— Федя?
— Федя, — ответил Седов. — Веревки разрезать можешь?
— Сейчас… — Перепиливая веревки финкой, человек спросил: — Что с тобой?
— Не знаю еще…
— Целый?
— Вроде да… — Освободившись от веревок, Седов сел на пол. — Пить только страшно хочется.
— Сейчас дадим тебе пить. Держи… — Человек протянул ему «ПСМ». — Проверим, чем там все кончилось.
— Проверим… — Взяв пистолет, Седов попытался встать — и тут же застонал от боли. — Черт… С ребрами что-то…
— Федя, ты вот что — ты сиди… — Чуть приподняв «Калашников» с глушителем, человек осторожно выглянул из двери. — По-моему, там все кончено… — Увидев что-то, повторил: — Да, кончено… — Присел рядом. — Что, совсем не можешь ходить?
— Не знаю… — Седов попытался понять, кто это может быть. По первым признакам, очень похоже на команду осназа нулевого варианта. — Как тебя зовут-то?
— Николай.
— Шею можешь подставить, Николай? Я обопрусь.
— Держи… — Подождав, пока Седов обнимет его за шею, Николай стал осторожно выпрямляться.
Выпрямившись вместе с ним, Седов понял: он может стоять. А раз может стоять, значит, сможет и передвигаться.
— Ну как? — спросил Николай.
— Все в порядке. Теперь, Николай, полцарства за стакан воды.
— Сейчас, Федя, сейчас. — Сняв маску и оказавшись парнем лет тридцати, белобрысым, с короткой стрижкой, Николай участливо посмотрел на него. — Держись за меня. Крови не боишься?
— Только в зубном кабинете. А так нет.
— Тогда выходим. Держись за шею, не отпускай.
Выйдя вместе с Николаем в соседнее помещение, оказавшееся уже знакомым ему спортзалом, Седов увидел еще трех парней примерно такого же, как Николай, возраста, держащих в руках автоматы с глушителями. На полу у их ног лежали Мамо и Сулик. Судя по позам, они были мертвы.
— Их было четверо, — сказал Седов. — Где четвертый?
— С четвертым все в порядке, он здесь. — Николай похлопал Седова по плечу. — Ребята, знакомьтесь, Федя.
Каждый, назвавшись по очереди Владимиром, Сергеем и Игорем, пожал ему руку. Николай кивнул:
— Игорь, быстро, воды. Федя хочет пить.
— Сейчас. — Игорь, сняв с пояса флягу, протянул Седову: — Не брезгуешь?
— Да нет… — Прильнув к горлышку фляги, Седов подумал: такой вкусной воды он не пил еще никогда. Выпив флягу до конца, протянул Игорю: — Спасибо.
— Не за что. — Игорь прицепил флягу к поясу.
— Они у тебя что-нибудь взяли? — спросил Сергей.
— Взяли. — Нащупав паспорт на имя Седова в потайном кармане брюк, перечислил: — Шмотки, сумку с вещами. Паспорт на имя Федорова Алексея Ивановича. Банковскую карточку «Чейз Манхэттен Банк».
Сергей показал на стулья у стены:
— Твое?
Подойдя с помощью Николая к стульям, на которых лежали его вещи и сумка, проверил, все ли на месте. Все вещи были на месте, не хватало лишь паспорта на имя Федорова и кредитной карточки.
— Из вещей все здесь. Паспорта и кредитной карточки нет. — Кивнул в сторону открытой двери: — Они могут быть у того.
— Серега, посмотри, — сказал Николай. Сергей ушел в бывшую душевую и вскоре вернулся, держа в руках паспорт и кредитную карточку.
— Твои?
— Мои. Подождите, ребята, оденусь.
Одевшись и спрятав в карман паспорт и кредитную карточку, напряг силы и в конце концов смог встать без посторонней помощи.
— Поешь что-нибудь? — спросил Владимир. Протянул пакет: — Бутерброд с ветчиной. Жена делала.
Понаблюдав, как Седов откусил большой кусок и начал жадно жевать, отстегнул от пояса флягу. Отвинтил пробку, налил полную.
— Сейчас тебе в самый раз. Армянский, три звездочки.
Выпив коньяк, Седов через пять минут понял: он почти в норме. Владимир прицепил флягу на прежнее место и спросил:
— Нас что-то держит?
— Вытащи того, который там, — сказал Николай.
Владимир зашел в бывшую душевую. Вытащил оттуда за руку тело Слона, подтянул его к остальным трупам.
Посмотрев на Седова, Николай усмехнулся:
— Федя, если в самом деле не боишься крови — смотри. Если обманул, отворачивайся.
Седов подумал, что это точно нулевой вариант.
— Я давно уже ничего не боюсь. Делайте дело.
— Тогда за работу, — сказал Николай. — Делаем и уходим. Четверо молча присели над трупами на корточки. Разорвав тенниски на убитых, начали наносить беспорядочные удары финками в грудь и живот. Затем встали и, направив вниз пистолеты с глушителями, выстрелили в голову каждому из троих.
