Над ней колдовали три врача со «Скорой».
– Она жива? – спросил майор у пожилого медика.
– Жива. Но состояние ее критическое. Можем не довезти до больницы. Глубокое проникающее ранение в брюшную полость. Большая потеря крови. Нужна срочная операция.
Калинин наклонился над девушкой, заглядывая ей в лицо.
– Так и есть. Оксана, приемная дочь Кузьмина.
– Что? – не понял пожилой медик.
– Да это я так, – отмахнулся Калинин и назвал девушку по имени. – Скажи, кто тебя пытался убить? Хохлов?
Она моргнула глазами и едва слышно прошептала:
– Гуляев.
Все три врача накинулись на майора.
– Вы что? Девушка в таком состоянии…
– Все, все. Я понял, – Калинин поднес обе руки к груди, заверяя, что больше вопросов не будет.
Группа захвата топталась в квартире при полном снаряжении: в касках, бронежилетах и с автоматами.
Калинин попросил молодого лейтенанта побеседовать с соседями, а сам быстренько заполнил протокол осмотра места происшествия.
Когда медики забрали девушку, Калинин запер дверь и ключ передал соседям, наказав никому его не давать.
У самого из головы не выходила эта фамилия – Гуляев.
«Где-то я встречал эту фамилию. Ну правильно, – наконец вспомнил майор, стукнув себя по лбу. – Эта фамилия была записана на клочке бумаги, лежащем в столе у майора Синельникова. Там еще стояла дата и номер статьи за убийство. Ну, да. Точно. Александр Гуляев», – вспомнил Калинин и имя этого человека и с полпути домой резко развернулся и поехал назад в управление.
Информационный отдел был закрыт, и майор под честное слово выпросил у дежурного ключ. Пришлось дежурному вскрыть опечатанный сейф, где хранились запасные ключи.
Дальнейшее было делом техники.
Калинин взял распечатку и прочитал:
– Гуляев Александр Валерьевич, осужден за убийство при отягчающих обстоятельствах.
Дальше описывался способ убийства. Калинин чуть не зарычал от злости. Опять финский нож. Тот самый, по которому эксперты давали свое заключение. И разрез. Снизу вверх.
Теперь у майора не было сомнений. Неуловимый маньяк и Гуляев – один и тот же человек.
Выскочив из Ксюхиной квартиры, Гуляев захлопнул дверь и кинулся по лестнице вниз. Погони за собой не слышал, понял: тот кент с обрезом суетится возле Ксюхи. Значит, можно так не спешить. И только теперь Гуляев почувствовал, что ранен. В горячке, когда выбежал, не ощутил боли. Как будто ожог и что-то мешает в спине под правой лопаткой.
«Он все-таки зацепил меня, этот козел! Ну ладно. Я отомщу ему. Менты не замели его, так я отправлю на тот свет. И Ксюху, сволочь, убью. Он с ней остался». Гуляев левой рукой дотянулся до раны. И сразу почувствовал: пальцы стали липкими.
«Кровь. Только этого мне не хватало». – Он приоткрыл наружную дверь, выглянул в темный двор.
Холодная осенняя ночь. А он в тонких спортивных брюках, домашних тапочках и майке. Ничего не скажешь, хорош наряд для ночных прогулок.
И Гуляев решил вернуться в квартиру и переодеться. Да и рану надо бы прижечь йодом. Оставаться в подъезде под лестницей было большим риском, но деваться некуда. Он решил рискнуть, подождать, когда этот парень с обрезом уйдет.
Забившись в темный угол под лестницей, он лег на холодный цементный пол, прислушиваясь ко всем звукам. Услышал, как хлопнула дверь и по лестнице пробежал тот парень с обрезом. Потом приехала «Скорая». Потом менты, как всегда, с бесполезным шумом – сиреной и мигалкой. Их было трое, при полной боевой выкладке. Громко затопали ботинками по лестнице, поднимаясь на второй этаж.
Потом приехал еще один.
Гуляев терпеливо ждал. Когда врачи на носилках пронесли Ксюху в машину, он услышал, как менты вышли на площадку, заперли дверь и один сказал:
– Ключ от этой квартиры никому не давайте. Если что, звоните мне немедленно.
«Это он говорит про ключ от Ксюхиной квартиры. Значит, не заберет его с собой». Гуляев от радости готов был захлопать в ладоши. Менты, как всегда, – олухи.
Когда менты уехали, он еще некоторое время сидел в своем укрытии и чувствовал неудержимый озноб. Его трясло.
«Это меня колотит от потери крови. Ну подожди, козел гребаный! Я еще тебе выпущу кишки», – мысленно пригрозил Гуляев Лешке.
Мягко ступая тапочками по лестнице, Гуляев поднялся на второй этаж, припал ухом к соседской двери. Услышал какой-то разговор.
