Надежда подумала, что, если Павел спросит, как выглядит Раиса, она будет иметь бледный вид, потому что она ее ни разу не видела. Понадеявшись на свой внутренний голос, который, правда, в последнее время усиленно манкировал своими обязанностями, Надежда притихла.
Прошло еще полчаса, и небритый мужик вернулся. На этот раз у него в авоське вместо десятка пустых бутылок болтались две полные, а лицо выражало радостное предвкушение.
— Маленькие радости… — пробормотала Надежда.
Не успел скрыться за дверью мужик, как вслед за ним вошли двое людей в замасленных спецовках — судя по всему, сантехники.
Один из них тащил металлический ящик с инструментами, и Надежда тотчас сообразила, что горячая вода в подъезде будет отключена не завтра, а уже сегодня. Кошка снова появилась на крыльце и вслед за сантехниками проскользнула в открытую дверь.
Павел тяжело вздохнул и хотел что-то сказать, но Надежда прижала палец к губам. На дорожке возле дома появилась удивительно вульгарная девица, точнее, сильно молодящаяся женщина немного за тридцать. Высоченные каблуки, предельно короткая юбка, открытый обтягивающий топ, оставляющий открытым загорелый живот, мелко завитые бесцветные кудри и неумеренный макияж заставили Надежду Николаевну на какое-то время согласиться с покойной свекровью Раисы.
— Кажется, это она! — прошептала Надежда. Бинокль так приближал к ней женщину, что казалось, она может услышать даже негромкий разговор.
Павел облегченно вздохнул и устроился поудобнее.
Женщина скрылась в подъезде. Надежда выждала еще несколько минут.
— Ну что же ты, звони! — нетерпеливо проговорил Павел.
— Подожди минутку, она еще не дошла до квартиры.
Надежда взглянула на часы и вооружилась телефоном.
Сначала в трубке по-прежнему раздавались длинные гудки, и Надежда подумала, что ошиблась номером, но наконец трубку сняли, и кокетливый голос проговорил нараспев:
— Алле?
— Привет, Раиса! — ответила Надежда Николаевна многообещающим тоном.
— Это кто? — в голосе собеседницы прозвучало явное разочарование.
— Тайное всегда становится явным! — на этот раз Надежда постаралась сделать свой голос зловещим.
— Да кто это? — недоумевая, допытывалась Раиса. — Лидка, ты, что ли, зараза? Кончай трепаться!
— Нет, это не Лидка! — насмешливо ответила Надежда Николаевна. — Привет тебе от свекрови!
Некоторое время в трубке не раздавалось ни звука. Наконец Раиса совершенно другим голосом проговорила:
— Вы ошиблись номером. Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Все ты, Раечка, отлично понимаешь! За что ты Алевтину Власьевну угробила? Эту святую женщину!
— Святую? — воскликнула Раиса, — Да она такая сволочь была, каких поискать!
Тут же поняв, что попала в ловушку и сорвалась, женщина понизила голос и проговорила, задыхаясь от злости:
— Кто это говорит?
— Неважно, — Надежда выдержала небольшую паузу и продолжила, — не думай, что убийство сойдет тебе с рук!
— Какое убийство! Да меня вообще не было дома! Кому она нужна, старая галоша? Смерть признали естественной!
— Только потому, что у них не было в руках крема!
— Какого крема? — переспросила Раиса упавшим голосом.
— Ты прекрасно знаешь, какого.
— Да кто же это? Чего вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость! — ответила Надежда голосом актрисы из мексиканского телесериала. — Жаль, что сейчас отменена смертная казнь! Но максимальный срок тебе обеспечен!
— Да я тут вообще ни при чем! — в голосе Раисы звучал неприкрытый ужас. — Она сама взяла крем! Это я должна была умереть!
— А вот это ты расскажешь прокурору, — насмешливо отозвалась Надежда, — и посмотрим, удастся ли тебе его убедить!
— Я не виновата! — воскликнула Раиса.
— До скорой встречи в суде, — холодно ответила Надежда и отключила телефон.
— Рыбка заглотила наживку, — проговорила она вполголоса и снова подняла бинокль, — теперь нам нужно только ждать клева и внимательно наблюдать за поплавком!
— Опять ждать! — огорчился Павел Петрович.
— Сразу видно, что рыбак из тебя никудышный! — ответила Надежда не поворачиваясь. А вот и наша рыбка!
