– Мне тебе нечего сказать! – зло бросила она. – И поверь, я не желаю своей дочери зла.
Полковник понял – продолжать бессмысленно и, уходя, сказал:
– Вика, если что, немедленно звони мне. Поняла?
– Ее есть кому защитить и кому позвонить тоже! – снова выкрикнула Надежда.
– Я обязательно позвоню, – поцеловав дядю в щеку, шепнула девушка.
«Значит, поиск наследницы достиг апогея, – подумала Надежда. – Ну ничего, все будет так, как хочу я».
– Мама, – подошла к ней Вика, – а почему ты хранишь фотографию Аляски?
Мать ударила ее по щеке.
– Ты рылась в моих вещах?! Да что ты себе позволяешь?! В дядю своего, видно, пошла!
– Я увидела фото в семейном альбоме. – Вика всхлипнула и быстро ушла к себе.
– Вика, доченька, – бросилась за ней Надежда, – прости, я не хотела…
– Не надо, мама, – девушка пристально посмотрела на нее. – Ты ударила меня, чтобы я не задала другой вопрос. Этот бандит – мой отец?
– Ну что ты такое говоришь?
Надежда Сергеевна хотела обнять дочь, но та захлопнула перед ней дверь. Вернувшись в кабинет, Антонова позвонила в охрану.
– Ко мне никого не пускать, за Викой постоянное наблюдение. Отвечаете за нее жизнью.
– Чего? – раздраженно спросил Князь. – Какие, на хрен, американцы? Я только из камеры, даже вымыться не успел. На хрен вообще всех. Понятно?
– Наладим, – услышал он в ответ.
– Стой! Через десять минут введи их. Быстро душ и переодеться.
– Он сейчас примет вас, – улыбаясь сказал Мердоку Малыш. – Его только что привезли с похорон. Ну он, разумеется, в печали, и костюмчик заменить надо. Пройдемте, – улыбаясь сделал он приглашающий жест. – Выпьете что-нибудь, и Князь, то есть Иван Иванович нарисуется. Что будете пить? – спросил он переводчицу.
– Если можно, яблочный сок, – ответила она.
– Запросто, – улыбнулся Малыш.
Из «десятки», припарковавшейся неподалеку от дома Князя, позвонили Филиппу – Похоже, американцы желают договориться с Князем. Сначала вроде их наладили, но потом Малыш подошел и завел в дом. Что делать?
– А ничего, – ответил Песковатский-сын. – Жди, как только поедут, сообщи куда. А может, мы и раньше успеем.
– Слышь, – подошел к курившему у окна Малышу покрытый татуировками детина, – мне та тачка не в жилу. Как эти прикатили, стоит. Тип за рулем звякал куда-то пару раз. Как прикатили и когда ты этих к Князю повел.
– Молоток! – похлопал его по плечу Малыш и сунул пятьдесят долларов. – Пивка с похмелюги выпьешь, а я подойду посмотрю.
Выйдя на дорогу, Малыш достал телефон, выронил его и, как бы невзначай задев, отправил к «десятке», стоявшей с открытой дверью.
– Извините, – наклонился он. – Но иначе просто нельзя.
Короткий удар по сонной артерии вырубил водителя. Перебросив его на пассажирское сиденье, Малыш сел за руль, машина тронулась.
Выполняя очередное поручение, Мердок на этот раз взял с собой переводчицу, чтобы чувствовать себя увереннее.
Минуту-другую послушав перевод, Князь бесцеремонно сказал:
– Слышь ты, умник, давай сам базарь. Какого хрена понт ломаешь, что по-русски не можешь. Не мучь ты деваху. – И рассмеялся. – Что касается дочери Аляски, сукой буду, даже предположить не можем, кто она. На парочку вроде вышли, но оказалось не они. Да вы сами это знаете. И вот что своему боссу передай. На чужой каравай рот не разевай. В общем, пусть отойдет от этого дела. Не получит он ни девчонку, ни Долину. Полезет глубже, шлепнем. Аляска не для того эту канитель начал, чтоб вам, гребаным янки, российское добро отдавать. Надеюсь, ты меня понял и давай на выход. Кстати, вас пасли и вполне возможно хотят положить вроде бы моими руками.
– Извините, – растерялся Мердок, – но я действительно не понимать половину…
– Расстреляют вас тут, а меня менты хапнут, – улыбнулся Князь. – Да, сейчас сами все увидите. – Он подошел к окну и махнул рукой.
Из открытых ворот выехал джип, на котором прибыли американцы, на заднем сиденье просматривались два человека. Гости с испугом уставились на Князя. Едва ворота закрылись, из верхних окон стоявшего напротив коттеджа ударила автоматная очередь. Головы сидевших на заднем сиденье разлетелись на пластмассовые осколки.
Автоматчик, бросив оружие, поднялся, но удар в затылок свалил его.
– Пеленайте, – сказал Малыш, снимая с киллера маску. – Опачки! Вот это номер, чтоб ты не помер. Капитан Якунин.
Послышалась сирена. Он засмеялся.
– А вот и твои коллеги.
Омоновцы бросились к коттеджу Князя и к расстрелянному «мерседесу», четверо были в милицейской форме.
– Эй, – заорал Малыш, – киллер тут! Жив-здоров. И пушка тоже.
Наблюдавший за домом верзила сообщил Филиппу, что операция провалилась, киллера взяли. Песковатский-младший растерянно молчал.
– Обещай, что угодно. Мол, психиатрическая экспертиза признает его тронутым, а через полгода мы его высвободим, – наконец сказал он.
– Ему легче сдать нас. Трупов-то нет. Скажет, что заметил подмену, поэтому и стрелял. Им заказчик нужен, – возразил верзила.
Филипп грязно выругался.
– Попробуй уговорить, потом что-нибудь придумаем. – И вдруг сообразил: – «Форд» на месте? Вели ударить прицельно, времени в обрез.
Прозвучал вызов его сотового.
– Ну, мент, ты и попал, – услышал Филипп незнакомый голос. Раздался щелчок: «Песковатский Филипп послал, – говорил киллер. – Я должен был проследить за американцами. Как войдут, позвонить Якунину. Он должен был…»
Связь оборвалась.
– Зачем ты все это затеял? – сердито спросил отец.
– Князь и америкашки могут найти наследницу, тогда всей нашей затее хана! – зло выкрикнул Филипп.
– Олух ты царя небесного, – вздохнул отец. – Представляешь, что теперь будет?
Он ударил сына по лицу.
– Куда он, его мать! – вдавливая тормоз, заорал старший сержант ОМОНа. Микроавтобус занесло, но он ушел от столкновения с милицейским уазиком, в котором сидел задержанный. В УАЗ на полной скорости врезался выехавший из переулка «Форд». И сразу грохнул мощный взрыв. Спустя несколько секунд – второй. – Примут тебя потомки у горячего костра, и будешь ты в раю, – прошептал Китаец. Поклонившись в сторону пылавших машин, быстро пошел к автобусной остановке.
– Что? – переспросил Филипп. – Это точно?
– Да уж куда точнее, – сказал звонивший. – Там такое творится… Раненых человек двенадцать. Убитых пятеро, плюс этот террорист-смертник. Нашли водителя «Форда». Горло перебито. Он тачку в гараже взял, там ее и взрывчаткой начинил.
– Отлично, – облегченно выдохнул Филипп. – Остался только один, уже легче.
– Пошли своих головорезов. Пусть выяснят, где его держат, и кончат. Но без шума, – посоветовал отец. – Бой начнется, все насмарку пойдет. Работать ты умеешь, а вот думать…
– Сучара ментовская! – метался разгневанный Князь. – Такую хреновину отчебучил! Значит, рано я тебя из колоды выбросил. Вот сучонок, и тут обыграл, паскуда. Скорее всего, пахан его постарался. Генерал, та еще мразь, со знаком качества, как в СССР говорили.
После безрезультатной встречи с Князем Мердок никак не мог решиться позвонить Бергману. Тянуть больше было нельзя.
– Разговора не получилось, – сходу признался он. – Князь нам, правда, жизнь спас. И предупредил: если мы будем мешать, убьют всех.
– Возвращайтесь как можно быстрее, – потребовал Бергман. – Китаец пусть остается. Сейчас начнется его игра.
– Значит, я могу вернуться? – обрадовался Мердок. – Ура! – И положив трубку, закричал: – Домой. – Он воздел руки. – Господи, спасибо тебе.
Выплакавшись, Вика встала и подошла к окну.
– Неужели это правда? Неужели мой отец – бандит? Нет, – качнула она головой, – не может быть. Мама не такая, она не станет врать… но почему убили Артура, а потом и Гарри? Зачем у меня хотели взять какие-то анализы? И не у меня одной…
Она подошла к книжному шкафчику, снова начала перечитывать газету.
«Ходит множество разговоров о наследнице известного авантюриста, знатока золотодобычи Алясина Федора Федоровича. Недавно появились документы, подтверждающие, что у него есть дочь и что она будет владелицей Золотой Долины, которая в девяностом году, в дни вседозволенности, была куплена Алясиным. Но в США, в Вашингтоне, обнаружены могилы женщины и новорожденной девочки. Врачи клиники О’Бейли утверждают, что женщина, Буракова Анна, родила девочку от Алясина. Но девочка, как и мать, мертва. Откуда же появились слухи о живой наследнице, которая, как только ей исполнится двадцать лет, станет владелицей Золотой Долины и некой суммы в швейцарском банке? Возникают вопросы. И первый – почему, похоронив дочь, Алясин не дал ей свою фамилию и даже отчество? Почему в клинике исчезли документы, касающиеся родов? Почему принимали роды у умирающей женщины, зная, что обречен и ребенок? Надо найти ответы, и я попробую это сделать. Ирина Тумина».
– Тумина, – вслух произнесла Вика фамилию журналистки. – Надо что-то делать, не хочется верить, что мама говорила неправду.
