— Нет, не «левые»! Мы сначала тоже так думали, но… — Эстонец загадочно прищурился, глядя, как Виноградов бережно вытягивает из плотного ряда книг последний эротический роман-боевик Равиля Алмакаева «Привет из Голландии».
— Все равно не понял! Зачем это надо?
— Интересный вопрос, — согласился хозяин кабинета.
— И потом… Куда они свои-то тиражи девают? — Владимир Александрович аккуратно открыл очередной том детективной серии, пролистал страницы и остановился на выходных данных: — Пятьдесят тысяч экземпляров! Шутка ли?
— Вижу, что вам сразу так и не сообразить, — посочувствовал собеседник. — Ничего страшного, мы тоже долго голову ломали… А все очень даже просто!
* * *
«Мелодия» отходила из Таллиннского порта на Хельсинки строго по расписанию — в четырнадцать часов. А примерно в половине первого на городской автобусный вокзал прибывал «икарус» из Санкт-Петербурга.
То есть успеть было можно, при нормальном раскладе, чтобы добраться до Морского пассажирского терминала, времени оставалось даже с некоторым запасом, но… В такую погоду, да еще с учетом пограничных процедур, автобус мог здорово опоздать.
И это было бы очень досадно.
— Во, наконец-то! — Мордатый парнишка в кожаной кепке показал Виноградову на выползающий из-за поворота бок междугородного автобуса.
— Да уж… — Владимир Александрович и сам увидел несколько выбившийся из расписания «икарус», но благодарно кивнул и сверился с циферблатом: — И то ладно!
За время достаточно долгого ожидания они не то чтобы познакомились, но как-то притерлись взглядами — такое чувство взаимного понимания иногда возникает у людей в длинных очередях или среди посещающих один и тот же пляж курортников.
— Тоже питерский встречаешь?
— Ага!
Скрывать очевидное — глупо.
Тем более что если парень и «подставлен» кем-то, все равно ничего уже поделать нельзя.
Впрочем, Владимир Александрович считал, что хотя бы на некоторое время избавился от опеки.
Ненавязчивое, но плотное наблюдение он заметил еще утром — по дороге из гостиницы к трамвайной остановке. Открытие это, однако, так и не переросло в чувство опасности, к тому же вскоре по тысяче необъяснимых постороннему человеку мелочей определилось: ведут Виноградова не криминальные структуры, а люди в погонах.
— Интересно! — С момента пересечения эстонской границы он впервые ощутил внимание контрразведки к собственной персоне.
Что же — и на старуху бывает проруха…
Через несколько минут выяснилось, что за адвокатом «работало» по меньшей мере два полных экипажа профессиональной «наружки» — человек семь-восемь, мужчины и женщины.
— Богато живут… — Ни лишнего времени, ни причин для какой-то особенной деликатности у Виноградова в этот день не было.
Поэтому после короткой, но увлекательной игры в казаки-разбойники непрошеные опекуны уже докладывали начальству о потере «объекта». А сам Владимир Александрович, отдышавшись немного и приобретя за сто крон полосато-сиреневый галстук, выходил под начавший накрапывать дождь через боковые двери Центрального универмага.
Судя по туристической схеме, до автовокзала было пешком минут двадцать, но он добирался значительно дольше: петлял, пару раз возвращался от перекрестков в контрольные точки маршрута или просто и тихо стоял в сыром полумраке загаженных двориков.
«Хвоста» не наблюдалось… И молодой человек на стоянке международных автобусов вряд ли был из той же команды, которая пасла Владимира Александровича: во-первых, он появился в зоне прибытия еще до Виноградова, а во-вторых, вряд ли стал бы себя так светить.
Интуиция — это всего лишь не до конца осознанный опыт. И в данном случае адвокат оказался абсолютно прав — парень в кепке ни к мафии, ни к спецслужбам отношения не имел. Случайный собеседник Владимира Александровича просто-напросто встречал возвращающуюся из Луги от родителей беременную жену…
На самом деле, в эстонской «наружке» работал не он.
Супружеская пара торгашеского вида с чемоданами и огромной коробкой из-под телевизора «Сони» расположилась на дальней скамейке у самого выхода. Там, где периодически отправляются из Таллинна рейсовые автобусы пригородных маршрутов.
Поначалу Виноградов даже не обратил на это семейство внимания — проскочил мимо, в сторону таблички с трехзначными номерами и названием родного города. А потом они и вообще стали восприниматься просто как почти неодушевленная и неизменная часть привокзального пейзажа.
