Все притоки Авачи были очень похожи: пологие берега, стремительная полоса воды не больше метра глубиной и твердое каменистое дно, скорее похожее на не очень аккуратно сложенную разнокалиберную булыжную мостовую. Иногда грузовик соскальзывал с крупного мокрого валуна и тогда поток подхватывал машину, слегка разворачивал и ласково устанавливал на новую опору…
Их жилище на Тимоновских источниках было действительно экзотическим. Дорога упиралась в утес, в котором неизвестно когда были выдолблены пещеры. Три из них поддерживались в достаточно сносном состоянии – массивные двери без замков, нары с тюфяками из сухой травы, каменные печи, узкие столы с минимальным набором почерневшей от старости посуды и в защите от мышей подвешенные к потолку мешочки с крупой, чаем, солью… Этот местный обычай соблюдался свято: можешь брать все, что угодно, но, уходя со стоянки, оставь здесь все лишние припасы – когда-нибудь, особенно зимой, это спасет жизнь другому человеку. И не важно, кому – беглому, бомжу или геологу. И не важно, что он никогда не узнает, кто его спас. Зато ты всегда будешь уверен, что и тебя так спасут…
Когда-то Тимоновские источники считались священным местом. И пещеры эти ковыряли или сектанты, или староверы. Они же долбили уступы в скале в месте выхода горячих радоновых вод, сооружали небольшие круглые бассейны, провозили к площадкам подвесные мосты… Собственно, сами источники находились недалеко от пещер, но их разделяло двадцатиметровое ущелье, на дне которого в обломках скал кипел, дымился, бурлил горный поток. Вся противоположная гора буквально сочилась выходами почти кипящей минеральной «святой» воды. За сотни, за тысячи лет на скале, причудливо смешиваясь, застыли ярко-желтые отложения серы, рыжие с зелеными вкраплениями наросты железистых соединений. Ближе к вершине на маленьких естественных уступчиках и в расщелинах разместились пучки высокой травы с букетами желтых и красных цветов. Всю эту красоту венчало несколько обнимавших скалы кривых и корявых камчатских сосен.
При этом вся скала парила, вздыхала, шипела и казалась живой…
После трехчасового пути остановить людей от немедленного купания в теплых мацестинских ваннах было невозможно. Поскольку сразу было решено, что омовение будет проходить «в естественном виде», Настю с Олегом остановили разбирать багаж, готовить обед и обустраивать выделенную им отдельную пещеру…
Через час первым прибежал Тигран, сменивший Настю у печки, на которой никак не закипала вода. Потом стали подтягиваться остальные – разморенные, красные, с добрыми и вялыми глазами. Илья Вавилов громогласно потребовал, было, жбан холодного пива, но тему не стали развивать. Пива хотелось всем, но чего нет – того нет…
Чертов мостик крепился на вбитых в скалы металлических костылях. Похоже, что его недавно подновляли, но старые просмоленные канаты провисли и превратили мостик в качели. Но это, если раскачиваться. А делать лишние движения над пропастью не очень хотелось. И заботливая лаконичная табличка на столбе перед мостом не советовала проводить эксперименты. Разбирая выцветшие и размытые дождями буквы, Олег прочел: «Больше двух не входить, не качать, не прыгать».
Они шли, держась за перила из пеньковых канатов и стараясь не смотреть вниз. По меркам большого города это был переход через улицу на уровне седьмого этажа. Да еще с ревущим, бурлящим, воющим потоком внизу…
Сразу за мостом начиналась наполовину рукотворная и почти ровная площадка не более ста квадратных метров. С одной стороны, там, где крепились канаты этого шаткого перехода, стоял вкопанный в землю и придавленный мощными камнями деревянный столб. Это был скорее даже памятник или идол. В верхней его части было вырезано лицо с мясистым носом, глубокими глазами и бородой. Возможно, это был тот самый Тимон, чьим именем названы источники. А может быть какой-то еще дохристианский бог.
С другой стороны площадки у самого ее края был выдолблен круглый бассейн. К нему от всех стенок по узеньким канавкам стекала горячая вода. Вся лишняя жидкость из этой достаточно просторной ванны переливалась за борт и маленькими водопадами устремлялась вниз.
Пока Настя на плоской скамье в глубине площадке аккуратно раскладывала свои вещи, Олег скинул с себя все и резво забрался в бассейн. Вода только в первый момент обожгла тело, а потом наступило блаженство. Это была не безразличная речная вода, и не тяжелая и липкая морская. Это было что-то мягкое, воздушное, умиротворяющее.
Настя подошла к краю горячего пруда и попробовала ногой воду. Она была в купальнике, чем вызвала кислую гримасу Олега и его протестующие жесты: «Мы так не договаривались».
Она посмотрела на него с обреченностью и тоже ответила жестами. Первый означал: «Ладно уж. Так и быть, раз договаривались». А второй: «Отвернись. Я стесняюсь».
Олег отвернулся в сторону ущелья. До него было всего тридцать – сорок сантиметров скалы, на которую он давил спиной… За пропастью была поляна, поднимавшаяся вверх. Затем – кусты ольховника и редкий сосновый лес. Олегу показалось, что кусты на том берегу подозрительно зашевелились. Ведь могут и подглядывать, гады!
Он резко обернулся, чтоб предупредить Настю, но не успел… Вернее, он успел. Она только начала входить в воду.
Утром следующего дня Олега и Настю разбудил шум голосов. Он довольно быстро стих, но они уже не могли уснуть. Повалявшись для порядка, они спокойно оделись и выползли на вольный воздух… лейтенант возился около машины, но больше не было ни одной живой души. Причем двери соседних пещер были открыты… Странно, но – очевидно, побежали принимать радоновую ванну.
Олег решил позаботиться о древах и углубился в лес. Здесь на него буквально наскочил взъерошенный и запыхавшийся Илья Вавилов:
– Крылов… Я за тобой… Дрожжин зовет.
– Куда?
– Там, на площадке… за мостом… Настю не берем.
– Ты, Илья, отдышись минуту. И коротко изложи суть дела.
– Мы его поймали…
– Кого? Медведя?
– Нет… Хуже. Николай, он стукачом оказался. Мент он. Или того хуже… Дрожжин его давно расколол… Тот знал, что у Василия в сумке документы важные и украл ее ночью… А Дрожжин все в другую переложил, а в ту, в старую – бомбочку маленькую. Взрыватель на вскрытие… Николай в лесу открыл и – бах.
– Что?! Взорвался?
– Нет. Там только для испуга было. Лицо посек, руки, плечи. Жить будет, если Дрожжин разрешит… Бежим!
Бежать-то им было всего триста метров. Перед мостом притормозили и спокойно перешли на площадку.
Николай был привязан к деревянному столбу с бородатым идолом.
Дрожжин стоял рядом и, похоже, устал от допроса. Лишь увидев Олега, он приободрился:
– Вот и свежие силы. Что, Олег, выспался? А у нас тут шалунишка завелся… Ты, Олег, знаешь ситуацию?
– Знаю.
– Что делать будем?
– Надо, чтоб рассказал все. Кто послал. Зачем.
– Надо! А он не говорит… У меня уж газ в зажигалке кончился, а этот мент в Зою Космодемьянскую играет… И отпускать его теперь нельзя. Сбросим сейчас вниз – несчастный случай.
– Да должен он все рассказать. Не умирать же за это, Василь Василич. Дай я его расстрелом попугаю.
– Пугай… Мне уже надоело.
Дрожжин отошел к остаткам группы, толпившимся у стены в дальнем краю площадки. Он взял у Тиграна автомат и передал его Олегу.
– Пугай, Крылов. Десять минут тебе. И будем кончать. Очень кушать хочется… Кстати, мы его ловили, а тебе – в ущелье его сбрасывать.
Олег подошел к пленнику и довольно чувствительно ткнул стволом автомата в грудь. Николай поднял глаза и посмотрел на очередного мучителя без злобы и печали.
Отскочив от Николая на несколько метров, Олег прицелился и дал очередь над его головой. От скалы полетели искры и осколки – настоящие патроны, не холостые. Это так обрадовало Крылова, что он, уставившись на пленника, заорал известную фразу из фильма «Мертвый сезон»:
– Кто с тобой еще работает?! Говори! Кто с тобой работает?
Варвара не стала договариваться о встрече. Она просто позвонила в Маруевскую фирму и узнала, что сегодня их новый шеф Игорь Васильевич Ферапонтов будет на месте до конца дня.
Этот визит откладывался уже дважды. Позавчера Варвара организовала срочную отправку в Крым семьи Тучкова, а вчера перевезла на пустующую дачу своей подруги и его самого.
Савенков два дня не разрешал Павлу выходить из офиса. Действительно, те, кто устроили пальбу около дома, вполне могли установить здесь постоянный пост и сразу же исправить свою ошибку при появлении Тучкова.
Вывела его Варвара спокойно, средь бела дня. Правда, побродив по чердаку, они оказались в дальнем от «Совы» подъезде, а Павел, после нескольких манипуляций, стал похож на молодого ученого: сильные очки в роговой оправе, залысины, бородка и намечающийся животик. Они, не суетясь взяли такси и около часа колесили по Москве, пока не заехали в проходной двор где-то в Хамовниках. Там еще утром Варвара оставила отдыхать светлую офисную «Волгу».
