«Эге, — обрадовалась Надежда, — кажется я знаю, как найти общий язык с хозяйкой дома…»
Хозяйка провела ее в гостиную — просторную комнату с минимумом мебели. Стоял там удобный угловой диван. Обивка на нем была серого цвета, и чтобы она не выглядела скучной, диван был буквально усыпан маленькими разноцветными подушками. Еще в комнате был большой новый телевизор с плоским экраном, музыкальный центр и стеклянный журнальный столик.
Комната Надежде очень понравилась — и цвет стен, и меблировка. У балконной двери пристроился цветок в большой керамической кадке.
— Неужели фикус? — вскричала Надежда.
Листья у цветка были крупные, как у бабушкиного фикуса, только не совсем зеленые, а с ярко-желтыми прожилками.
— Он из семейства фикусовых, — улыбнулась Лена, — мне тоже нравится. Может быть чаю или кофе?
Надежда посчитала такое предложение хорошим знаком и, хотя ей вовсе не хотелось кофе, а хотелось есть, причем чего-нибудь простого грибного супу, к примеру, либо же тушеной капусты (от нее не толстеют), она решила согласиться на кофе.
— Только если можно пойдемте на кухню, а то я сегодня так устала, ноги не ходят и руки ничего не держат, еще пролью вам кофе на ковер…
Ковер был светло-бежевого оттенка и по виду очень дорогой, так что хозяйка тотчас пригласила ее на кухню.
Надежда Николаевна, притворяясь тетехой, слегка приврала для пользы дела. Уж как-нибудь она сумела бы удержать в руках чашку, несмотря на усталость. Нет, Надежде просто необходимо было побывать во всей квартире, чтобы найти там что-то, точнее, кого-то, кто ей поможет разговорить Люськину жену. Она заглянула еще в ванную, чтобы помыть руки. Там тоже было все очень шикарно и с большим вкусом. Надежда преисполнилась уважения к Люсьюиной жене и шагнула на кухню. Вот что ее потрясло до глубины души!
Помещение было огромным, возможно так казалось из-за высоких потолков. Вся кухня была выдержана в строгих, можно даже сказать в холодных тонах. Цвет шкафов Надежда определила, как цвет льда — чуть голубоватый, очень светлый. Еще в кухне преобладали стекло и металл. Холодильник был серебристо-серый, обеденный стол стеклянный.
— Хай-тек, — со знанием дела заметила Надежда и огляделась.
На кухне вкусно и ненавязчиво пахло едой, и было очень тепло. И возле серебристо-стальной дверцы духовки пристроилось на удобной табуреточке совершенно очаровательное создание — пушистая кошечка глубокого серого цвета, отдающего синим.
— Какая прелесть! — совершенно искренне воскликнула Надежда. — Это русская голубая?
— Конечно! — ответила хозяйка, и глаза ее засветились гордостью, — она очень породистая!
— И какая красавица! — поддакнула Надежда.
Лена поглядела ей в глаза и сразу же определила близкого человека. Не зря говорят — свой свояка видит издалека, Лена сразу же поняла, что у Надежды тоже есть кот, да не просто кот, а нежно любимый член семьи, для которого хозяева не жалеют ничего. Словом, Люськина жена определила, что перед ней — такая же сумасшедшая котовладелица, как и она сама.
— Люсенька, — нежно сказала Лена, — познакомься с тетей.
Кошка не шелохнулась, она немигающим взглядом уставилась на дверцу духовки. Ноздри ее раздувались, усы трепетали.
Надежда не обиделась, что ее встречают так невежливо, она и сама с упоением втягивала чарующие запахи.
— Слушай, что там кофе! — воскликнула Лена. Давай поедим! И поговорим спокойно!
— А что там у тебя? — осторожно осведомилась Надежда.
— Форель запеченная…
«Рыбу можно», — решила Надежда.
Форель была порезана на огромные куски и запечена с сыром и ароматными травами. «Греческий рецепт», — сообщила Лена. Они выпили под рыбку охлажденного белого вина, и Надежда рассказала своей новообретенной подруге все их с Алкой приключения.
— Вот как, — Лена отпила из бокала и повертела его в руках, — не скрою, информация о Карине меня порадовала. Жуткая она баба, пускай ей теперь достанется по заслугам…
— Но историю с похищением Ильи это никак не прояснило, — напомнила Надежда.
Кошка Люся расправлялась с куском форели с таким утробным рычаньем, как будто это не породистая кошечка из приличной семьи, а дворовая прохиндейка. При упоминании имени хозяина она однако оторвалась от рыбы и поглядела на Надежду грустно.
— Она скучает, — вздохнула Лена, — я тоже. Неужели это правда, и Илю похитили? Но зачем?
