Юля мгновенно затаилась, изображая глубокое забытье.
На этот раз Колдунья принесла зелье Громову. Ну точно, тут все по расписанию!
– Это чистая вода? – спросил он настороженно, принимая кружку.
– Чистая.
Серега отпил. Вроде бы да.
– И супчик, – она протянула ему глиняную чашу.
– А я прошлый закончил, – произнес Серега, снимая с узкой полки чашу от прежнего супчика, – очень вкусно было, ты молодчина, Аринушка!
Колдунья неожиданно улыбнулась. Комплимент ей был приятен.
Бедненькая, как она тут выживает, женщина, вдали от людей, вдали от мужчин, вдали от комплиментов? Ведь комплименты женщине – что цветку вода! Без них они засыхают!
Серега вернул ей пустую чашу и принял новую. Отпил глоток.
– Умм… Погоди, угадаю… В прошлый раз щавелевый был, с яйцом. А этот… Это рыбный с овощами, да?
Колдунья кивнула.
– Вкуснотища! – и Серега отставил его на полку.
– А что ж не допил?
– Попозже. Пока не голоден.
Он был почти уверен, что на этот раз Аринушка запулила ему психотропные средства в супчик, коль скоро он решительно отказался от компотика.
– Хорошо, – не стала спорить Колдунья. – Только знай, что подкрепляться тебе надо! Так что ты супчик выпей… Не тяни слишком.
– Непременно, Аринушка!
Колдунья обернулась к Юлиному лежаку. Молодая женщина спала исправно, прикрывшись курткой.
Похоже, это зрелище Колдунью убедило, и она, подхватив плошку со свечой, покинула темницу.
Итак, Колдунья не проявила никакого беспокойства по поводу Юли. Однако если темница прослушивается, то Колдунья знает, что пленники только что разговаривали в голос: стало быть, Юля не спит, а притворяется, – откуда следует, что зелье снотворное она ухитрилась не глотать.
Означает ли это, что их не подслушивают?
Или Колдунья решила себя не выдавать?
Поди знай…
Снова воцарилась непроглядная тьма. Громов пытался прикинуть, сколько времени он тут находится. На даче Тароватого, пока все изучали да осматривали, да в деревне жителей опрашивали, протекло немало времени. Последний раз Серега смотрел на часы, когда лифт привез его в потайной ход: было четырнадцать часов семнадцать минут. Прикинем еще полчаса на проход по подземелью: около трех дня получается. Сколько времени заняла дорога от подземелья до дома Колдуньи? Его дотащили прямо до ее дома – или до машины? Которая еще везла его неизвестно как долго…
Во болван! Юля-то должна знать!
– Юль? – тихо окликнул он молодую женщину.
– Что? – тихо отозвалась она.
– Поди сюда. – Прослушивались их разговоры, нет ли, а Серега предпочитал осторожничать. – У меня судорога в ноге… А встать я не могу. Знаешь, когда судорога, надо попрыгать на этой ноге, которую свело…
– Знаю, – ответила Юля. – Тогда массаж нужно сделать.
– Вот-вот, я именно это и хотел попросить! Разотри мне икру, а?
Юля подошла, склонилась над ним.
– Какая нога?
– Приляг, – шепнул Серега.
Она осторожно вытянулась рядом с ним на тюфяке. Серега ее обхватил, как в прошлый раз, прижал к груди.
– Это я сочинил. Мне просто нужно узнать кое-что, поэтому я тебя позвал, – прошептал он, ощущая прикосновение ее волос к своей щеке. – От подземного коридора до этого дома ты шла пешком? Или тебя везли?
– Пешком.
– Сколько времени, примерно?
– Не знаю даже… Когда Гарик сбежал, то они долго там кружили… А я на месте стояла, ждала. А потом пошли. Час, наверное, потратили…
– Спасибо. Иди к себе.
– Помогло? – громко спросила Юля.
– Что? – удивился Серега.
– Массаж, – она едва заметно усмехнулась.
Он был так сосредоточен на вычислении времени, что совсем забыл, под каким предлогом позвал к себе Юлю!
– Да, конечно, спасибо…
Час. Они продвигались медленно – пленница не могла идти быстро с невидящими глазами да цепью на ноге. Обычно за час человек средним шагом проходит пять километров. Значит, тут километра три – три с половиной пути…
Серегу тащили еще медленнее, без сомнения: его несли. А он тяжелый. Так что эти три километра они могли и полтора-два часа прошагать!
Будем считать, что он попал к колдунье в районе семнадцати часов. Так-так.
Теперь, сколько времени он пробыл в забытьи? Немного, если только ему ничего не влили, не вкололи. Обморок после удара по голове, даже сильного, больше чем на пару часов не тянет… Впрочем, не стоит забывать о второй шишке на его макушке: скорее всего, он получил ее тогда, когда стал приходить в себя, еще по дороге. Поэтому бандиты ему «добавили». Так что два часа без сознания он точно провел, а то и три…
После чего Арина принесла ему первый «компотик». Это должно было случиться где-то между семнадцатью и восемнадцатью часами.
Недавно она снова принесла ему воду и супчик. С какой частотой кормят в этом «санатории»? Раз в пять часов? Раз в шесть?
К слову, есть хочется. Серега нащупал чашу на полке, сделал еще несколько глотков.
Все очень приблизительно. Много разных «если». И все же, пусть и очень приблизительно, выходило, что сейчас десять-одиннадцать вечера. Будет ли Колдунья приходить к ним ночью? Или им теперь положено почивать до утра, как хорошим деткам?
Между прочим, не мешало бы пописать… А что будет, интересно, если он попросится в туалет? Его должны отстегнуть! Иначе он не то что встать, а даже и сесть не может: цепь довольно короткая, рука его максимум достает до груди…
Хм, а это мысль!
– Юль, ты тут в туалет не просилась?
– Нет пока. Я все время спала…
– Надо будет попроситься. Сечешь?
Он услышал, как Юля направилась к нему. Присела на краешек тюфяка, склонилась к его уху.
– Думаешь, тебя отцепят?
– Есть такой шанс. И нужно им воспользоваться. Я посчитал: сейчас должно быть между десятью и одиннадцатью вечера приблизительно. Не знаю, будет ли Колдунья навещать нас ночью, но, думаю, она должна к тебе еще хотя бы раз явиться с «компотиком». И скоро, к слову. Тогда давай вместе в туалет проситься. А дальше по ходу. Нейтрализовать ее несложно, но наверху наверняка пара-тройка охранников, вооруженных. Так что все делать надо осторожно, продуманно. Главное, узнать, у нее ли ключ от моих наручников!
– А если он у нее? Если она тебя отцепит?
– Сомневаюсь, что рискнет. Побоится… Может, охранника позовет, – было бы неплохо на него глянуть… Он сопроводит меня в туалет… Я хоть осмотрюсь наверху!
По правде говоря, Громов слабо верил, что Колдунья позволит ему подняться наверх. Но… Там видно будет.
– В общем, давай так: сначала ты просишься в туалет. Тебя она вряд ли боится, так что проблем возникнуть не должно. Ты постарайся увидеть максимум, когда пойдешь: все примечай, каждую тень, каждый звук, где какие двери! А я после тебя запрошусь. И ничего не предпринимай самостоятельно, слышишь? Только если я дам команду!
Юля заверила его, что именно так и сделает, и соскользнула с тюфяка.
* * *
Кис с Костиком осторожно продвигались по тропинке, высвечивая обрамляющие ее кусты и траву: вдруг и впрямь какая улика, какая деталька…
Детектив думал о коротком диалоге с Гошей. Пожалуй, следовало оставить Димычу руководство. Уже хотя бы для того, чтобы Гоша перестал вскидываться. Диме молодой опер легко подчинится, а детективу, частному, которого Гоша впервые видит, отнюдь не факт! А им сейчас больше всего нужно взаимопонимание и единение!
…С другой стороны, может, и хорошо, что Гоша столкнулся с неформальными отношениями, – с такими, в которых ценится дельное предложение, а не чины и старшинство! Именно в таких условиях развивается и работает мысль, оттачивается логика, то есть сыщицкое мастерство, а не искусство чинопочитания! Именно такую творческую атмосферу задавали когда-то в отделе Кис и Серега, а теперь уж Серега один, но он блестяще с этим справлялся. Даже не справлялся, а… Просто он таким был, Серега. Великолепным пофигистом в плане карьеры, влюбленным в сыщицкую работу. Карьера его делалась будто сама по себе, – невозможно было не ценить Громова! – но в его отделе царил именно этот творческий и немножко разгильдяйский дух…
Алексей, размышляя, одновременно скрупулезно изучал обочины дорожки.
…Начальство не раз пыталось шерстить Серегу за этот самый дух, но особо не доставало: раскрываемость по отделу у Сереги была очень высокой, так что…
Жуткий крик неожиданно прорезал тишину. Донесся он с восточного направления, в котором двинулись Гоша с Димычем. Кому принадлежит голос, не понять: не голос, а вопль, ор!
Алексей с Костиком ринулись обратно. Миновали еловую лапу и пробежали еще три-четыре сотни метров на восток. Вскоре обнаружился Дима, приседающий и подскакивающий на тропинке. Совершая эти странные телодвижения, он пытался что-то высветить в гуще леса, в перпендикулярном дорожке направлении, северном.
– Гошка туда вдруг ломанул… Я не пойму, что случилось…
