майора, имевшего среди коллег репутацию чрезмерно жесткого, непокладистого человека, быстро убедил его в необходимости соблюдать субординацию.
Щелкнул электронный замок.
Воздух свободы, такой желанный и свежий, опьяняюще ударил в нос. Участился пульс, повысилось давление, бледное лицо налилось кровью…
За ограду… Без наручников. Такого еще не было ни с кем и никогда!
Володя огляделся по сторонам. Возле КПП толпились родственники осужденных, усталые, изможденные, с огромными баулами, набитыми чаем, сигаретами и домашними снадобьями; многие из них кутались в плащи, защищаясь от пронизывающего северо-западного ветра, гнавшего по единственной песчаной улочке на юго-восток желтые листья. Впереди, за несколькими рядами стройных елей и огромными, почему-то окрашенными в государственные сине-желтые цвета плакатами, призывающими выходить на волю с чистой совестью, пряталось неказистое здание, в котором размещалась администрация исправительного учреждения. Именно туда направлялся начальник оперчасти, казалось, забывший о своем, обреченно плетущемся сзади, подопечном. На ближней вышке лениво покуривал молодой солдатик, обращавший свои взоры только на вверенную территорию, никак не за ее пределы. Казалось, сделай шаг, отпрыгни в сторону – и вот она: свобода!
«А, может, Кум все это специально подстроил, чтобы воспользоваться поводом и застрелить меня при попытке к бегству?» – кольнула мозг шальная догадка, но Гриня сразу же ее отмел: зачем рисковать служебным положением и тратить почем зря патроны? Для того чтобы убрать любого по каким-то причинам не понравившегося узника, у начальства есть немало способов. От перевода в отряд туберкулезников до несчастного случая на производстве.
В это время офицер повернулся и насквозь пронзил сопровождаемого своими дерзкими глазами.
– Что, дрожишь? – спросил с издевкой и, не дожидаясь ответа, заключил: – Ничего, вскоре все кончится…
У парадного входа он остановился и пропустил Владимира вперед.
– Нам на второй этаж, – известил равнодушно и, когда заключенный послушно преодолел два пролета ступенек, добавил: – Теперь налево… Стой. Раз-два…
Гринько остановился, повернул голову. «Начальник оперчасти майор Солома Р. Ю.» – прочитал на табличке.
– Заходи, заходи, не стесняйся, – пробурчал сзади Главный Кум.
Володя толкнул дверь кабинета и остолбенел.
Прямо в упор на него глядели проницательные глаза… Шуры Панкратова.
Несколько секунд они молча стояли друг против друга.
– Ну, здорово, командир! – наконец не выдержал Панкрат и, раскинув в стороны руки, двинул навстречу другу.
– Привет, братишка! – обнял его Владимир.
– А ты все тот же. Только похудел малехо.
– Совсем малость… Пятнадцать кило сбросил.
– Ничего… Мы это мигом поправим… Здесь – полный комплект, – Шура ткнул ногой в здоровенную матерчатую сумку. – Тушенка, крупы, сало, супы быстрого приготовления. В отдельном пакете, так сказать, предметы личной гигиены: трусы, носки, мыло, зубная паста…
– Спасибо. – Гринько обернулся назад, надеясь найти в глазах майора согласие на получение внеочередной (и столь щедрой!) передачи, но тот остался в коридоре.
– Не волнуйся… Здесь нам никто не помешает. За все заплачено! – прояснил ситуацию Панкратов.
– А ты меня здорово напугал, – признался Владимир. – Все думал, хана, пришьют менты не за понюшку табака!
– Конечно, можно было согласиться на предложение Ростислава Юрьевича и встретиться с тобой в зоне, но, сам понимаешь, там трудно найти укромное местечко. А нам край надобно покалякать тет-а-тет.
– У этих стен тоже наверняка имеются уши.
– Ничего. На каждый яд есть противоядие.
– Техника шагает вперед…
– Причем семимильными шагами.
– Я слышал, ты неплохо устроился?