— Вот гляди, — Надежда выложила на стол часы, — тебе это название — Моховое — ни он чем не говорит?
Лена схватила часы и прижала к груди.
— Боже мой! Неужели с Ильей что-то случилось?
— Лучше вспоминай что-нибудь дельное, — посоветовала Надежда, — чем попусту причитать.
— Но я правда ничего не знаю про это Моховое! — воскликнула Лена. — Хочешь, сама поищи, может быть тебя что-то наведет на умную мысль?
Надежда согласилась, потому что другого выхода не было. В квартире было четыре комнаты. В гостиной Надежда уже была, в спальне стены были выкрашены ненавязчивым серо-зеленым цветом, и стояла огромная кровать, покрытая серым же покрывалом в зеленых разводах. Пышные бледно-зеленые занавески свисали живописными складками. Надежда осмотрела еще гравюры на стенах и вышла В гостевой комнате не было ничего особенного Последним был кабинет хозяина дома. Кожаный диван цвета кофе с молоком, полки с книгами, письменный стол, на нем компьютер с плоским жидкокристаллическим монитором.
Ковер на полу был коричневого цвета, занавески — плотные, бежевые…
— Очень красиво все у вас, — одобрила Надежда.
Лена в ответ пробормотала, что кабинетом Илья пользовался нечасто, работать предпочитал в офисе. В кабинете же принимал своих приятелей — коньячку они там выпьют, поболтают о своем, чтобы жены не мешали…
— Не реви, — заметила Надежда, — слезами" горю не поможешь.
Она бодрилась, хотя самой было впору зареветь за компанию. Получалось, что ничего полезного поход к Люськиной жене ей не дал Только наелась под завязку, что тоже плохо, потому что дала себе слово сесть на диету. А теперь от обжорства в сон клонит, мыслей в голове никаких нету. Надежда Николаевна была очень собой недовольна. И присела на диван цвета кофе с молоком, чтобы отдышаться и собраться с мыслями.
И тут в глаза ей бросилась картина, висевшая прямо напротив дивана. Обычная картина в простой темной раме, размер не так чтобы большой. Картина была написана маслом и удивительно подходила к обстановке кабинета. На картине полыхала всеми красками золотая осень. Изображена была лесная долина с высоты птичьего полета. Поразмыслив, Надежда поняла, что художник вовсе не летал над долиной на вертолете, он сидел наверху, на горе. Невысокие лесистые горы окружали долину, она была круглая, как чаша. И на дне этой чаши было круглое озеро совершенно синего цвета. Надежда готова была поклясться, что художник нисколько не преувеличил, что вода в озере действительно темно-голубая. И отражающееся в ней небо совершенно ни при чем. По склонам росли деревья, покрытые золотистой и багряной осенней листвой. Озеро застыло, спокойное и сонное. Но не хотелось броситься к нему и нарушить его грозный покой Это озеро не было создано для шумных веселых компаний, для пикников с шашлыками, оно вовсе не хотело, чтобы люди брызгались в нем и рубили деревья на его берегу. Красота долины была сдержанная, суровая и какая-то дикая. Чувствовалось, что если и ступала там нога человека, то нечасто, и был это либо охотник, либо еще какой лесной человек. И неизвестный Надежде художник очень талантливо все это изобразил.
— Здорово! — Надежда подошла ближе. — Какая замечательная картина!
— Илье тоже нравилась, — ответила Лена, он давно ее получил в подарок от знакомого художника.
— Очень талантливый человек! А как его фамилия? — машинально поинтересовалась Надежда.
Лена пожала плечами и сняла картину со стены.
«Федор Дымов, — было написано на обороте, — Моховое».
Надежда с Леной поглядели друг на друга, потом Надежда вырвала у Лены из рук картину и впилась глазами в надпись.
— Ты конечно не знаешь, где это место? шепотом спросила она.
— Нет, — испуганно ответила Лена, — эта картина у нас очень давно…
— Но хотя бы ты знаешь, кто такой Федор, Дымов и где он живет?
Лена открыла блокнот, вытащенный из письменного стола, полистала его и продиктовала адрес: Загородный проспект, дом восемь, квартира четырнадцать. А телефона у него нет.
— Ладно, — глаза у Надежды горели волчьим огнем, — найдем мы Люську, я не я буду! Ты не знаешь, этот художник рано встает? Хотя надо будет — с постели поднимем!
Лена заразилась ее энергией и приободрилась. Даже кошка Люся подошла к Надежде и ласково мурлыкнула. Надежда погладила симпатичную кису и засобиралась домой.
— Скажи, Лена, — спросила она на всякий случай, — в эти дни с тобой не случилось ничего странного, необычного? Ну, может быть, звонки какие-нибудь были по телефону…
