Заработал «КПВТ»… его раскатистый грохот покрыл все остальные звуки перестрелки – я инстинктивно упал на пол, потому что «КПВТ» не остановит никакая стена, он любую стену пробьет, любой дувал. И в этот момент щелкнул ключ в двери, а я не успевал отреагировать. Луч фонаря осветил камеру.
– Садык. Садык, ты тут?
– Кто это?
– Жека Дон! Короче…
Я поднялся с пола.
– Ты что – жив?
Жека тряханул головой.
– Жив, как видишь. Надо идти… давай за мной. В коридоре – пригибайся…
Я вышел следом за Жекой в коридор – и тут же снова едва не бросился на пол… на инстинкте. Били с этой стороны, и на моих глазах в конец коридора прилетело. Увидел, как кирпичи летят… и тут же пыли много стало…
– Пригибайся и пошли!
Я поспешил за Жекой. Пули пробить стены не могли, но внутрь влетали регулярно через битые стекла.
– Подожди!
Лестница вела вниз, и у двери лежал труп одного из охраников – в камуфляже, с аккуратно перерезанным горлом. Крови натекло изрядно, но куртка его меня не интересовала: мне нужны были ботинки.
– Ты чо?
– Ботинки…
– Внизу, б…
Свалились на первый этаж… тут стреляли не больше, а меньше, потому что отстреливались с этого этажа. Но, судя по звуку, с нашей стороны вели огонь из коротких «калашей», и потому шансов не было. Короткий «калаш» – не тема для общевойскового боя.
– Сюда…
Подвал. Солидный, капитальный, бетонный. Еще один труп – на стуле, голова неестественно откинута назад, на полу кровь натекла. Сюда пули уже не долетали, и потому мне удалось и переобуться, и переодеться. Рядом был тот же короткий «калашников», я его взял, проверил: боевой, два магазина есть – уже хорошо.
– Куда?
– Сюда.
Еще одна дверь, еще. Потом открылась очередная, и мы вывалились в какой-то овраг…
– Давай тихо…
Трасса, как я и предполагал, была примерно в полукилометре. Трасса большая, три полосы в каждую сторону. На обочине стоял старый «ПАЗ» с зашторенными стеклами, впереди – «Фольксваген» с длинным хвостом рации.
Жека показал – ты справа, я слева…
В таких делах главное – быстрота. Жека уже рванул дверь, вышвырнул водителя, сунул автомат в салон и заорал: чисто! Я подбегал к двери, из впереди стоящего «Фольксвагена» попытался выбраться человек и не успел – я срезал его очередью, и он вывалился из двери мешком и застыл на асфальте. Я успел узнать его – низенький, крепкий, как гриб-боровик…
Похоже, он успел найти себе нового хозяина – и вместо того чтобы быть арестованным, решил арестовывать сам. Да не вышло.
Не получится уже деньги потратить, на крови и предательстве заработанные.
– Садись!
Я едва успел забраться внутрь – дверь не закрывалась, «ПАЗ» тяжело набирал ход. Похоже, прорвались.
– Сзади посмотри! – Жека не отрывался от руля.
Я начал пробираться назад. «ПАЗ» был странным – он, похоже, был переделан из похоронного, основной выход был назад, а пассажиры сидели спиной к стене, между ними было пространство. Первое, что мне бросилось в глаза, – это оружейная пирамида, самодельная и почти пустая. Но в одном из гнезд стоял «ПКМ»…
Снова за окнами – белый день,
День вызывает меня на бой.
Я чувствую, закрывая глаза, —
Весь мир идет на меня войной!
Далекое прошлое
Пакистан. Зона племен
1988 год
Взрыв грохнул совсем рядом, и осторожно продвигающаяся вперед группа моджахедов снова бросилась в укрытия…
Примерно минут через пятнадцать, когда осмотрелись, командир моджахедов приказал саперу идти вперед, а остальным – прикрывать его.
Сапер примерно десять минут продвигался вперед по тропе, потом какое-то время (не меньше десяти-пятнадцати минут) изучал место подрыва. Потом начал ругаться.
– Что происходит? – спросил американец.
Сапер, вернувшись по тропе, что-то объяснял амиру моджахедов, гортанно ругаясь и пытаясь показать что-то на руках.
– Переводи. Что они говорят? – потребовал американец.
– Они говорят, сэр, – ответил пакистанский коммандос, приставленный к американцу в качестве личного телохранителя и переводчика, – что эти люди использовали в качестве замедлителя измельченную сухую почву, полив ее водой. Когда она снова высохла, то посыпалась, и произошел взрыв. Эти люди знают минные ловушки, какие мы преподаем в лагерях. Они очень опасны. Моджахеды не хотят идти вперед.
