— Предвкушаешь? — иронически осведомился Лобанов. — Свидания ждешь?
Сергей молча, с усилием потянулся, раскинув руки в стороны и вытянув под столом ноги.
— Ну, что Алек? — поинтересовался Лобанов.
— А! — досадливо махнул рукой Сергей. — Действительно, глупая гордость и красивая женщина. Последняя, между прочим, Тамара. Но парня жаль не могу тебе сказать как. — Он коротко передал свой разговор с Алеком и в заключение сказал: — Надо сравнить его почерк, — он указал на листок бумаги перед собой, — с почерком в письме Семенову.
— Теперь уже до понедельника, — ответил Лобанов. — Восьмой час, все ушли.
— Да, конечно…
— А я сейчас говорил с Москвой и Волгоградом, — загадочно произнес Саша.
— Ну?…
— МУР отыскал Прохорова.
— Не может быть!
— Точно. Семен Трофимович Прохоров… кандидат экономических наук, старший научный сотрудник…
— Тьфу!
— Погоди. Есть еще один Прохоров, тоже Семен Трофимович. Отбывал наказание за убийство с тридцать пятого по сорок первый год. Сегодня нам выслали из архива его дело. Там фотография, дактокарта, прошлые связи. Словом, все. В Москве официально не проживает. Но… — Лобанов хитро усмехнулся, — его обнаружили в Волгограде.
— Та-ак, — оживился Сергей.
— В пятьдесят девятом году там был зарегистрирован его брак с гражданкой Ивановой, а через два года расторгнут. Подала на развод сама Иванова: мучений с ним не выдержала. Представляешь, если даже в те годы развели?
— Представляю. Где он там работал?
— На плодоовощной базе. Бухгалтером.
— Бухгалтером? Интересно…
— Вот, вот. Поэтому снова позвонил в Москву и Косте сказал то же самое: интересно. В смысле Горлиной. Она кассир, а он, видите ли, бухгалтер. Вот только Прохоров в том учреждении не работает.
— Не имеет значения.
— Именно…
Друзья понимающе переглянулись, и оба одновременно рассмеялись, весело, как давно не смеялись.
— Значит, Прохоров существует, — сказал Сергей. — Он действительно отбывал заключение. И именно он был женат на Ивановой. Это уже кое-что. Ты не находишь?
— Нахожу. Это действительно только кое-что.
— Погоди, будет и остальное.
— Между прочим, я попросил Москву найти и дело Федорова, — деланно безразлично сообщил Лобанов.
— Ну что ж. Пригодится, — тем же тоном откликнулся Сергей. — Мне же хлопотать за него.
— Главное, чтобы он тебе никаких других хлопот не причинил.
— Не порть настроение, — строго сказал Сергей. — Мне скоро как-никак на свидание идти.
Ровно в девять часов вечера Сергей подошел к ярко освещенному, огромному зданию кинотеатра «Победа», расположенному в глубине заснеженного городского сада.
От центральной аллеи, по которой шел Сергей, в сторону уходили неширокие дорожки и терялись в темноте. Среди сугробов снега по сторонам чернели длинные скамьи. В голых перепутанных ветвях деревьев одиноко свистел ветер.
Около кинотеатра толпились люди. Скоро должен был начаться очередной сеанс.
Сергей отошел в сторону и принялся расхаживать возле длинной пустой скамьи. Высоко над его головой сияла лампа на тонкой изогнутой мачте, и свежий, нетронутый снег искрился под ногами: люди здесь проходили редко и еще не успели его истоптать.
Прогуливаясь, Сергей зорко всматривался в шумную, говорливую толпу у входа в кинотеатр. Он заметил, как мелькнула вдруг где-то в середине светлая шубка и тут же исчезла, потом снова мелькнула, уже в другом месте. Девушка как будто пряталась от него. Сергей, усмехнувшись, стал за ней наблюдать.
Неожиданно кто-то тронул его за рукав. Сергей обернулся. Перед ним стояла невысокая девушка в темном пальто с пушистым черно-бурым воротником, скрывавшим чуть не половину лица. Из-под длинных, очень черных ресниц на Сергея смотрели лукавые темные глаза.
— Вы Сергей Павлович? — спросила девушка.
— Да. А вы Тамара?
«Как же она меня провела», — подумал Сергей.
— Тамара. Ну пошли. Не надо тут стоять. У всех на виду.
Она решительно взяла его под руку и увлекла за собой.
— Куда же мы пойдем? — спросил Сергей, когда они миновали толпу.
— Подальше. Где никого нет. Вот сюда теперь.
Они свернули с аллеи на одну из боковых дорожек. Сергей невольно оглянулся, пытаясь запомнить поворот. Девушка рассмеялась:
— А вы, кажется, пугливый.
— Не очень…
— Боитесь, заведу куда-нибудь?
— А вы кого боитесь?
Сергей решил принять ее шутливый тон.