Сняв со спины пустой рюкзак, Николай бросил:
— Все. Собираем манатки и сваливаем.
— Куда? — спросил Седов.
— Тут рядом машина, с одним из наших. И ваших, как я понимаю. Думаю, он довезет, куда тебе нужно.
— А где четвертый?
— Здесь. — Николай кивнул Владимиру: — Выводи его. Толкнув дверь с табличкой «Раздевалка», Владимир вывел из комнаты Зорика. Глаза и рот талыша были плотно закрыты клейкой лентой, руки связаны за спиной.
— Пойдешь с ним первым, — сказал Николай. — Прячем инструменты и уходим.
После того как все оружие и приборы, а также остальные приспособления, применявшиеся в операции, в том числе и черные маски, были спрятаны в рюкзаки, Николай сказал:
— Игорь, проверь, как там.
— Сейчас. — Закинув рюкзак за плечи, Игорь вышел. Примерно через минуту в дальней двери показалась его голова: — Все тихо, можно идти.
Дождавшись, пока четверо, с Владимиром и Зориком впереди, выйдут, Николай сказал:
— Ты все ж держись за меня. Тут километра два. Свалишься еще.
— Не свалюсь. Тут — это где?
— Под Москвой. Баковка. Пошли?
— Пошли.
Выйдя из строения вместе с Николаем, Седов увидел стоящий неподалеку «Додж-Караван». Николай поймал его взгляд.
— Их машина. Трогать ее не стоит. Передвигаться к нашей машине будем скрытно, уж извини. Остальные уже в пути. Не бойся, они не потеряются.
Два километра, которые они прошли, продираясь сквозь кусты и валежник, дались Седову с трудом. Под конец он чувствовал сильную боль в боку и головокружение. Поэтому, когда шедший рядом Николай сказал тихо: «Пришли», вздохнул с облегчением.
— Сюда, — показал Николай. — За этой сосной.
Обойдя сосну, Седов увидел стоящий на небольшой пустоши фургон с надписью «Россоюзпечать». Рядом с фургоном переминался Дерябко. Задняя дверца фургона была распахнута; в кузове сидели трое с рюкзаками и связанный Зорик.
Дерябко обнял его. Прошептал на ухо:
— Сволочи… Здорово они тебя…
— Здорово? А что, видно?
— Еще как видно. Вообще-то тебя в госпиталь нужно везти. Но нельзя. У тебя не лицо, а сплошной синяк. Ладно. Садись в фургон к ребятам. Отвезем сначала их на аэродром. А потом тебя.
— Меня — куда?
— Не знаю еще. Только не в госпиталь. И не на Миусы, там тебя могут пасти. На Владимирскую тоже нельзя. Единственная надежда на Женьку. У него ж, ты знаешь, всегда есть в запасе какое-то жилье. А врачей я тебе вызову на дом.
Выехав из подземного тоннеля, Таллаев прижав черный «Линкольн» к обочине, мягко затормозил. Затем подал машину назад, так, чтобы вход в Дом журналиста оказался точно у радиатора. Выключил мотор, посмотрел на сидящего рядом Хайдарова:
— Все правильно, хозяин?
— Все правильно.
— Пойти с вами?
— Нет. Сиди здесь. И жди меня.
— Хорошо, хозяин.
Глянув в зеркало, Хайдаров взялся двумя пальцами за темно-коричневый галстук. Осторожно поправил его, осмотрел себя. На нем был твидовый пиджак болотного цвета, черные брюки и черные плетеные мокасины «гуччи». Убедившись, что с одеждой все в порядке, вышел. Застегнул пуговицу на пиджаке — и двинулся к Дому журналиста.
В холле к Хайдарову подошел дежуривший там Володя. Почтительно склонил голову:
— Здравствуйте, господин Хайдаров. Господин Феро вас ждет. Идемте, я провожу.
Свернув направо, они двинулись по проходу. Стоящий у входа в ресторан Гутин сказал негромко:
— Володя, Луи в первом кабинете. Можете заходить. Но сначала, господин Хайдаров, прошу в эту комнату.
Зайдя вместе с Володей и Гутиным в небольшую комнату, Хайдаров поднял брови:
— Зачем?
Гутин развел руками:
— Господин Хайдаров… На господина Феро недавно было совершено покушение. Поэтому сейчас мы проверяем всех, кто входит с ним в прямой контакт. Абсолютно всех, невзирая на лица.
— Хотите меня проверить?
— Да, господин Хайдаров. У вас есть при себе оружие?
— Нет.
— Тем не менее разрешите, я проверю. Извините, таковы правила.
Гутин быстро и профессионально с ног до головы ощупал Хайдарова. Закончив, сказал:
— Все в порядке. Господин Хайдаров, еще раз извините. Но таков порядок.
— Ничего. Я понимаю.
Подойдя вместе с Хайдаровым к одному из ресторанных кабинетов, Володя постучал в дверь и тут же приоткрыл ее:
