Берестов вышел из редакторского кабинета и сразу направился на лестницу. Как он и предполагал, Лилечка уже сидела на своем перевернутом сейфе и печально курила «Кэмел». Она подняла глаза на вошедшего коллегу, окунув его в свой магический океан синевы, и произнесла с невеселой усмешкой:
— Он вас уволил?
— Еще нет. Но обязательно уволит. Ведь он тебе сказал, что уволит? Не так ли?
Зрачки её расширились и уголки губ опустились. Она ничего не ответила. С минуту смотрела, не моргая, затем отвернулась к окну.
— Итак, — выдохнул Берестов, выдержав тяжелую паузу, — мою статью в «Версии» прочла?
— А как же! — усмехнулась она. — С утра принесли на дом.
— Кто? — спросил Леонид.
— Все она же, — вздохнула Лилечка, — мой черный человек несостоявшаяся свекровь.
— Не понял! — произнес Берестов.
— Ну… ваша главная героиня, Зинаида Петровна Климентьева.
Лилечка бросила быстрый взгляд на Берестова и грациозно стряхнула пепел на пол.
— Так, значит, это ты была сожительницей Климентьева?
— Ну вы же знаете, что я.
— И молчала?
Лилечка безразлично пожала плечами.
— Так его убили или он умер от сердечной недостаточности? — сдвинул брови Берестов.
Лилечка тускло взглянула на коллегу.
— Вы же все знаете лучше меня. Вы же об этом писали.
— Хотелось бы узнать из уст свидетеля.
— Зачем? Хотите писать продолжение?
— Возможно. Так его убили или он умер сам?
— Что вы такое говорите? За что его убивать? Это меня есть за что. А его-то… Боже мой!
— А за что тебя?
Лилечка грустно взглянула Берестову в глаза.
— За то, что чужую семью разрушила.
— Зачем же ты её разрушила?
— А это не ваше дело…
Глаза Лилечки вспыхнули синим огнем. Она щелкнула коготком по сигарете и сжала губы. Берестов уставился на собственные кроссовки. Воцарилась тишина. Когда она стала невыносимой, Лилечка произнесла:
— Она меня ненавидела, ваша Зинаида Петровна. И сейчас ненавидит. Когда видит, готова съесть.
— Считает тебя причастной к убийству?
— Меня? — удивилась Лилечка. — А я-то здесь при чем? Когда он умер, я была в Польше. Это во-первых. Во-вторых, что это действительно было убийство — никем не доказано, даже в вашей статье. Описали вы, конечно, все красочно, но не убедительно. Одни домыслы, а фактов нет!
Лилечка покачала головой и швырнула окурок на подоконник.
— А вот любопытный факт, — сверкнул глазами Берестов, — убийство произошло именно в тот день, когда ты должна была прилететь из Польши. Не так ли?
— Что дальше? — усмехнулась Лилечка.
— Насколько мне известно, ты всегда приезжала из Польши не только день в день, но даже минуту в минуту.
— Что дальше? В тот раз в Польше бастовали работники авиалиний. Поэтому я неделю проторчала в Варшавском аэропорту.
— Значит, это случайное совпадение?
— А по-вашему, это я организовала забастовку, чтобы обеспечить себе алиби? — улыбнулась Лилечка.
«Действительно, получается чушь», — подумал Берестов, но продолжал напирать:
— Твои соучастники знали о забастовке заранее?
— Соучастники? — рассмеялась Лилечка. — Может, вы их знаете?
— А ты думала?
— Это не те ли, которых вы описали в статье со слов ваших свидетелей: маленький пузатый кавказец и его долговязый шофер, которые ездят по Москве на белой «Волге»?
— Совершенно верно, это они! — кивнул Берестов, не сводя с Лилечки взгляда. — Пора их назвать.
— А если я скажу, что это полный бред, очередная выдумка Зинаиды Петровны? — засверкала глазами Лилечка.
— А если я скажу, что это Авекян со своим водителем?
В глазах Лилечки мелькнула растерянность. Она спрыгнула с перевернутого сейфа и, ни слова не говоря, выбежала из курилки. Берестов последовал за ней. Он видел, как она проскочила мимо стола секретарши, мимо своего отдела, мимо вахтера и выскользнула в коридор. Берестов возвратился на лестницу и сбежал по ней на первый этаж, рассчитывая перехватить её на выходе. И точно, как только Лилечка вышла из лифта и проследовала по вестибюлю к стеклянным дверям, Берестов нагнал её и поймал за руку.
Она обернулась, молча высвободила руку и спокойно вышла на улицу. Берестов последовал за ней. Они завернули за угол и молча побрели вверх по Солянке.
