Между лопатками побежала струйка пота.
Секунда…
Хлопок…
Я выдохнула и тронулась с места, найдя в себе силы даже приветственно помахать из окна. Женька молчала. Я потрясла ее рукой.
– Ты живая?
– Да лучше б я сдохла, – слабым голосом ответила она. – Чего им дома не сидится?
– Работа у них такая, ты же слышала, – хмуро сказала я, глядя на дорогу. – И еще, Евгения, у нас с тобой неприятность одна имеется.
– Какая?
– Мы теперь иначе чем через пост ГАИ проехать не сможем. Они увидят, если я на проселок сверну.
Женька не ответила. Судя по всему, она была близка к обмороку. Отъехав на безопасное расстояние, я вышла из машины, чтобы проверить багажник. Из него ничего не торчало. Я всерьез опасалась, что кусок целлофана или покрывала может вывалиться наружу и привлечь внимание милиции. Женька вылезла следом.
– Алиса, давай его здесь выбросим?
– Ты что, с ума сошла?
– А что? Смотри, камыши, болото. Ему и тут неплохо будет. Еще одной встречи с ментами я не выдержу.
– Мы не сможем затащить его поглубже, – резонно возразила я. – Во-первых, он очень тяжел, тащить его неудобно. Во-вторых, мы сами увязнем по самое не хочу. В-третьих, в камышах останутся следы. Любой увидит, что здесь что-то волокли и захочет полюбопытствовать. К тому же, с моста мы его за минуту вниз скинем, а тут придется потрудиться. А если кто проедет?
Не желая слушать подругу, я села за руль. Женька уселась рядом, на ее лице была мольба. Я покачала головой.
– Женя, он мог быть не один. Поэтому ты не нашла машину. Второй мог знать, куда пошел его приятель. Если мы выбросим труп здесь, менты вспомнят, что я тут проезжала. А когда его найдут, связать его со мной не составит труда.
– Так ключи от машины у него были, – возразила Женька. – Как второй мог уехать?
– У него мог быть запасной комплект. Это могут быть ключи от другой машины, – ответила я. – Давай придерживаться плана. Река так река.
– Его и в реке могут найти, – пробурчала Женька.
– Могут. Но там это труднее, течение и все такое. К тому же там довольно глубоко. Не бойся так. Багажник заперт и я его не открою, если нас остановят еще раз. Скажу – замок сломан.
– Ты хоть причешись, – посоветовала Женька и порылась в ящичке на приборной доске. – О, помадка есть, сейчас мы тебя накрасим слегка. Я тоже подмажусь. По крайней мере, у нас не будет такого дикого вида.
На макияж и прическу ушло всего три минуты. Тюбик губной помады странным образом успокоил Женьку, которая, слегка мазнув помадой по губам, словно обрела противотанковую броню. Во всяком случае, пост ГАИ мы миновали без всяких проблем. Смирнов, видимо, предупредил о нас своих коллег, потому что немолодой милиционер на посту козырнул нам и махнул рукой, мол, проезжайте.
До моста мы добрались без приключений. Я с неудовольствием уставилась на ярко освещенное фонарями пространство. Правда, вокруг не было ни души. Ни одной машины не намеревалось пересечь мост ни впереди нас, ни позади. Я доехала до центра, припарковалась у края и вылезла из машины.
– На, – сунула я Женьке знак аварийной остановки, – поставь сзади.
– Зачем?
– На всякий случай, вдруг кто проедет. Если что, скажем, что колесо накачивали.
– Может, домкрат достанем? – хмуро предложила Женька. – Черт, когда не надо фонари ярче солнца светят…
– Домкрат под телом, – содрогнувшись, произнесла я. – Господи, страшно то как… Пошли…
Отчаянно труся, мы подошли к багажнику. Я открыла его и уставилась на покойника. Никогда в жизни я еще не испытывала такого ужаса. Женька сопела под боком, явно не желая прикасаться к трупу.
– Ладно, – решительно сказала я, но голос прозвучал сипло. – Делов-то на пару минут. Весело взяли бревнышко…
Женька подошла ближе, ухватилась за покрывало, в которое был завернут труп, и принялась тащить его из багажника. Это оказалось нелегким делом. Багажник у меня небольшой, а у трупа, хоть и спеленатого, почему-то обнаружилась куча каких-то углов и конечностей, которые цеплялись за все подряд. Мы дергали его изо всех сил и взмокли, как в парилке, а покойник все не поддавался.
В этот момент Женька, матерно крывшая покойника и всех его ближайших родственников, вдруг обернулась назад.
– Алиса, кто-то едет! – заорала она. Я обернулась. Действительно, вдалеке, полускрытая столбами баннеров, к нам ехала машина, причем на приличной скорости. Мы находились гораздо выше, видеть нас сидящие в машине пока не могли, но то было дело двух минут. Труп уже был наполовину вынут из багажника, а оставшаяся часть упорно цеплялась. Отчаяние, что нас вот-вот застукают на месте преступления, придало нам силы. Мы дернули изо всех сил, и покойник вывалился на асфальт.