– Какого черта? – американец поправил висящий на боку «узи» с глушителем. – Пошли. Будешь переводить мне.
Американец встал в полный рост и приблизился к спорящим.
– Я считаю, что они трусы и не мужчины, раз не хотят идти вперед, – сказал американец и потребовал: – Переведи им это.
– Сэр, на вашем месте я бы подобрал другие слова. Это нехорошие, оскорбительные слова, они задевают честь, и это может кончиться плохо…
– Переведи в точности, как я сказал.
Вдалеке четко стукнул выстрел, и американец, обливаясь кровью, повалился на тропу. Боевики и пакистанский офицер бросились в укрытия. Никто и не попытался оказать помощь умирающему американцу.
– Что он говорил? – спросил амир моджахедов, сплюнув на землю.
– Это плохие слова… – сказал пакистанский офицер, – грязные. Такие могут исходить только из грязного кяфирского рта.
– Аллаху акбар. – Пакистанский амир провел ладонями по лицу. – Аллах мощен над всякой вещью, и он покарал этого кяфира за его грязные слова руками другого кяфира. Это хорошо. Пусть Аллах и дальше карает кяфиров их же руками.
– И лучше бы этим амрикаи убираться из Пакистана подобру-поздорову, – недобро добавил телохранитель, – они здесь у нас такие же нежеланные гости, как и русские на земле Афганистана. Да и чем один кяфир отличается от другого кяфира?
– Да покарает их всех Аллах… – согласился амир.
Один из моджахедов начал стаскивать с трупа американца ботинки: ботинки хорошие. Сам он их носить не будет – ноги не привыкли, но на базаре в Пешаваре за них дорого дадут. Новые совсем…
Вертолет появился, когда почти стемнело…
Это был очень необычный вертолет. В его основе – был проект ЦРУ США еще вьетнамских времен, когда маленький MD530 оснастили глушителем звука двигателя, системой ночного видения для полетов вслепую и использовали для опасных заданий над тропой Хо Ши Мина. Этот вертолет был побольше – «Белл 214», он был оснащен двумя двигателями со специальными насадками-глушителями, системой FLIR первого поколения и пулеметом типа «Миниган-134», подвешенным под брюхом машины в управляемой турели. Такой вертолет был создан фирмой «Белл» в нескольких экземплярах как демонстратор технологий: «Белл» рассчитывала на заказ Пакистаном как минимум пятидесяти транспортных вертолетов. В свое время этот вертолет создавался на конкурс для основного американского вертолета, но неожиданно проиграл Сикорскому, потом фирма осталась без еще одного крупного заказчика – Ирана. Сотню штук удалось пристроить в Ирак, но этого было мало – вот и летал этот вертолет, первоначально созданный для показа генералам армии США, по странам Востока, фирма показывала его в Пакистане и Китае. Ну а параллельно выполнялись и задания для ЦРУ США…
Этот вертолет был королем ночи. Тихий и надежный, способный летать в кромешной тьме, он мог проскальзывать глубоко в тыл противника и возвращаться назад. Как он это не раз и делал, последний раз – обеспечивая визит американского конгрессмена Чарли Уилсона в один из базовых лагерей моджахедов по ту сторону границы. Чарли Уилсон тогда был очень доволен – ему удалось даже пострелять по советской заставе из крупнокалиберного пулемета. Теперь его вызвали для того, чтобы убрать подозреваемого – советского или афганского снайпера – на самой границе, а на обратном пути забрать раненого американского советника. Никакого другого вертолета, способного летать ночью, в этой стране не существовало.
Тем не менее отсутствие наведения с земли, ориентиров и маяков наведения в горах сыграло недобрую шутку с экипажем вертолета. Используя в качестве привода последнюю точку, которую тогда еще живой американский офицер указал как отправную, американский вертолет вышел на то, что он считал целью. И никакой самый опытный экипаж из пилотов-испытателей, воевавших во Вьетнаме, ситуацию исправить не мог.
– Утенок, я Рыжая лиса, Рыжая лиса, ответьте… – монотонно повторял третий член экипажа, специалист по связи и одновременно летчик-наблюдатель (летнаб). – Вы слышите нас, вы слышите нас?..
Ответом была лишь какофония эфира.
– Вот черт…
– Что там?
– Связи нет. Смещайся западнее.
– Уже.
– Утенок, я Рыжая лиса, Рыжая лиса, ответьте…
– Сэр, это вы нам?
Оператор удивился – голос был незнакомым, с британским шепелявым акцентом.
– Я Рыжая лиса, прошу код идентификации.
– Сэр, я не знаю кода идентификации. Я назначен телохранителем к майору Козларичу…