— Здесь нас Авекян не услышит, — нарушил молчание Берестов. — Можешь говорить свободно. Так что ты привозила Авекяну из Польши? Наркотики? Валюту? Оружие?
Лилечка, сделав большие глаза, откачнулась от Берестова.
— Ну это слишком!
— Так что же ты ему привозила?
— Договора на бумагу.
— На какую бумагу? — удивился Берестов.
— На газетную в рулонах.
— Это ещё зачем?
— Он тогда начинал раскручивать газету в Москве, нужна была бумага. Я содействовала поставкам из Польши.
— Каким образом содействовала?
— Самым обычным. Подписывала договора по доверенности.
— Но почему именно из Польши? Там бумага дешевле, что ли?
— В тонкости я не вдавалась. Знаю только, что они получали её по бартеру за кабель.
— Ах вот оно что! Здесь замешан цветной металл! — замедлил шаг Берестов. — И много вы туда кабеля переправили?
— В общей сложности за четыре раза шесть километров четыреста тридцать пять метров.
— Откуда такая точность? — удивился Берестов.
— Все четыре договора прошли через меня. Вы не расстраивайтесь, все сделки были законными.
— Так-так… — поскреб висок Леонид. — Насчет законности мы выясним. А, кстати, откуда были кабелечки?
— С какого-то пермского военного завода.
— Военного? — удивился Берестов. — А какое отношение Авекян имеет к военным заводам?
— Ну… они выступали как посредники, с Алексеем. В общем, вертели какие-то дела. Я особо не вникала. Я была, можно сказать, только в роли курьера. Отвезти в Варшаву документ, подписать, привезти обратно — вот и все, что от меня требовалось.
— Значит, Авекян и Климентьев были не только знакомы, но и имели совместный бизнес?
— Не совсем так. Алеша в бизнесе не нуждался. Он и без этого хорошо зарабатывал. Он просто подсказывал Авекяну, где что подешевле взять.
— Естественно, в оборонке?
— Не знаю.
— А кстати, кем работал твой Алексей?
— Понятия не имею.
— Ты не знала, где работал тот, с кем была в фактическом браке?
Лилечка задумчиво закусила губку и сбавила шаг.
— Вообще, он закончил какой-то технический факультет Института космонавтики. А кем работал, не знаю. Хотя числился заместителем директора какой-то частной пермской фирмы «Аврора».
— Что значит числился?
— Видела бланк с его фамилией и должностью.
— А на работу, значит, не ходил?
— Ежедневно не ходил. Так, иногда отлучался. Все больше по звонку. Раз в месяц летал в Пермь. Ненадолго. Иногда летал два раза в месяц. В подробности я не вдавалась.
Берестов немного помолчал, затем спросил не своим голосом:
— А сколько ты с ним прожила в фактическом браке?
— Десять месяцев. А потом он умер.
— Понятно… — пробормотал Берестов и продолжил: — Ну а как они с Авекяном сошлись?
— Я их познакомила.
— А ты откуда Авекяна знала?
— Я его знала ещё с Нижнего Тагила. Он был редактором газеты, а я посещала при газете школу юного корреспондента. Потом школу бросила. Некогда было. Стала помогать матери возить товар из Турции и Польши. Когда мать заболела, я стала ездить самостоятельно.
— Одна?
— Почему одна? Нас была целая команда. Потом я переехала в Москву. Познакомилась с Алексеем. Он ушел из семьи, и мы стали жить в квартире его мамочки. Она меня возненавидела сразу. За то, что сын попросил её уступить нам квартиру. А она имеет ещё одну квартиру на той же улице. Тетка богатая. Но жадная. Она от жадности могла убить собственного сына.
— Понятно. Но как ты с Авекяном сошлась?
— А мы встретились с ним на рынке. Он сказал, что зарегистрировал в Москве газету и ему нужны корреспонденты. Ну я подумала и пошла к нему работать. Проработала целых два месяца.
— А потом?
— А потом поступила в юридический.
— А потом?
— А потом закончила и снова вернулась к нему в газету.
— На черта?
Лиля вместо ответа посмотрела на часы. Ни слова не говоря, она развернулась и пошла обратно.
— Подожди, — догнал её Берестов. — Скажи мне честно, это Авекян убил Клементьева?
— Что за бред! — воскликнула она возмущенно. — Зачем ему нужно убивать?
— Мало ли зачем? Может, деньги не поделили! Может, ещё чего! А может, тебя? У тебя с ним что-то было?
На последнем вопросе Берестов задохнулся. Она же брызнула глазами и вырвала руку. Ничего не сказав, побежала вниз по Солянке. Берестов догнал и крикнул ей в лицо:
