря, словно он голливудская кинозвезда, шагнувшая прямо с экрана в мутное бытие провинциального городишки. Двое суток назад, в пятницу, случайные встречные поглядывали на столичного франта с опаской и осторожной, вежливой боязнью, и нынче пугливые искорки сверкали в их глазах, но огоньки любопытства горели ярче. Стоило Игорю войти под больничные своды, как рядом возникла медсестричка, давнишняя, пятничная, предложила перевязать руку. Игорь отказался, он спешил к Ирине.
