— Рой! — воскликнул он. — Вы понимаете, я так любил ее, так любил!..
— Посидите хоть немного! — умоляющим тоном попросил Саймонсон. — Может, дать вам таблетку снотворного? — с надежной спросил он.
— Спать?! — всплеснул руками Макдафф. — Да разве я смогу заснуть!
Дверь приоткрылась, и Этта Саймонсон поманила к себе мужа. Тяжело вздохнув, Элрой подошел к ней.
— Послушай, родная, — начал он, — К.Т., должно быть…
— Помолчи, — остановила его миссис Саймонсон. — Есть более важный разговор. Ты знаешь, кто был сегодня у них, — она кивнула на Макдаффа, — в его отсутствие? Не знаешь? Так я скажу тебе.
Саймонсон решил, что его жена по обыкновению хочет посплетничать, и устало отмахнулся от нее.
— Давай лучше подумаем, как успокоить его, — проворчал он. — Иначе нам всю ночь придется мучиться… У тебя осталось снотворное, которое ты принимала прошлым летом?
— Кажется, осталось.
— Положи ему таблетки две в кофе… Можно даже три, а то он не даст мне уснуть.
* * *
Биль Уэстин стоял в дверях, пытаясь вспомнить и повторить каждое свое движение.
— Когда я вошел…
— Подожди! — оборвал его Эллендер. — За каким чертом ты вообще ввалился сюда?
— Я услышал, как она вскрикнула.
— А как она вскрикнула?
— Вскрикнула, и все.
— Что это было — визг, вопль, крик, как кричит человек, когда его ударят, или что другое? — спросил Вирлок, чем вызвал удивленный взгляд Эллендера.
— Нет, она просто громко вскрикнула… ну, как иногда кричат в кинофильмах.
— Хорошо, хорошо! — снова вмешался Эллендер. — Ты услыхал крик. Что ты сделал дальше?
— Я немного подождал, раздумывая, входить мне или не входить. Потом она снова вскрикнула, после чего раздался выстрел. — Уэстин смотрел то на Эллендера, то на Вирлока.
— Следовательно, ты вошел сюда после выстрела? — переспросил Эллендер. — Но ты же говорил, что вошел после того, как услышал крик.
— Но между криком и выстрелом прошла всего какая-то секунда. Я подошел к двери и постучал. Потом я позвонил, услышал какой-то топот, словно кто-то убегал, и толкнул дверь. Она оказалась незапертой, и я вошел — вот так…
Уэстин сделал несколько шагов, остановился и продолжал:
— Она стояла посредине комнаты, немного подавшись вперед, и держалась обеими руками за грудь. Потом взглянула на меня, сказала: «Боже мой, я ранена!» — распахнула дверь в спальню и упала.
— А ты что же делал все это время? — спросил Эллендер.
— Я был так потрясен, что, кажется, стоял как вкопанный.
— Кажется?
— Ну, хорошо, стоял, — вяло поправился Уэстин.
— Дальше.
— Потом я вошел в комнату, вот так… — Уэстин снова сделал несколько шагов. — Хотел подойти к ней, но увидел пистолет, поднял его, однако тут же сообразил, что этого не следовало делать, и бросил его на пол. Тут мне пришло в голову, что на нем могут остаться отпечатки моих пальцев, поэтому я опять поднял пистолет и стал обтирать его платком. В эту минуту в парадную дверь вошел ее муж.
— Вы уверены, что он вошел в парадную дверь? — спросил Вирлок.
— Уверен. Я стоял спиной к двери, а он приказал мне поднять руки и не поворачиваться. Потом он заставил меня подойти к стене и стоять там с поднятыми руками, пока он будет звонить в полицию.
Уэстин замолчал и обвел взглядом Эллендера, Вирлока и Хиллори Смита.
— Клянусь, я говорю правду.
— Вирлок, что вы можете сказать? — угрюмо осведомился Эллендер.
— Вы утверждаете, что услышали, как кто-то бежал, — вместо ответа обратился инспектор к Уэстину. — Но как вы могли услышать топот, если полы в доме покрыты коврами?
— Не знаю… Не могу объяснить… Я рассказал все, что знал. Повторяю, я слышал, как кто-то побежал.
— Оззи, ну-ка пробегите по комнате, — распорядился Вирлок.
Оззи злобно взглянул на инспектора и неловко сделал несколько медленных шагов.
— Беги, тебе говорят! — вспылил Эллендер.
Оззи несколько раз тяжело пробежал вокруг комнаты. Ковер настолько заглушал шаги, что их почти не было слышно.
— Ни звука, — повернулся Эллендер к Вирлоку. — Что вы обнаружили на пистолете? — спросил он у дактилоскописта.