— Ой, скажете. Да я никого не боюсь, — с вызовомответила Тамара и добавила: — А теперь сюда.
Они снова свернули на какую-то дорожку, безлюдную и совсем темную. В лицо им со свистом ударил ветер.
— Вы и молодыми людьми так командуете? — спросил Сергей.
— Всеми: и старыми, и молодыми, — бойко ответила Тамара.
— Значит, и Петром Даниловичем, и Алеком?
Девушка быстро подняла голову и, словно всматриваясь в его лицо, на секунду приостановилась. Потом торопливо сказала:
— Значит, и ими.
Она опасливо оглянулась и, понизив голос, спросила:
— За нами никто не идет, как вы думаете?
— Думаю, что нет.
Они опять свернули на какую-то дорожку, и ветер сразу пропал. Сергей разглядел впереди, среди темных стволов деревьев, неясные очертания высокой ограды. «Наверное, конец парка», — подумал он.
— Ну вот. Теперь слушайте, — остановившись, шепотом сказала Тамара. — Вы думаете, чего я вас так далеко завела? Он же за каждым моим шагом следит.
— Кто?
— Петя… Петр Данилович. Ревнивый ужас прямо какой. А тут еще я Алека встретила. Он его окрутил, Алека-то. Деньги ему давал. И мне тоже. Но вот — любовь… — она вздохнула. — Сердцу не прикажешь.
— Алека любите?
— Ага. Жгучий парень. Правда? И потом веселый и культурный. Я таких люблю. А Петька… Он только коньяк жрет и хватает. Ну, правда, еще магнитофон заводит. Ехида, — неожиданно заключила она.
Сергей решил перевести разговор в деловое русло.
— Кого вы на вокзале встречали? — спросил он.
— Алек сказал? Торговцев каких-то. Петька… Петр Данилович велел. Чемодан они ему привезли. Уж не знаю, чего там было. Он разве скажет? А потом решил от Алека избавиться. Ревновать меня стал. Написал сам себе письмо, что, мол, убьют его. И Алеку велел ночью прийти. А сам к вам побежал, ехида такая.
— А он сказал, что Алека не знает.
— Врет, — с ненавистью прошептала Тамара. — Все он врет. Вы у него обыск сделайте. Знаете, чего найдете?
— Чего же мы найдем?
— Револьвер найдете, вот чего. Я сама видела. Он его под подоконником, в тайнике, держит. Просто ужас. Застрелить меня грозил. А потом отрава какая-то у него есть. Забыла, как называется…
— Гашиш?
— Во-во. Продает он ее. Через Сеньку. Вор такой у нас есть…
Сергей напряженно слушал, боясь пропустить что-нибудь в быстром шепоте девушки. Самое главное он повторил про себя: «Сам себе письмо написал… пистолет в подоконнике… знает Алека… гашиш…»
— А еще он какой-то яд у сестры в аптеке достает. Сама слышала. Я у него сейчас воды выпить боюсь. Во, какая ехида!.. Ой, как холодно!.. — Она зябко повела плечами и потерла пестрыми варежками щеки. — А вам не холодно?
— Нет. Я хочу вам еще два вопроса задать, Тамара.
— Давайте скорее, а то ноги ужас как замерзли.
Она начала слегка притоптывать на месте.
— Где Марина?
— Не знаю. У нее чего-то в Москве случилось. Да на что она вам? Вы Петра Даниловича заберите. Он… он вам и про Марину небось скажет.
— Про Марину?… — Сергей даже опешил слегка от неожиданности. — Ну ладно. Теперь, где мне вас найти, если потребуется?
— Меня-то? — она насторожилась. — Я вам свой адрес не дам. Начнете еще таскать…
— Но, Тамара…
— Все равно я больше ничего не знаю. Я вам зачем позвонила? Мне Алека до смерти жалко. Это же Петька его с пути сбил. Петька! И меня тоже. Все от него, ехиды, идет. Вот его забирайте!
— Сначала разобраться надо, — сказал Сергей и снова спросил: — А откуда вы мой телефон узнали?
— Откуда?… А вам не все равно?
— Тамара, ведь у нас начистоту разговор идет? Если спрашиваю, значит, надо. Хотите, чтобы я вам поверил, а сами…
— Начистоту? Тогда скажите, Алека отпустите?
— Не знаю. Надо разобраться. Если за ним вины нет, то, конечно, отпустим. Теперь отвечайте на мой вопрос.
— Откуда телефон? Петька сказал.
— Неправда, — покачал головой Сергей. — Он мой телефон не знает. И как меня зовут, тоже не знает.
— Ну, значит… Степан Григорьевич дал. Я у него была сегодня. Прямо запуталась тут с вами.
— Это я вижу. Может, еще чего напутали? — добродушно улыбнулся Сергей. — Так уж сразу говорите.
— Думаете, про Петьку? А вы проверьте.
