– Я никогда не работал лесорубом, – наконец ответил он.
Это их удивило: весь район был покрыт лесами.
– Ничего страшного, – растягивая слова, произнес самый высокий.
Гю думал о двух только что встреченных легавых. Скоро в их бригаду поступит сообщение о побеге заключенных, и они вспомнят о нем, а также о трех сидевших в кафе мужиках, а хозяин, в котором из всего мужского остались только усы, все им выложит.
– Спасибо, – поблагодарил Гю, – но меня ждут.
– Счастливого пути, – пожелал высокий.
И все трое в знак прощания подняли правые руки.
Автобусная остановка располагалась перед домом, в котором находились бар, табачный ларек, бакалейная лавка, гостиница и сапожная мастерская. Там же продавались и газеты.
Гю сказали, что автобус на Сен-Понс должен подойти через полчаса. Он поблагодарил за информацию и перешел площадь перед церковью, направившись к соседнему с ней зданию повеселее, перед которым стояла наверняка принадлежащая местному доктору старая машина-развалюха. Двое мальчишек, забыв обо всем, спорили, пытаясь отнять друг у друга кожаную ленту.
Гю прошел вверх по идущей мимо церкви улице. В стене храма была маленькая черная дверь. Он отодвинул засов и открыл ее. В церкви было темно, в воздухе витал запах воска и старой бумаги. Глаза Гю привыкли к полумраку. Он стоял возле алтаря, ничего не слыша и никого не видя. Подойдя затем к центральной двери, он выбрал самый темный угол и сел прямо на пол. Гю чувствовал, как на его плечи наваливается огромная, невыносимая усталость. Он прикинул оставшийся до убежища путь и спросил себя, хватит ли у него сил добраться до цели.
Достав из кармана булочку с изюмом, беглец начал медленно жевать ее, чтобы хоть чем-нибудь заняться.
* * *
Цыганка подняла глаза и встретилась со взглядом Жака, который чувствовал, что все сильнее любит эту сорокалетнюю женщину. Пройдя через весь зал выдержанного в американском стиле бара, мимо целого ряда высоких стульев, Жак подошел к кассе.
Цыганка не хотела, чтобы между ними возникло сильное чувство. После смерти Поля она постоянно ощущала тревогу. Она понимала, что должна быть одна, что всякий, кто находится с ней рядом, смертельно рискует, однако она не выносила одиночества. Первый же мужчина, заменивший Поля, увидел смерть так близко, что смылся, даже не сообщив ей об этом.
Уже когда появился Жак, пошли разговоры о том, что нужна немалая смелость, чтобы быть любовником Цыганки, а лучше всего – держаться от нее подальше. Жака звали Нотариусом в память о том, что тот когда-то учился на юридическом. Он был хорошо воспитан и у него было больше ума, чем у тех блатных, среди которых он вращался. Жак положил ладонь на руку Цыганки.
– Ты сегодня надолго задержишься?
Он переехал на континент совсем молодым, поэтому говорил без корсиканского акцента.
– Сам видишь, – ответила она, оглядывая зал.
Бар был полон. Дверь из кованого железа вела в переоборудованный под клуб обеденный зал. Заведение обслуживало легкомысленную публику, живущую кражами. Большинство из посетителей знали Поля и уважали Цыганку.
– А потом, – добавила Цыганка, – ты же знаешь, что Жижи болеет.
Жижи было имя кассирши.
– Возьми кого-нибудь ей на замену, – посоветовал Жак. – В конце концов, ты хозяйка…
Цыганка вздохнула. Все они одинаковы – ни один не способен вести дело.
– Можно подумать, что ты не знаешь здешнюю публику, – пожаловалась она. – За два дня новенькую в курс не введешь. А через неделю выйдет Жижи.
Жак улыбнулся. Когда он улыбался, его глаза были не такими черными.
Из бара ему подали знак. Он слегка сжал плечо любовницы и отошел. Она увидела, что Жак разговаривает с двумя южанами, один из которых был в легком светлом костюме. Они вместе выпили, и Жак вернулся к кассе.
– Мне показалось, что это был Фрэд, – заметила Цыганка.
– Да. Он позвал меня потому, что не хотел подходить к тебе, чтобы не привлекать внимания.
– Ко мне? – удивилась Цыганка.
– Именно, – подтвердил Жак и сообщил: – стало известно, что Гю сбежал.
Цыганка поднесла руку к груди, и Жаку показалось, что она бледнеет.
– Может, выйдем? – предложил он.
Цыганка отрицательно покачала головой. К ним подошел старший бармен, причем явно не потому, что это требовалось ему по работе.
– Альбан, – сказал Жак, – налей-ка нам два коньяка.
Альбан принес две рюмки и бутылку «Энко». Он с поразительной ловкостью управлялся с шейкером и напитками, но еще лучше у него получались «фокусы» с «парабеллумом»: старший бармен с тридцати метров перешибал ручку метлы. При жизни Поля Альбан «подрабатывал» водилой, а сейчас – телохранителем Цыганки.
Жак протянул любовнице одну рюмку. Она медленно выпила. Ее зеленые глаза смотрели в пустоту.
– Невероятно, – прошептала она.
– Думаешь, его поймают? – спросил Жак.
Гю принадлежал к другому поколению и в представлении Жака являлся каким-то доисторическим существом.
– Десять лет назад мы пытались ему помочь, – Цыганка словно разговаривала сама с собой, – но он нам ответил, что хочет, чтобы ему дали спокойно издохнуть. Мы даже думали, что он покончит с собой.
– Такого сломать непросто, – сказал Жак. – Двенадцать лет назад мне показали его в Марселе, в «Максиме». Я был разочарован: он напоминал банковского клерка, который по воскресеньям удит рыбу.
Жак никогда не видел Цыганку такой возбужденной.
– Бедняга Поль помер бы от радости, – заявила Цыганка.
– Стало быть, он друг семьи, – заметил Жак странным тоном.
– Компаньон, – отрезала Цыганка. – Гю был в большом авторитете.
Она быстро подсчитала и сказала:
– Сейчас ему за пятьдесят. Где он?
– Откуда мне знать?
– А откуда ты узнал о его побеге? Фрэд разговаривал с тобой или с папой римским?
Жак плеснул себе коньяку и добавил немного воды.
– Не суетись, – посоветовал он. – На тебя смотрят. Я сказал тебе все, что узнал от Фрэда. Гю бежал, и это все.
Выпитый коньяк и неожиданное известие подействовали на рыжеволосую красавицу Цыганку очень возбуждающе. Ее лицо раскраснелось, глаза радостно заблестели.
– Альбан, – позвала она.
Высокий бармен наклонился к ней.
– Гю сбежал.
Сообщив новость старому другу, она почувствовала себя не такой одинокой, ощутила, что восстанавливает связь с прошлым. Альбан в ответ даже не моргнул, хотя Цыганка знала, что бармен потрясен ее сообщением не меньше, чем она сама.
– Надо к нему съездить, – сказал он с сильным корсиканским акцентом.
– Я съежу, – перебил Жак. – Как только узнаем обо всем этом побольше.
У Жака были большие возможности. Он знал множество людей, мог достать фальшивые документы, машину и многое другое. Взволнованный Альбан механически поглаживал свою голову. Он почти облысел и обычно старался не касаться лысины.
– Поедем вместе, – решил он.
Ходили слухи, что Альбан сидел за рулем и в последнем деле Гю.
– Был бы жив патрон… – добавил он.
Любовники Цыганки не заменили в глазах Альбана Поля. Цыганке они тоже казались временными, судя по тому, как она с ними обращалась. Шло время. Бар пустел, народ переходил в ресторан. Жак ушел, потом вернулся.
– Шарль хочет купить мой «бьюик», – сообщил он. – Я его продам, потому что собираюсь взять «астон». Знаешь, такая низкая спортивная машина?
– Мыльница, – ответила Цыганка.
– И мы могли бы поехать в путешествие, – продолжал Жак. – Ты как на Рождество? Дело Гю к тому времени уладится. Тебе не надоела эта обстановка?
Она посмотрела на своего красавчика и подумала, что после Поля уже не сможет жить ни с каким другим каидом, потому что привыкла командовать сама. Она положила руку на руку Жака.
– Хорошая мысль. Это нас развлечет.
В бар вошел хорошо одетый мужчина и, еле ворочая языком, так, что бармен его не понимал, начал что-то говорить. Жак подошел к нему.
– Чего вы хотите? – спросил он.
Посетитель не был похож на блатного, хотя сейчас внешний вид обманчив. Он схватил Жака за лацканы пиджака. Голова Нотариуса отодвинулась на несколько сантиметров, нанесла удар, и мужчина, словно перезревший фрукт, упал на пол у стойки. Из рассеченных брови и переносицы у него выступила кровь.
Альбан обошел стойку и они вдвоем с Жаком вынесли обмякшее тело. Перенесли через бульвар Монтень и положили его у дерева. Швейцар даже не пошевелился.
– Пьяница, – пояснил Жак. – Ты посматривай. В принципе он должен отвалить. Если не уйдет, позовешь меня.
Альбан вернулся за стойку. Ему было необходимо поговорить с Цыганкой о Гю. Жак остался возле двери. В глубине зала, в нише справа, в почти полной темноте тихо разговаривали двое мужчин.
Ворвавшихся в бар было четверо. Шляпы их были надвинуты на глаза, воротники пальто подняты. Они сразу открыли огонь по Жаку. Тот на секунду замер, и, медленно повернувшись, сполз на пол.
Альбан одной рукой столкнул Цыганку с табурета, а другой схватил пистолет и несколько раз выстрелил в нападавших, прежде чем исчезнуть за стойкой. Убийцы убежали, поддерживая одного из своих, который прижимал руку к животу. Одному из клиентов, сидевших в глубине зала показалось, что у самого низкого из четырех нападавших задето плечо.
