Наталья Александрова - Сестра моя — смерть

Так и теперь, Старцев привычно облачился в генеральский мундир, а генерал — в его скромный штатский костюм. Затем генерал включил интерком и отправил Антипову за документами в отдел кадров, расположенный в дальнем конце здания.

— Ну что ж, Андрюша, — сказал Игнатов, — сядь-ка за мой стол, посмотрю, как ты со стороны выглядишь…

Старцев с улыбкой легкой неловкости сел в генеральское кресло, мягко утонув в его кожаных объятиях.

Генерал отечески улыбнулся, подошел к Андрею сбоку и быстрым решительным движением достал из ящика стола большой тяжелый пистолет. На лице Андрея появилась растерянность, но генерал не дал ему опомниться — он поднес пистолет к голове Старцева и нажал на спуск. Пуля косо вошла в череп Андрея и вышла через лицо, разворотив его до неузнаваемости. Андрей рухнул на стол, заливая бумаги темной густой кровью…

Генерал аккуратно протер пистолет, удалив с него отпечатки своих пальцев, затем вложил его в мертвую руку Старцева. Затем он осмотрел на всякий случай кабинет, взял кейс, в который заранее переложил кое-какие документы и деньги из своего сейфа. В дверь уже ломились. Генерал спокойно вышел через потайную дверь и вставил ключ в зажигание.

Он думал в этот момент, что начнет снова собирать в кулак истинно патриотические силы — документы в его кейсе помогут ему держать в руках целый ряд высокопоставленных политиков и чиновников. Он снова создаст свою тайную империю, опираясь на верных людей в армии и правоохранительных органах…

Его планам не суждено было осуществиться. Вставив ключ в зажигание, он привел в действие мощное взрывное устройство, которое превратило скромную машину Андрея Старцева в пылающую груду обломков.

Донельзя изувеченное тело генерала было опознано и похоронено, как останки Андрея Петровича Старцева, скромного преподавателя колледжа городского хозяйства.

Тело Старцева было, напротив, предано земле с большими воинскими почестями, с почетным караулом и салютом из автоматов Калашникова. Историю с самоубийством не предали гласности, по официальной версии видный военачальник, чей вклад в развитие.., и так далее, скончался от обширного инфаркта миокарда.

Инфаркт миокарда невероятно распространен среди ответственных работников.

Покойный генерал Игнатов никогда не узнал, что, можно сказать, сам стал виновником своей смерти. Его имени не было в списке, который Шаман получил от Аркадия Ильича.

Михайлов хотел лишить старого людоеда его связей, источников финансирования, лишить его окружения и исполнителей. Он хотел поставить его на колени и заставить действовать в своих интересах, но он не хотел его убивать.

Зато в списке был Андрей Старцев, и Шаман выследил Старцева и заминировал его машину.

Так что генерал умер, можно сказать, не своей смертью. Убив Андрея Старцева, он сам умер вместо него.

Лена проснулась оттого, что за окном громко щебетали ласточки. Она была одна в узкой мрачной комнате, похожей на стенной шкаф. В комнате было полутемно. Лена встала и босиком подошла к окну, чтобы отдернуть занавеску. Нога не болела, и в голове прояснилось. Но все, что произошло вчера, казалось ей сном — и похищение, и сидение в каменном амбаре, и взрыв, и подземный ход и даже то, что случилось потом. А что же все-таки случилось потом?

Она сама спровоцировала Алексея… И что это на нее нашло? Но его не надо было долго упрашивать. И все, что произошло ночью в этой комнате, было навеяно странной магией.

Возможно, так повлиял на нее дом сатанистов? Ночью Лена чувствовала себя принцессой из сказки, и жар наплывал волнами, как морской прилив.

— Уж не знаю, он ли тому причиной или мое вчерашнее состояние, но такого раньше со мной никогда не было, — сказала Лена вслух и тотчас испугалась — вдруг Алексей услышал?

Но его нигде не было, и Лена прислушалась к себе и поняла, что все прошло, наваждение закончилось.

Лена протянула руки к занавеске, но вздрогнула, услышав голос:

— Не делай этого!

Она повернулась и встретила его недовольный взгляд из-под маски. Опять, он опять надел свою чертову шапочку!

— Доброе утро, — сказала Лена упавшим голосом.

Он пробормотал что-то, и только с очень большой натяжкой это можно было считать приветствием.

— Ни в коем случае не подходить к окну, — сказал он отрывисто, — не выглядывать из-за занавески. Не шастать по дому, сидеть в этой комнате и ждать, когда приду я или Надежда.