Время было позднее. Хозяева двух других соседских квартир спали, и за их дверями тихо. А тут не спят.
Гуляев позвонил. Прислушался.
Сначала мужской голос:
– Кто это может быть?
И тут же женский, старческий:
– Да это, наверное, опять милиционеры.
Потом он услышал шарканье ног, щелчок замка.
Как только дверь открылась, Гуляев быстро вошел, едва не сбив с ног старуху в длинном халате. Не давая ей опомниться, спросил:
– Менты вам ключ оставили?
– От сто седьмой квартиры? – глядя на него ошалелыми глазенками, спросила старуха.
– Да, да. От сто седьмой.
Старушка заартачилась.
– Но они не велели никому давать его. Я не могу…
Гуляев схватил ее за тонкую, хлипкую шею одной левой рукой.
– Я придушу тебя, старая ведьма! Гони ключ!
На шум в коридор вышел толстый бородатый мужлан в полосатой пижаме. Увидев, что происходит, он попытался скрыться в комнате.
Но Гуляев, бросив старуху на пол, кинулся за ним, догнал уже в комнате, не давая закрыть дверь.
– Ты куда бежишь? – прохрипел Гуляев. Схватив первое, что попалось под руку, ударил его по голове.
В руке оказалась ваза из толстого стекла.
Бородатый свалился на пол. Из головы хлынула кровь.
– Полежи пока, падла! – прорычал Гуляев. Забежав в кухню, он схватил с буфета столовый нож с длинным лезвием для резки мяса.
– Не могу изменить своим привычкам, – проговорил он сам себе и вернулся в комнату, где лежал бородатый. Ударил его в живот и сделал свой коронный разрез.
Когда на ковер выползли кишки, злорадно усмехнулся.
– Ты мне так больше нравишься. – Он похлопал ладонью бородатого по щеке и вышел в прихожую, где лежала старуха.
– Очнись, старая! – Гуляев несколько раз ударил ее по лицу и, как только она издала слабый стон, потребовал: – Ключ? Мне нужен ключ от сто седьмой квартиры.
Она не ответила, подняла дрожащую руку, показала на столик, на котором стоял телефон.
Гуляев увидел вырванный из блокнота листок с записанным на нем телефонным номером, а на нем ключ от Ксюхиной квартиры.
– Вот он. – Гуляев взял ключ. – Ну ладно, спокойной ночи, бабуся. – Он ударил ее без размаха. Просто кольнул ножом и раскроил живот. Оборачиваться не стал. Знал, ни она, ни тот бородатый не выживут.
Он быстро зашел в Ксюхину квартиру. В гардеробе, где висела одежда Кузьмы, подобрал себе брюки, свитер, теплую куртку. Но прежде чем одеться, в ванной тщательно обработал рану на спине йодом. Кровь все равно продолжала течь. На спине было три ранки. Три дробины попали в него.
Гуляев от злости стиснул зубы.
– Вот гад! Он чуть не пристрелил меня.
Потом он надел свитер, сверху теплую куртку, сменил тапочки на утепленные кроссовки.
Забрав из секретера все деньги, какие были в шкатулке, Гуляев позвонил по оставленному ментами номеру.
Услышав в трубке мужской голос, сказал:
– Эй, ленивый! Ты меня ищешь? Ну так я еще двоих замочил. У них кишки расползлись по полу. – Говоря так, он хотел «взвинтить» мента, и, кажется, получилось.
– Гуляев! Ты думаешь, сможешь и дальше безнаказанно убивать? – спросил Калинин, дав знак Шевелеву проверить, откуда звонок.
– Пока, мент. Жди новых трупов, – сказал Гуляев и положил трубку, уверенный, что они засекли, откуда звонок.
Немного испортилось настроение. «Оказывается, им уже известна моя фамилия. Скоро будут тут. Надо уходить».
Но перед тем как уйти из квартиры, Гуляев позвонил на ноль три и, представившись горько скорбящим мужем раненной в живот девушки, выяснил, в какую больницу ее отвезли.
– Теперь полный порядок, – придирчиво осмотрел он себя в большое настенное зеркало и, застегнув «молнию» на теплой кожаной куртке, вышел, оставив дверь не закрытой. Ключ с собой не взял. Теперь он ему ни к чему. И сюда он больше не вернется.
Во дворе стоял бесхозный «Запорожец» желто-оранжевого цвета. Раза два Гуляеву пришлось воспользоваться им, но сейчас он пошел к стоянке, где стояла новенькая Ксюхина «девятка».
Лешка стоял перед дверью учительницы Надежды Павловны и держал палец на кнопке звонка.
Звонил долго. Решил переть внаглую.
Дверь открылась. Надежда Павловна вышла заспанная.
– Это опять вы? Что вам нужно на этот раз?
– Извините меня. Но мне больше некуда идти. Я ранен, – Лешка показал окровавленное плечо. – Нужно остановить кровь.
