— У себя дома.
— Ваш телефон и адрес.
Леонид скороговоркой продиктовал и то, и другое.
— Сидите дома — не высовывайтесь. Я позвоню.
Берестов налил себе полбокала водки, хлобыстнул без закуски и рухнул в кресло. После звонка в милицию и этой успокоительной процедуры поджилки трястись перестали. Он закрыл глаза и представил, что будет, если его убьют. «Это смотря где», — улыбнулся он про себя.
Если на улице, это не так плохо. В этот же день подберут и отправят в морг. Естественно, обыщут, найдут журналистское удостоверение, установят личность и пошлют телеграмму в Лондон, супруге. «Приезжайте опознание тела мужа тчк». Разумеется, она приедет с сыном. На что похоронить — найдет. Полредакции придет на поминки. Авекян будет радоваться, секретарша Оля качать головой по типу «я так и знала», а Лилечка, может быть, смахнет слезу. Неужели смахнет? Ради этого стоит умереть. Но только на улице. В доме — упаси боже! Труп будет лежать неделю, две, месяц… Он будет разлагаться до тех пор, пока соседи не унюхают трупный запах. Квартиру вскроют, останки вывезут, запаяют, потом вызовут жену из Лондона для опознания. Это будет ужасно! Нет-нет! Пусть лучше убьют на улице. Так что зря он сегодня так резво сиганул проулками от прокуратуры. Не подумал! Опять-таки у районных прокуроров была бы возможность лишний раз полюбоваться результатами раскрываемости убийств. Кстати, почему он рванул вдоль по улице, а не спрятался в прокуратуре? Это на трезвую голову не объяснить. Отнесем это к загадкам русской души!
«Но черт! — внезапно вспомнил журналист. — А как милиция узнала, что Климентьеву порешили в собственной квартире? Ведь кто-то сообщил об этом, а потом кто-то дал разрешение на вскрытие квартиры. Ой-ой-ой! Как же об этом я не спросил у капитана Батурина?»
Беспокойство вновь овладело Берестовым. Он налил себе ещё сто граммов, одним глотком шандарахнул и занюхал кожаным ремешком от часов.
Кто же мог позвонить в милицию и сказать: «Только что в своей квартире от с ердечного приступа скончалась гражданка Зинаида Петровна Климентьева»? Убийца? Но ему выгодней, чтобы тело разложилось как можно больше. Соседи? Но они откуда узнали?
«Так-так», — соображал Берестов и все ходил по комнате взад-вперед. А может, зря он сказал лейтенанту свой адрес и номер телефона? Скорее всего, зря!
Берестов посмотрел часы. После звонка прошло более часа. От Полежаевской ментовки до редакции на машине ехать не более пятнадцати минут, а если с сиреной, то около десяти. Набрал номер телефона редакции и услышал голос секретарши Оли:
— «Вести-медио» слушают!
— Оля, это я, Леонид Берестов! За Авекяном уже приезжали?
— Откуда? — удивилась Оля.
— Из милиции, естественно.
Оля разразилась таким хохотом, что Берестов чуть не выронил трубку.
— Леонид Александрович, вы, как всегда, в своем репертуаре. Куда вы исчезли? Вас искал Топоров. Сейчас его на месте нет, но он интересовался, что вы сегодня сдадите в номер.
— Не что, а кого. И не в номер, а в камеру.
Берестов бросил трубку и крепко задумался. Минут десять смотрел он в одну точку, затем полез на антресоли, пошарил под грудой белья и вытащил газовый «вальтер». Убедившись, что в нем ещё есть четыре патрона, Леонид передернул затвор и сунул пистолет за пояс. Перед тем как выйти из квартиры, он подошел к зеркалу и вгляделся в свое лицо. «Говорят, тела временные, а души вечные. Но с этим телом я уже как-то сроднился. В случае чего мне будет жалко с ним расстаться».
Обычно Авекян уезжал из редакции в половине девятого. А теперь уже восемь. Нужно было спешить. Как назло, не ловилась машина. Берестов прыгнул в остановившийся автобус, но он, по закону подлости, сломался на следующей остановке. Журналист пересел на маршрутку, но она почему-то покатила в противоположную сторону. Выпрыгнув у метро, Берестов уже собрался было нырнуть в переход, как к нему подвалил мент в два метра ростом и потребовал паспорт. Берестов похолодел. Паспорта у него не было. Если заберут в обезьянник — обнаружат пистолет, на который у него нет разрешения. Леонид, как ни в чем не бывало, полез в карман и вдруг, расширив глаза, замер, уставясь куда-то мимо милиционера. Мент, естественно, обернулся, и Леонид, воспользовавшись моментом, тут же бросился наутек, легко перелетая через палисадники и клумбы. Мент резво бросился за ним и, возможно, догнал бы, но споткнулся о чугунную решетку, торчащую из клумбы. Берестов выбежал на дорогу и сразу тормознул какой-то «жигуль».
— До «Китай-города» довезешь?
