– Я дура сентиментальная! Я прокололась, пожалела старуху, и в результате ты остался без охраны.
– Как сейчас себя чувствуешь? Способна вернуться к выполнению служебных обязанностей по защите моего бренного тела?
– Я готова, но пропало мое оружие, когда я...
– А ну и черт с ним, с оружием! Все одно, твоя пушка была без глушителя, а нам сегодня совершенно ни к чему лишняя шумиха. Пошли в гостиницу, по дороге все объясню, заглянем в ресторан, поедим, и я прилягу, посплю до вечера. Устал, совсем плохой...
Игорь проспал весь день. Встал, когда за окном смеркалось. Вскипятил с помощью кипятильника воду, выпил чашку растворимого горького кофе. Разрешенного телу отдыха явно оказалось недостаточно. Уставшие мышцы противно ныли. Не помог и контрастный душ, и активное растирание полотенцем. Вдобавок ко всему после душа заболела поясница. Радикулит, черт его дери! Потел в бронежилете, шлялся по сквознякам, и, пожалуйста, – продуло. Как неудачно, как не вовремя.
Из саквояжа, толком не распакованного с пятницы, Михайлов достал свежую сорочку. Натянул рубаху, надел брюки, носки, ботинки. Надо бы еще побриться... Неохота!
Свернувшись калачиком на угловом диванчике в гостиной, Женя дочитывала книжку.
– Что хоть читаешь, Жень?
– Ерунду, детектив.
– Мало тебе в жизни детективов?
– В жизни все по-другому, а я с детства люблю сказки читать. – Евгения захлопнула книгу. – Пора?
– Ага.
Женя прошагала к дверце, соединяющей гостиные соседних номеров люкс.
– Игорь, пока ты спал, я проверяла – через замочную скважину видны только ножки обеденного стола. Я собираюсь ориентироваться в основном на звук.
– Понял, Жень. Но, повторяю, вполне возможно, вмешиваться тебе не придется.
– В любом варианте не беспокойся. Я за дверью сижу на стуле, подслушиваю и подглядываю, готовая к любым неожиданностям.
– О'кей... Погоди минуточку. Жень, ты правда лесбиянка?
– И очень активная, – улыбнувшись лукаво, Евгения скрылась за «внутренней» дверцей в соседний номер.
Игорь истерил в больнице рядом с окровавленной Ириной, давал показания в кабинете Вычипало, а тем временем менты обнюхали, обмерили, сфотографировали место преступления, где произошло двойное убийство, ушли, и электрик с бельмом на глазу приладил на место снятую люстру, встал обратно под люстру полированный стол, уборщица протерла пол мягкой тряпкой, и лишь в одном месте на стене, если внимательно приглядеться, можно заметить малюсенькие застывшие капельки крови, брызнувшей во все стороны после того, как Михайлов разрядил разом оба обрезанных ствола.
Затрещал, защелкал замок дверцы, закрывшейся за Евгенией. Дверца устроена внутри обоих номеров на заграничный манер, и запоры на ней, как в западных отелях – с обеих сторон, дабы жильцы имели возможность переходить из номера в номер лишь по обоюдному согласию. Сию иностранную причуду как раз и устраняла предусмотрительная Женя самым кардинальным образом, ломая замок.
Замок дверей в коридор пострадал ранее, однако с грехом пополам, но все же закрывался и открывался, Игорь провозился с колесиком замка порядка минуты, прежде чем освободил доступ из частного номера к гостиничным площадям общего пользования.
Все готово, пора бы появиться Самураю.
«Приготовить, что ли, еще кофейку? – подумал Игорь. – А, пожалуй, не помешает!»
Он прошел в спальню, засунул остывший кипятильник в стеклянную банку с водой, присоединил штепсель к розетке. Растворимого кофе осталось совсем немного, глотка на три. И то дело, лишний допинг не повредит.
С наполненным на три четверти стаканом Михайлов переступил порог спальни, возвращаясь в гостиную, и едва не расплескал кофе от неожиданности. В центре комнаты сидел и смотрел на Игоря мужчина чуть выше среднего роста. Одетый совершенно по-домашнему. Кроссовки на босу ногу, спортивные штаны-шаровары на резинке, обтягивающая белая футболка. Смотрит открыто, не таясь, кажется, что с прищуром, а на самом деле у гостя просто такой разрез глаз. И скулы у него чуть выше, чуть резче обозначенные, по сравнению со среднестатистическим россиянином. А волосы черны и жестки. Теперь понятно, почему к нему прилипла кличка «Самурай» – есть в его внешности отчетливый восточный оттенок, похож на японца немного.
– Я не слышал, как вы вошли, – произнес Игорь, скосив глаза на стакан. Нет, все нормально, кофе не расплескался.
– Умею, – пожал плечами Самурай. – Садитесь за стол напротив. Поговорим, музыку послушаем.
– Какую музыку? – спросил Игорь и лишь сейчас заметил на столешнице миниатюрный переносной кассетный магнитофон с приемником.