— И что потом? — едва слышно спросила Лена.

— Там видно будет. — Он повернулся и ушел, не прощаясь, и правильно сделал, потому что иначе Лена просто бросилась бы на него, а учитывая то, что вчера он победил гориллообразното зверски сильного убийцу, для Лены это могло бы кончиться плохо. Какая скотина! Использовал ее ночью, а теперь в свойственной ему хамской манере дал понять, что это ничего не значит. И ведь вчера он даже не очень этого добивался, она сама… Лена бросилась на кровать и разрыдалась от бессильной злости. С опухшими глазами ее и застала Надежда.

— Привет, я принесла вам поесть.

— Я не хочу, — отвернулась Лена.

Надежда обошла ее и заглянула в глаза.

— Не надо капризничать, мне вовсе не хочется с вами возиться.

— Тогда отпустите меня, за что вы меня держите взаперти! — закричала Лена.

— Тише. А с ним вы об этом говорили?

— Он сказал — там видно будет, — угрюмо сообщила Лена. — И вообще он отвратительный, видеть его не могу, меня от него трясет!

— Однако, — удивилась Надежда, — это надо уметь — за такой короткий срок так опротиветь. Конечно, характер у него не сахар, но все же… Вообще-то он спас вам жизнь, а мог этого не делать.

Лена промолчала, потом спросила более спокойным голосом:

— Зачем вы меня тут держите? Ведь это противозаконно — удерживать человека против его воли.

— Видите ли, по идее мне бы надо больше вас опасаться, мое лицо вы видели, а его, я так понимаю, нет. Для него вы — опасный свидетель, поэтому он и боится вас отпускать.

И потом, вы говорите, чтобы вас отпустили вот сейчас, немедленно. И позвольте вас спросить, что бы вы стали делать, выйдя за порог этого дома?

— Поехала бы в город.

— Замечательно! Даже учитывая, что одеты вы теперь вполне заурядно, в спортивный костюм, то есть не будете выделяться среди деревенских жителей, известно ли вам, что автобус до Оредежа ходит через нашу деревню четыре раза в день? И если вы сейчас выйдете из дома, то вам придется торчать на остановке, — Надежда взглянула на часы, — без малого полтора часа. Все вас увидят и обсудят. Далее, денег у вас нет, потому что сумочка ваша пропала по дороге. Билет в автобусе стоит два рубля — ерунда, но даром вас ни за что не повезут. Стало быть, придется вам семь километров топать пешком, а при вашей больной ноге это утомительно. Шоссе у нас достаточно оживленное, и молодую симпатичную женщину подсадит кто-нибудь и даже может до города довезти. Но учтите, что рассказами о похищении вы их не разжалобите. Тут, да и везде народ такой: либо плати деньги, либо расплачивайся натурой. Вряд ли такое понравится вашему мужу. И если все же вы героически дотопаете до Оредежа пешком и вас не перехватят по дороге те, из лагеря, а это вполне может случиться, то до города вы все равно не доедете.

— Почему же?

— Потому что вас высадят на девяносто втором километре.

— Почему именно на девяносто втором? — искренне удивилась Лена.

— Потому что перед девяносто вторым километром находится огромное садоводство, там в электричку садится всегда множество людей.

И сразу после этого идут контролеры, чтобы штрафов взять побольше. Так вот, с контролерами у вас вообще никакого разговора не получится — высадят, и все дела. А следующий поезд через три часа, и эти три часа придется вам провести на свежем воздухе, там, на платформе, даже сарайчика нет. Вы не производите впечатления женщины не от мира сего. Стало быть, когда вы требовали, чтобы вас отпустили, вы хотели, чтобы вас не только отпустили, но и довезли домой, а такую услугу вам никто не обязан предоставлять.

— Я не требую, я прошу…

— А просить надо повежливее! — отрезала Надежда. — Теперь я понимаю, что Алексей в каком-то смысле прав, что поместил вас сюда.

— А кто он вообще такой?

— Я и сама не знаю, — призналась Надежда.

— А помогаете ему зачем? — не унималась Лена.

— Так получилось, меня втянули в это дело случайно. Кроме того, у меня имеются смутные подозрения, что его дело — правое.

Так что наберитесь терпения, я думаю, скоро ситуация разрешится.

— Но ведь мои близкие очень за меня беспокоятся.

— Понимаю. Но похитители думают, что вы погибли. Может быть, теперь они оставят вашего мужа в покое?

— Не знаю. — Лена отвела глаза.

— Вы давно замужем? — спросила Надежда так просто, для разговора.

— Шесть лет. — Именно столько лет была замужем Ольга.