Действительно, из подъезда вылетела Раиса. Она появилась так быстро, что Павел Петрович даже не успел обидеться на «никудышного рыбака». Одета Раиса была так же, как прежде, но выглядела на этот раз так, как будто за ней гонится привидение. Лицо, несмотря на обильный макияж, было бледным от страха, завитые волосы торчали, как на огородном пугале. Затравленно оглядевшись по сторонам, женщина бросилась бежать через пустырь к улице Кустодиева. Павел Петрович повернул ключ в зажигании, выжал сцепление и медленно поехал следом.
Добежав до улицы, Раиса заметалась по тротуару, пытаясь остановить машину. И хотя времени был восьмой час вечера и на пустынной днем улице появились кое-какие машины, все водители ехали домой с работы, и никто не хотел подвозить Раису. Тогда она, спотыкаясь на высоких каблуках, рванула к Сиреневому бульвару. Там движение было оживленнее, но, должно быть, ее испуганный вид не внушал водителям доверия, и только четвертый или пятый из них остановился. Женщина вскочила в салон, и машина поехала в направлении железнодорожного переезда. Павел Петрович держался на значительном расстоянии, чтобы не попасться Раисе на глаза, хотя, судя по ее виду, она была до того напугана, что совершенно ничего не замечала вокруг себя.
Машина Раисы выехала на Выборгское шоссе, проехала под железнодорожным мостом и свернула направо, вдоль границы Шуваловского парка. Павлу пришлось снова увеличить дистанцию, потому что на пустынной дороге он стал еще более заметным. К счастью, дорога не имела разветвлений, и можно было ехать вперед, не задумываясь. Был светлый вечер, из парка тянуло прохладой.
Миновав парк, проехав заросшее камышами болотце и осиновую рощу, Павел Петрович оказался в маленькой деревушке. Казалось странным, что совсем рядом с огромным городом может быть такая крошечная и неказистая деревня — несколько покосившихся изб с заколоченными окнами явно дожидались сноса. Видимо, судьба этой деревни давно уже была решена, и только несколько недель отделяли ее от окончательного уничтожения.
Около одного из этих домиков, чуть более привлекательного чем остальные, стояла машина. Павел торопливо свернул за полуразвалившийся сарай, пока его не заметили. Надежда выскочила из его машины, велев Павлу сидеть тихо и явиться ей на помощь только в самом крайнем случае, и, пригнувшись как индейский следопыт, двинулась вперед. Высокий бурьян и пышно разросшиеся лопухи скрывали ее. Выглянув из-за забора, она увидела, как доставившая Раису машина развернулась и уехала обратно в город, а Раиса, спотыкаясь на своих огромных каблуках, направилась к избушке.
Надежда снова нырнула в бурьян и, низко пригибаясь, бросилась в том же направлении.
Поясницу немедленно заломило, но сейчас было не до нее. Надежда пересекла заросший сорняками огород, едва не наступила на большую серую жабу и наконец подобралась к маленькому окошку. Ноги немилосердно жгло крапивой, кофточку облепили прошлогодние репейники.
Сквозь пыльное стекло ей с большим трудом удалось заглянуть внутрь. Только когда ее глаза привыкли к слабому освещению, она смогла разглядеть комнату. Несмотря на неказистый внешний вид домика, внутри было довольно уютно — пол устилали чистые домотканые половики, низкий диван покрыт нарядным лоскутным одеялом. На этом одеяле, подогнув под себя ноги, сидела привлекательная темноволосая девушка в спортивном костюме. Сложив всю имеющуюся информацию, Надежда поняла, что видит Ольгу, соседку Раисы, и ту самую девушку, которую на свое несчастье подвез в прошлый понедельник Павел Петрович.
Не успела Надежда занять свой наблюдательный пост, как в комнате появилась Раиса.
Она была донельзя взволнованна. При виде ее девушка соскочила с дивана и переменилась в лице.
— Ты с ума сошла! — воскликнула она, бросившись навстречу Раисе. — Ведь я говорила, чтобы ты не совала сюда носа!
— Да? — отозвалась Раиса, подбоченившись. — Ты здесь будешь спокойно отсиживаться, а я должна рисковать своей шкурой?
— Да ничем ты не рискуешь! О тебе никто не знает, это меня ищут люди Громыхалова!
— Да, ты мне это уже говорила! Однако сегодня, подружка, мне звонила какая-то дрянь и дала понять, что ей все известно! Все, вплоть до мельчайших деталей! Мне угрожали! Ты это можешь понять?
— Этого не может быть, — Ольга попятилась и побледнела. — Об этом никто не может знать! Ни одна живая душа!
— Ты можешь повторять это хоть сто раз, Раиса придвинула табуретку и уселась рядом с маленьким столом, — хоть сто раз, от этого ничего не изменится. Ты втянула меня в эту историю — ты меня и вытаскивай.