Самурай ткнул пальцем в кнопку магнитофона, зазвучала музыка. Нелюбимый Игорем рэп. Под рваный, напористый ритм ударных англоязычный рэпер наговаривал текст скороговоркой, то и дело бренчала гитара, подвывали духовые инструменты.
– На фига музыка?
– На всякий случай. В приемнике «глушилка», на случай подслушивания спецаппаратурой, а музыка для того, чтобы ваша телохранительница из соседней комнаты не смогла подслушать наши переговоры.
– Опомнитесь, какая «спецаппаратура»? – Игорь подошел к столу, отодвинул стул, уселся, как и было предложено, напротив гостя.
– Скажете, и телохранительница не прячется за дверью в смежное помещение?
– А вот за музыку спасибо. Мне тоже совершенно не нужно, чтобы Женя слышала, о чем мы тут с вами разговариваем. Стыжусь, что сам не допер позаботиться и устроить звуковую завесу.
– Ценю вашу самокритичность, Михайлов. Полезное качество для дилетанта. Между прочим, особенно изощренного подслушивания я не опасаюсь, просто другого магнитофона, без «глушилки», у меня нет.
– Тогда понятно, – Игорь глотнул кофе. – Вам кофейку не предлагаю, кончился порошок.
– Я не пью растворимый.
– Вы, конечно же, пришли ко мне никем не замеченный?
– Конечно.
– И никто, кроме меня, не знает о вашем местонахождении.
– Кроме вас и телохранительницы. Для остального населения планеты наша встреча – тайна.
– Даже для ваших... гм-м... руководителей.
– Для всех. Разумеется, если вы, Михайлов, смолчали о моем утреннем телефонном звонке.
– Евгения, притаившаяся по соседству, знала, что кто-то должен прийти, некая абстрактная и опасная личность, остальные не в курсе... Да и кому на вас жаловаться, сами подумайте? К тому же вы весьма убедительно шантажировали меня здоровьем близких.
– Передергиваете, Михайлов. Вы умный человек и, бесспорно, сообразили – я блефовал. Слышал про существование вашей мамы и сестренки и помянул их, чтобы вы сгоряча не проболтались Вычипало о содержании звонка и личности позвонившего.
– Значит, ваш визит – частная инициатива? Выходит, вы не имеете на него санкции от ваших руководителей?
Визитер вместе со стулом отодвинулся от стола, закинул ногу на ногу. Улыбнулся.
– Я взрослый дядя, вполне самостоятельный и ответственный... – он прибавил громкость магнитофона, скрестил руки на груди и продолжил: – Господин Михайлов, вы дважды упомянули каких-то моих «руководителей», из чего я вправе сделать вывод, что вы имеете какой-то свой взгляд на драматургию наших взаимоотношений и на все, что случилось вообще. Я был бы рад выслушать, как вы себе мыслите мотивы, ход, причины и следствия всего, что случилось. Мне интересна ваша версия, Михайлов. Поделитесь со мной соображениями?
– Отчего же не поделиться? – Игорь одним глотком допил теплый кофе. Тряхнул головой, задумчиво заглянул в пустой стакан и заговорил:
– Погибает пацан, боец, бык или как он там называется, неважно... погибает человек Зусова. В январе. Тринадцатого числа. После его смерти Зусов получает послание, выклеенное из газетных букв. Естественно, Иван Андреевич вспоминает события двухлетней давности, серийные убийства девушек-невест, нож в спине московского орла-милиционера с тремя шестерками, и, разумеется, Зусов озадачен. Иван Андреевич вздрючивает полковника Вычипало, мент, как и два года назад, напрягается на полную катушку, однако безрезультатно. Милиционеры проверяют всех, кто состоит или состоял на учете в психиатрических диспансерах, и вообще всех, кто хотя бы раз обращался к психиатру, а также ранее судимых и лиц, замеченных в склонностях к нетрадиционной религиозной ориентации. Результат – ноль. Меж тем совершается второе убийство. Зусов вымещает собственное бессилие и злобу на Вычипало. И тут появляетесь вы. Я думаю, Зусов лукавил, когда говорил мне, мол, ему в лом просить о помощи своих Больших покровителей и деловых партнеров. Я думаю, именно Покровители порекомендовали Зусову специалиста по кличке Самурай. А вы его предали. Точнее – продали. Вас перекупили. Генералы и маршалы криминалитета действительно благоволят Ивану Зусову, а перекупившие вас старшие лейтенанты давно мечтали, чтоб ефрейтор Ваня поскорее сам по себе загнулся, и тут – бац, такой удачный расклад наметился. Посторонняя лейтенантам чума доконает наконец ефрейтора Зусова с вашей помощью, а вернее, из-за отсутствия оной, и можно будет лейтенантам честно доложить в генералитет – погиб на боевом посту Иван. Когда вы разгадали принцип, по которому убивал маньяк?