— Садись!
Когда Берестов вошел во двор редакции, от сердца отлегло. Белая «Волга» Авекяна стояла на месте. В ней сидел водитель Андрей и торопливо докуривал сигарету. Верный признак, что Авекян должен быть с минуты на минуту. Журналист незаметно проскочил в здание и поднялся на четвертый этаж. В коридорах было полутемно. В здании пусто. Уже не работала ни одна организация, кроме редакции. Подстеречь Авекяна у лифта было идеальным вариантом. Только бы он был один.
Берестов спрятался за лифт и стал ждать. Прошло минут десять, прежде чем в конце коридора скрипнула дверь и появилась узкая полоска света. Затем послышались шаги. Шаги были явно мужские, и по тому, как стучали каблуки, Берестов догадался, что по ко ридору хиляет Авекян. Он единственный в редакции носил туфли. Все остальные — сандалии и кроссовки.
Шаги доцокали до лифта и остановились. Послышался шум поднимающегося лифта. Берестов осторожно высунулся и сердце его екнуло. Это был Авекян, собственной персоной.
Леонид вытащил из-за пояса пистолет и тихо вышел из укрытия. От неожиданности Авекян вздрогнул. Он открыл рот, но не произнес ни звука. Берестов ткнул ему в живот ствол.
— Шаг в сторону — и дырка! — шепнул Леонид.
— Ты пьяный, что ли? — пробасил Авекян.
— Это сейчас не важно. Отвечай мне на вопросы: коротко и по существу. Статью мою в «Версии» прочел?
— Прочел. Дерьмо. Я бы такую не напечатал.
— Естественно бы, не напечатал, потому что убийца ты.
Авекян нахмурил брови и произнес:
— Доказательства есть?
— Есть! Тебя видели люди. И водителя Андрея видели. И даже номера твоей «Волги» помнят.
— Это в твоей статье меня видели, — произнес Авекян. — А ей верить нельзя. Ты у нас известный сочинитель. Про тарелки сочинял, теперь взялся в криминале мозги парить.
— Речь не о статье. Речь о тебе. Ты был в день убийства на квартире у Климентьева. Зачем ты туда ездил?
— Еще раз тебя спрашиваю, — раздраженно пробасил Авекян, доказательства есть, что я там был? Твои мифические соседи — не доказательство.
— То есть тебя там не было?
— Не было!
Берестов с ухмылкой покачал головой. Возникла пауза. От тягостной тишины спас лифт, который внезапно дернулся и пополз на первый этаж.
— И Алексея Климентьева мы, значит, тоже не знаем?
— А почему я должен его знать?
— Иванова мне говорила, что вы проворачивали с ним какие-то темные делишки.
— Я не знаю, чего тебе напела Иванова, но её тоже пора увольнять. Ни хрена вы работать не умеете.
— А я тебе не раб, чтоб на тебя работать! — закричал, бледнея от негодования, Берестов. — Сейчас я тебе прочищу мозги! Сейчас ты у меня все вспомнишь!
Он направил пистолет в лоб Авекяну и повернул рычажок предохранителя. В это время двери лифта распахнулись и на площадку шагнул Андрей. Не раздумывая, он коршуном бросился на Берестова и в один миг закрутил ему руку за спину вместе с пистолетом. «Мастер руки крутить. Сейчас всадит мне укол!» — мелькнуло в голове у Берестова, и он нажал на курок.
Нельзя сказать, что дальше Берестов ничего не помнил. Кое-что осталось в сознании, хотя и смутно. Он слышал звук выстрела и краем глаза уловил, что основной клуб газа попал в открытый лифт. Авекян схватился за глаза. Глотнул немного газа и водитель. Но прежде чем скопытиться, он успел выругаться матом и толкнуть Берестова в лифт. Двери лифта захлопнулись, и журналист отключился.
Очнулся он в машине Авекяна на заднем сиденье со связанными руками. Первым желанием Берестова было вскочить и наброситься на своих похитителей, но он почувствовал, что сил нет. К тому же руки связаны и в голове какая-то каша. Леонид не стал шевелиться, чтобы не привлекать внимания. Притворяясь, что все ещё находится в отключке, он осторожно пошевелил пальцами рук. Связан довольно крепко. Авекян обернулся, и Берестов сквозь ресницы увидел, что глаза его красные и морда распухла.
— Козел! — произнес сквозь зубы Авекян. — Надо было его там в лифте и оставить. На хрен нам сдалось вытаскивать его?
— Наутро вытащили бы труп, — подал голос Андрей.
— А если он уже труп, куда везти?
— Да сбросить с моста! Пусть потом ищут!
Берестов начал интенсивно работать руками. Веревка не поддавалась. Тогда он стал ногой нащупывать дверной рычаг. Рычаг звонко щелкнул, но, к счастью, Авекян с водителем не услышали. Берестов осторожно нажал на дверь. Она поддалась. Теперь нужно было выбрать подходящий момент, чтобы выпрыгнуть из машины.