– Да. Возглавляю коммерческую фирму при Тульском оружейном заводе… Жучки, блокираторы, защита телефонных линий, электронных коммуникаций… Всей этой бедой как раз и занимаюсь.
– И как, прибыльная тема?
– На жизнь хватает… А я человек не жадный, и если что-то лишнее появляется в кармане – непременно поделюсь с ближним! Вот вашим операм пару жучков подкинул, те и расщедрились: проси, что хочешь… Кстати, как они тебе?
– Нормальные пацаны. Втроем всю зону держат. Зато среди своих особым авторитетом не пользуются – пресекают незаконные поставки наркоты, спиртного, даже чая… Многие на этом неплохо зарабатывают. А «кумовья» их – к ногтю!
– Сразу видно – классные ребята. Особенно этот… Сено-Солома. Толковый малый, в спецсредствах хорошо разбирается. Забрать бы его в Рассею, но как?
– У них с супругой беда – сынишка вот-вот ослепнет… Только ты об этом – ни-ни… Юрьич даже друзьям не говорит ни слова!
– А ты-то откуда знаешь?
– Радио сообщило.
– Ростик о тебе тоже хорошо отзывается. Говорит, ты дружишь с каким-то Бочей?
– Разве нельзя?
– Почему нет… Только он, как бы это помягче выразиться…
– Не жилец?
– А ты читаешь мысли, командир! Нет, оперчасть против него ничего не имеет. Но у них есть сведения, что кто-то очень влиятельный ждет не дождется, когда он выйдет на свободу!
– О’кей… Мы примем надлежащие меры!
– Я не для того ввел тебя в курс дела, чтобы ты предупреждал какого-то бандита.
– Слышь, Шура, ты мне доверяешь?
– Как самому себе.
– Так вот: Боча не беспредельщик – раз. И он – мой лучший кореш. Два. На этом разрешите поставить точку.
– Есть, товарищ капитан…
– Без обиды?
– Так точно…
– Тогда продолжим разговор?
– Непременно!
– Мать писала, что ты выбил должок кое с кого?
– Десять штук… «Бабки» в банк кинул на ее имя. Теперь тетя Валя ежемесячно снимает проценты. На них и живет.
– Возьми себе оттуда сколько понадобится… Так сказать, в счет компенсации затрат.
– Обижаешь… Ты для меня больше сделал.
– Спасибо, – растроганно пробормотал заключенный.
– Не за что.
– Скажи, мы действительно можем свободно разговаривать?
– Миллион процентов.
– Ты получил только деньги?
– А что еще?
– Головы!
– Не… Это не моя работа.
– Врешь, братец, по глазам вижу.
– Ты ж меня знаешь, командир… Сказал – не я, значит, не я…
– Может, даже имен таких не слыхивал?
– Каких?
– Глухой… Косой… «Команда инвалидов».
– Нет, почему же. Слыхал. Только не «мочил» я этих гадов. Косого вообще Глухой сделал, точнее, его сынишка, в больничке, при свидетелях…
– А его самого? Кто на тот свет спровадил?
– Ой, не знаю… Давай лучше о тебе поговорим.
– Что ты хочешь услышать?
– Только одно: да или нет!
– Имеешь в виду: убивал – не убивал?
– Так точно.
– Нет, Шура, не убивал.
– Так как я своего глухого тезку?
Гринько рассмеялся:
– Ну, ты даешь, парень!.. Нет, правда, если я в чем-то и виноват, то только в контрабанде оружия…
– Пятнадцать лет за такие шалости – пожалуй, многовато.
– Да, немало.
– У тебя есть какие-то соображения?
– По поводу чего?
– Своего досрочного освобождения.
– Да вот… Письмо недавно написал. Самому главному омбудсмену. Ответа пока не получил.
– И не получишь… Я тоже к кому только не обращался… Верховный суд, генпрокуратура… Глухо! Все говорят: подбрось «зеленки» на выборы – тогда посмотрим!
– Ну, так и отвалил бы им мою «десятку»…
– Извини, но такие