— Ничего, никаких отпечатков.
— А что сказал врач о характере ранения? — обратился Эллендер к Смиту.
— Нанесено пулей из автоматического пистолета сорок пятого калибра. Выстрел произведен, очевидно, с расстояния не более нескольких футов. Смерть последовала между восемью сорока и восемью сорока пятью.
Некоторое время в комнате стояло молчание.
— Ну вот, теперь обстановка представляется мне так, — заговорил наконец Эллендер. — Вирлок, проверяйте меня. Уэстин топчется около особняка, намереваясь, очевидно, пробраться в него с целью грабежа. Он проникает в сад и через незакрытое окно проскальзывает в дом. Женщина слышит какой-то шум, пугается, хватает пистолет и пытается задержать Уэстина. — Излагая свою версию, Эллендер ходил по комнате и жестикулировал. — По всей вероятности, она напугана гораздо сильнее, чем сам Уэстин, и потому не составляет особого труда отобрать у нее пистолет. Она начинает кричать, и Уэстин, потеряв голову, стреляет в нее. Он принимается стирать отпечатки пальцев с оружия, и тут в комнату вбегает Макдафф… У кого-нибудь есть вопросы?
— Не стрелял я в нее! — закричал Уэстин. — Зачем бы мне убивать ее?!
— Вирлок, отвезите его в полицию и оформите арест, — приказал Эллендер, даже не взглянув на юношу. Он закурил сигару и направился к двери.
По знаку Вирлока Смит надел на Уэстина наручники и повел его к полицейской машине.
Вирлок закончил оформление ареста лишь часам к двум ночи, сам отпечатал рапорт, подписал его и, положив Эллендеру на письменный стол, вернулся в дежурную комнату, где Смит посвящал Адамса в подробности происшествия на Бэккер-авеню.
— Пойдем посидим, отдохнуть надо, — предложил инспектор своему помощнику.
Примыкавшую к зданию полиции тюрьму окружали высокие, массивные стены. Вязы и дубы соседнего парка, склоняясь над одной из стен, образовывали в жаркие дни тенистый уголок, где Вирлок любил посидеть в свободные минуты.
— Ну, так что вы думаете, Смит? — спросил Вирлок, как только они присели на скамейку. Смит сразу понял, что его начальник чем-то озабочен. — Вы согласны, что миссис Макдафф убил этот паренек?
Смит, собираясь с мыслями, сделал вид, что прислушивается к шелесту листьев над головой.
— Как вам сказать, сэр… — наконец ответил он. — Вот мистер Эллендер, кажется, нисколько в этом не сомневается.
— Видите ли, у каждого из нас найдется по меньшей мере десяток версий — у всех разные и у всех одинаково убедительные. Вирлок помолчал и добавил: — Не так ли?
— Так-то оно так, сэр. Но ведь мистер Эллендер зарится на место начальника городского управления внутренних дел.
— Знаю. — Вирлок хрустнул спичкой, которую держал в зубах. — Знаю, что на эту должность метит и начальник полиции Фэйн. По-вашему, и тот и другой готовы сфабриковать дело против этого парня или кого-нибудь другого, чтобы показать себя с выгодной стороны?
— Не сомневаюсь.
— Если парень действительно виноват, туда ему и дорога, — с ожесточением заметил Вирлок. — Но меня беспокоит мысль, что Эллендер и Фэйн собираются пришить Уэстину дело в интересах собственной карьеры. Помешать им мы можем только при одном условии: если будем располагать неоспоримыми доказательствами виновности или, напротив, невиновности Уэстина.
— Но если допустить, что Уэстин невиновен, кто же тогда убийца? — спросил Смит и нерешительно добавил: — Макдафф?
— Не знаю, не знаю… Надеюсь, не Макдафф. Если убийца — он, нам не удастся привлечь его к ответственности. Да Фэйн и Эллендер в порошок нас сотрут, как только мы заикнемся о Макдаффе, — они же оба рассчитывают на его поддержку в борьбе за место начальника управления внутренних дел. Но не могу я спокойно смотреть, как они хотят сделать из юноши козла отпущения, осудить его на смерть! Не могу, понимаете?!
— Понимаю, мистер Вирлок, но ведь объяснения Уэстина шиты белыми нитками, а поверить ему на слово мы просто не имеем права.
— Согласен. И все же должен сказать, что эти объяснения можно толковать и в его пользу.
— Но, если Эллендер получит место начальника управления внутренних дел, вас немедленно назначат начальником отдела уголовного розыска, а это означает ежегодную прибавку к жалованью в пять тысяч долларов. — Смит радовался, что темнота мешает Вирлоку видеть краску стыда, проступившую у него на лице.