Справедливости ради стоит отметить, что парочка играла свою роль безукоризненно: казалось, оба заняты только друг другом и до всего остального им нет никакого дела.
Отличная школа… Золотой фонд любой спецслужбы!
Даже большевики, яростно истреблявшие после прихода к власти кадры царской полиции, вынуждены были сохранить костяк «топтунов» и «филеров» — ибо низкое ремесло это граничит с высоким искусством.
Женщина уже успела доложить на базу о появлении «объекта» и теперь монотонно убеждала супруга в чем-то по-эстонски.
Муж дышал свежевыпитым пивом — и не возражал…
Ничего удивительного в этом не было. Получив сообщение о том, что подопечный неожиданно и прямо-таки по-хулигански ушел из-под контроля, хозяин кабинета на третьем этаже Министерства внутренних дел сразу же распорядился резервными группами перекрыть все места наиболее вероятного появления Владимира Александровича.
В сущности, мест этих оказалось не так уж много.
Схема экстренного перекрытия города была отработана до автоматизма, и люди вчерашнего виноградовского собеседника «встали по точкам» значительно раньше, чем занятый выполнением шпионских ритуалов адвокат добрался до цели.
…Автобус описал дугу по привокзальной площади и наконец уткнулся мордой в поребрик, оглашая воздух усталым пыхтением.
— Осторожнее! — предупредил Виноградов парня в кепке и сам еле-еле успел отскочить в сторону из-под веера холодных брызг.
Пассажиров было не больше дюжины — времена массовых советских «шоп-туров» в Эстонию миновали. Независимая Прибалтика отгородилась от великого восточного соседа границей, таможенными правилами и валютным курсом, а для студенческой молодежи и так называемой интеллигенции путешествия стали не по карману.
Поэтому Владимиру Александровичу почти не пришлось ждать, когда освободится водитель:
— Простите, моя фамилия Виноградов. Вам никаких писем не передавали?
Они стояли вдвоем на асфальте — а рядом распахнутой раной на красном боку автобуса темнело пустое брюхо багажника.
— Это к сменщику. — Водитель не удивился и только махнул рукой через плечо, в сторону передней двери. Шумно опустил крышку. — Что-то вроде было…
— Спасибо!
— Пока не за что.
Таких, как Виноградов, было еще как минимум двое — моложавый, прилично одетый мужчина и старушка в платке.
Мужчина уже получил от сидящего на переднем сиденье «почтальона» ярко-лимонную, большого формата папку для документов, расплатился и вышел. Вслед за ним выбралась наружу и бабушка — тяжело ступая, она выволокла из салона коробку, замотанную растрепавшейся бечевой.
— Можно?
— Конечно! Заходите.
— Я Виноградов. Имеется что-нибудь?
— А как же! В лучшем виде.
Владимир Александрович принял из рук водителя-дублера конверт без марки, но со своей, написанной фломастером фамилией:
— Сколько?
— Как обычно. — Собеседник назвал примерно ту сумму, на которую рассчитывал адвокат, поэтому процедура расчета закончилась ко взаимному удовлетворению.
— Всего доброго! Счастливо обратно доехать.
— Бывайте здоровы!
Виноградов снова ступил на асфальт — международная «альтернативная почта» сработала как всегда безукоризненно.
Она была намного дешевле, надежнее и расторопнее, чем официальные каналы связи. Не признавала официальных тарифов, границ и свирепого налогообложения — а потому с давних пор широко использовалась народными массами для обмена корреспонденцией и небольшими «багажными отправлениями».
Железнодорожные проводники, водители-«дальнобойщики», экипажи военно-транспортных самолетов… Когда-то их за это могли даже посадить — по девяносто четвертой статье Уголовного кодекса РСФСР!
Да чего уж теперь? Виноградов и сам, работая сопливым опером БХСС на Витебском вокзале, отправил в товарищеский суд начальника скорого поезда: тот прихватил «по пути» с Украины целое купе различных посылок и посылочек общим весом чуть ли не в центнер. По три-пять рублей за посылочку… Очень даже приличные деньги по тем временам!
Адвокат поежился на сыром осеннем ветру и, минуя так и не обнаруженный пост негласного наблюдения, шагнул за стеклянные двери автовокзала. Посмотрел на часы, обернулся…