– Скорее, – прошипела Женька и схватила покойника за то место, где, как я предполагаю, были его ноги. Я схватилась за узел у изголовья. Кряхтя и запинаясь, мы волоком подтащили покойника к перилам. Поднять его у нас сил не хватило. Машина была уже не видна, значит, она уже въехала на мост и через десять-пятнадцать секунд нам придется очень туго. Я застонала, но Женька в этот момент соображала лучше меня. Она бросила ноги покойника, схватилась за узел с головой, который держала я. Вдвоем мы поставили покойника вертикально, а потом толкнули. Сложившись пополам, труп кувыркнулся вниз, и через секунду я услышала всплеск. Не успела я перевести дух, как услышала рев мотора и через пару мгновений рядом с нами остановилась серая «тойота».
– Проблемы, девчонки? – послышался из нее веселый голос. – Чего случилось?
Женька вяло отмахнулась, с трудом переводя дух. Я держалась чуть лучше.
– Колесо спустилось.
Мужчина вышел из машины и подошел к нашей «Хонде». Попинав колеса, он удивленно приподнял брови.
– Колесо?
– Колесо, – подтвердила я. – Только мы его уже накачали. Спасибо, ваша помощь не нужна.
– Точно не нужна? – дружелюбно поинтересовался он. Я обошла его и села за руль. Женька тоже шмыгнула в машину.
– Точно не нужна, – ответила я. – Всего доброго.
Я рванула с места так, словно за мной гнались черти. Однако спустя пару мгновений «тойота» догнала меня и прижала к обочине. Я похолодела. Мужчина вышел из машины и направился к нам. В его руке был какой-то предмет, который я никак не могла распознать. «Если это пистолет, я его раздавлю!», – подумала я и приготовилась атаковать нежданного попутчика. Женька, с выступившими на носу веснушками, сидела, будто проглотила спицу. Мужчина приближался к машине нарочито медленно. Я ненавидела его за это.
– Чего ж ты так торопишься? – весело спросил он и сунул внутрь машины руку. Я уже хотела заорать, как вдруг поняла, что в руке мужчины мой собственный знак аварийной остановки, который я забыла на дороге. – Твое?
– Мое, – закивала я. – Спасибо.
– Ворона ты. Ладно, держи и не теряй больше. Телефончик дашь?
Я лишь улыбнулась.
– Жаль, – хихикнул мужчина. – ну, как-нибудь переживу. Счастливо.
– До свидания. – ответила вежливая Женька.
Мы тронулись с места, на сей раз более спокойно. «Тойота» ехала за нами до развилки, а потом свернула налево и пропала с глаз. Я проехала еще пару километров и остановилась. Женька ни о чем не спрашивала. Ей, как и мне, требовалось успокоиться. Съехав на обочину, мы вышли из машины, вдыхая свежий запах луговых трав. Хотелось плакать, но слез не было. Внутри все тряслось, как желе, противное, теплое, пахнувшее речной водой, тиной и кровью Эль-Нинье.
Домой вы вернулись другой дорогой, чтобы еще раз не нарваться на бдительного патрульного Смирнова. И, хотя путь домой проходил через весь город, и был гораздо длиннее, яркие витрины меня успокоили.
– Водка дома есть? – спросила Женька.
– Нету. А что?
– Ничего. Притормози у ЦУМа, куплю бутылку. После такого приключения грех не устроить себе прозрачный день.
Обернулась Женька быстро. В прозрачном пакете кроме бутылки водки была еще баночка селедки, какие-то овощи и банка шпрот. Я не сказала ни слова, хотя подобный выбор закуски совсем не в духе подружки. До дома мы доехали в полном молчании.
Агата не спала. Ее лицо было совершенно серым в свете уличного фонаря. Она встречала нас, сидя на крыльце и кутаясь в старое пальто.
– Господи, чего ж так долго то? – накинулась она на нас. – Я уж думала, вас поймали…
– Почти, – буркнула Женька. – Еле выкрутились…
– Как это? – округлила глаза Агата. Женька отмахнулась.
– Потом. Нет сил сейчас что-то говорить.
Я бросила машину прямо во дворе. Даже если ее вдруг украдут, мне уже все равно. До конца своих дней я бы предпочла не садиться за руль ЭТОЙ машины. Агата приглядывалась ко мне с пристальным вниманием, но задавать вопросы не стала.
Внутри дома ничего не напоминало о недавнем происшествии. Кровь на линолеуме была отмыта, пол блестел, как стекло. Ковер в моей комнате был вычищен от земли и обломков кактуса. В воздухе витал замах химикатов.
