– Почему бандитов? Я был уверен, что помогаю известному продюсеру Леониду Иосифовичу Хейфицу. Он звонил мне лично несколько раз. При чем тут бандиты? Я вас не совсем понимаю.
– Вы же видели людей, которые меня сюда привезли, – пояснил я, – думаете, они приехали сюда покататься? Нет. Они будут ждать условного сигнала, чтобы подняться наверх и забрать меня с собой. Забрать, даже если им придется отдирать меня от кровати и соскребывать по кусочкам. Поэтому не стройте иллюзий, доктор. Это не продюсеры и не музыкальные руководители. Это настоящие бандиты, на которых вы сейчас работаете.
Шейкин нахмурился. Я видел, как он нервничает. Пусть нервничает. Может, в следующий раз сто раз подумает, прежде чем соглашаться на подобную пакостную роль. Мы вошли в мою палату, и он помог мне улечься в кровать. Я посмотрел на свой телефон – зарядки почти не осталось, результат интенсивных переговоров сегодня днем и ночью, – и на всякий случай спросил:
– У вас нет в больнице зарядки для моего телефона?
– Вам мало общений с бандитами, вы еще собираетесь им звонить? – Кажется, Шейкин искренне завелся. Ему очень не понравились мои объяснения. Но, в конце концов, он согласился и, выходя из палаты, пообещал: – Хорошо, я найду вам зарядку.
Я достал телефон, набрал номер Арвида и сообщил:
– Мне удалось вернуться в палату.
– Прекрасно, – обрадовался он, – значит, все в порядке. В одиннадцать у нас пресс-конференция.
– Они назначили свою на десять, но мне удалось их убедить, что еще раньше приедут ваши операторы и журналисты для съемок сюжета в утренних новостях. Ваша задача – организовать приезд такой группы, только обязательно рано утром, до того, как они начнут действовать. Иначе уже в половине десятого меня отсюда заберут. Внизу в двух автомобилях сидят шесть или семь костоломов Хейфица, и вам придется меня отбивать у этих бравых ребят.
– Ничего, – ответил Арвид, – что-нибудь придумаем. А ты везучий, – весело добавил он, – я был уверен, что ты не сумеешь вернуться.
– Как видишь, вернулся и теперь нахожусь в своей палате. Можете сами проверить. Пришлите сюда вашу медсестру или вашего врача Эдуарда Александровича. Пусть подтвердит, что я никого не обманываю.
– Уже знаем, – также весело продолжал Арвид, – тебя видели, когда ты приехал в больницу и когда поднимался к себе в палату.
– Тогда я буду ждать вашу телевизионную группу. И приготовьте мне деньги. Кажется, речь шла о сумме в сто тысяч долларов, если я не ошибаюсь?
– Не ошибаешься. Деньги уже у меня. Тебе нужно будет только выступить и уехать, остальное уже наше дело. Что касается этих головорезов, которые хотят тебя отбить, то у них ничего не получится. На каждый лом есть свой прием, – рассудительно произнес Арвид.
Теперь нужно было поспать. Но я никак не мог уснуть. Часы показывали семь утра, уже совсем рассвело. И мне нужен был помощник, который смог бы правильно сориентироваться в такой обстановке. Никто даже не догадывался, что такой помощник у меня есть. Теперь необходимо его предупредить, чтобы он оказался в нужное время и в нужном месте.
Я снова взялся за трубку. Через минуту в палату вошел Шейкин, который принес зарядку. Мы вставили ее в розетку и подключили к моему телефону. Теперь я наконец был спокоен, что хотя бы мой телефон меня не подведет. Шейкин спросил, не хочу ли я позавтракать, но я отказался. Мне нужно было немного полежать, успокоиться и понять, как действовать дальше. Вернее, в общих чертах я уже это знал. Самое важное – это свобода Жени. Потом деньги, от которых я должен вовремя избавиться и которые мне еще должны заплатить. И наконец пресс-конференция. Первая и вторая. А возможно, и третья, четвертая, пятая. Скандал может получиться просто грандиозный.
Вся эта история началась два дня назад. Арвиду сказали, что есть актер, готовый на все ради денег. Бывший актер, к тому же не российский гражданин. Представляете, какой идеальный вариант? Такой кавказский бомж, смерть которого даже никого не заинтересует. Они могли меня просто убить и выбросить под колеса машины Лихоносова. Но нет, им нужен был живой свидетель. Человек, который потом даст показания и против самого Лихоносова, и против его продюсера. Я слишком недооценил подлость Палехова. Ему не нужно было возвращать себе контроль над Лихоносовым, все это на самом деле сказки. Он хотел раз и навсегда уничтожить такого конкурента, как Леонид Хейфиц. Поэтому он и нанял меня, чтобы окончательно погубить своего главного и самого опасного конкурента. Поэтому и соглашается на любые мои условия, лишь бы любым способом подставить и победить Хейфица. А тот, в свою очередь, уже давно разгадал план своего конкурента и хочет использовать эту провокацию против самого Глеба Мартыновича. Вот такая у нас диспозиция. А я оказался между ними, как пешка неизвестного цвета между двумя враждующими армадами. Кажется, Шейкин начал задумываться. Он хороший врач и, видимо, неплохой человек, и мои слова о бандитах его просто потрясли. Это понятно. Он считал, что работает всего лишь на музыкального продюсера Хейфица, а оказалось, что его втянули в разборки между двумя опасными криминальными бандами. Этого Шейкин явно не ожидал. Но теперь уже поздно сожалеть. Теперь он в игре и не может из нее выйти без определенных потерь.
Я снова достал свой телефон и набрал известный мне номер. Сегодня я не имел права проигрывать. Не имел права ошибаться. Сегодня я обязан только побеждать.
Понятно, что я мог жить у Жени достаточно долго, она бы меня все равно не прогнала. Но оставаться в Минске, не имея ни работы, ни денег, я не мог и не хотел. Мне просто было стыдно жить за ее счет. Поэтому я заставил себя вернуться в Москву и искать подходящую работу. Куда я только не обращался: и в различные театры, и к разным продюсерам. Конечно, первым делом я сдал нашу с Расимом квартиру, в которой мы жили, и переехал в другую. Не мог оставаться там – смерть Расима меня очень сильно потрясла.
Нелепая и глупая смерть, когда убивают просто так, ради того, чтобы снять эту картинку на видео и выложить ее в Интернете. Наверное, это самое чудовищное убийство, какое только может придумать человеческое воображение. Я еще понимаю, когда убивают из-за денег или пытаются отнять что-то ценное. Это, конечно, все равно не оправдывает грабителей, но хоть некое подобие логики присутствует. А здесь просто варварство и зверство, ничем не объяснимые и оттого еще более страшные.
Можете мне не поверить, но на следующий год в Москву приехал учиться племянник Расима. Тот самый, которого он спас, задержав убийц, чтобы мальчик мог убежать. Мальчик вырос, начал заниматься боксом и поступил в Московский политехнический институт. Он хотел учиться именно здесь, даже несмотря на возможные потенциальные угрозы. Конечно, скинхедов меньше не стало, и каждый, прибывающий в Москву с Кавказа или из Средней Азии, Африки или Латинской Америки, Китая или Индии, рискует на них нарваться. Но ради справедливости стоит сказать, что число их ничтожно мало по сравнению с нормальными людьми, которые гневно осуждают подобные выходки и не приемлют разделение людей по национальному или расовому признаку. Возможно, Москва – один из самых интернациональных и полифоничных городов в этом смысле. А бандиты и хулиганы есть и в других крупных мегаполисах, и с ними везде нужно беспощадно бороться.
Фазиль, который приехал учиться в Москву, осознавал эту опасность. Она могла подстерегать его и в метро, и в пустынном парке, и даже на шумной людной улице. Но, с другой стороны, ему было интересно здесь учиться и общаться с друзьями. Я видел его друзей, и меня они порадовали. Среди них есть русский, еврей, армянин и киргиз. Такой небольшой Советский Союз в миниатюре – все живут дружно, и никто ни с кем не конфликтует.
В конце восьмого года я принял решение вернуться в Баку и устроиться на работу в свой театр. Хотя при одной мысли, что я снова должен буду каким-то образом контактировать со своей бывшей женой и ее родственниками, мне становилось плохо. Но неожиданно я встретил на улице одного из своих старых знакомых – Фатыха, который жил у нас во дворе и мечтал стать геологом. Еще в середине девяностых, после того как он окончил школу, их семья переехала в Казань, где он и поступил в геологический институт. И вот спустя столько лет я неожиданно с ним встретился. Фатых повзрослел, возмужал, раздался в плечах. Он работал с золотоискателями на Дальнем Востоке и предложил мне поехать вместе с ним, пообещав такие заработки, о которых я не мог даже мечтать. Всю ночь я думал о его предложении и пришел к выводу, что надо ехать. За несколько лет я смог бы заработать достаточно денег, чтобы сделать предложение Жене, обеспечить свою семью и уже не беспокоиться о завтрашнем дне. Я согласился поехать вместе с Фатыхом. Теперь нужно было все рассказать Жене. Конечно, правильнее было лично поехать и все рассказать, но я просто струсил. Побоялся, что не смогу убедить ее в целесообразности своего плана. Мне просто надоело мое безденежье, моя постоянная готовность к перемене мест, моя экономная жизнь, которая должна была рано или поздно закончиться. Мне было уже много лет, я миновал кризис среднего возраста и четко себе представлял, что это мой последний шанс в жизни. Если не смогу заработать денег, чтобы достойно обеспечить Женю сейчас, то не заработаю их больше никогда. А работать вместе с золотоискателями – значит, попытаться сорвать свой куш. И я позвонил Жене. Сначала она не поняла, даже обиделась и бросила трубку. Потом сама перезвонила и неожиданно бросила трубку. Перезвонила во второй раз и начала плакать, ничего не говоря. Затем позвонил уже я и долго пытался объяснить ей логичность моего поступка. Наконец она согласилась, только заметила, что я мог бы лично приехать и попрощаться с ней. Но приехать я как раз не мог. Фатых улетал рано утром, и я должен был лететь вместе с ним.
