— Ее укокошить, — подсказал Петрович не без ядовитости.
— Скажем так, он начнет ее искать, а мы его опередим…
— Оно конечно. Если бог даст, а если ему недосуг и он скажет: «Сами разбирайтесь»?
— Ясно, — хмыкнул Колесников. — Значит, Родионов решил прятать от следствия важного свидетеля? Надеюсь, он понимает, чем это ему грозит. И вы, дорогой Иван Петрович…
— Я-то здесь при чем? — изумился бывший участковый. — Ребятенок прибег, помощи просит, я Сашке Родионову позвонил и тебе, и ходу… Слава богу, поспели вовремя. А если бы не поспели? Привез ее домой… вот и вся моя вина.
— Где Дарья Сергеевна? — не выдержал Колесников.
— Не могу знать. Собиралась Сеньку, племянника, к родителям везти. Говорит, смотри, что делается, какой тут отдых, сберечь бы парня… Должно быть, уехала.
В прихожей пала тишина, мы, затаив дыхание, ждали. «Неужто с обыском пойдут»? — думала я.
— Что ж, — подал голос один из гостей, — думаю, продолжать разговор дальше не имеет смысла. Надо найти Родионова, надает ему начальство по шее, глядишь, соображать начнет, что к чему, и перестанет заниматься самодеятельностью.
В прихожей появилась Людмила Федоровна и ласково пропела:
— Здравствуйте. Что ж ты, Петрович, людей возле порога держишь? Проходите, выпейте чаю.
— Спасибо, Людмила Федоровна, — ответил Колесников. — Времени нет. Всего доброго.
Дверь закрылась, щелкнул замок, а мы с облегчением вздохнули.
— Ты что такое замыслил, старый? — осведомилась Людмила Федоровна, выждав пару минут.
— Тихо, — шикнул Петрович. — Ну как под дверью стоят?
Ванную мы покинули на цыпочках и уставились на Петровича.
— Дарья, — всплеснула руками хозяйка, — да в чем дело-то?
Я пожала плечами, а бывший участковый погрозил жене пальцем:
— Не свирепствуй, Люся, без твоих вопросов голова кругом. В кухню нам, пожалуй, нельзя, в окно увидеть могут. Здесь посидим.
Мы сползли на пол как по команде, причем первой там очутилась Людмила Федоровна и, не спуская с меня глаз, дважды перекрестилась:
— Свят, свят…
— Слыхал, что задумали? — начал Петрович, обращаясь к Родионову. — А Витька, сукин сын, надо же… был бы жив его отец, по головке бы не погладил. Живого человека вместо приманки… И ведь все непременно напортят… Второе пришествие и то проворонят, а все как есть командиры. Этот маленький, важный такой, не знаешь, что за птица?
— Неразглядел.
— А что случилось? — подала я голос. Все посмотрели на меня, а Родионов вздохнул.
— Я думаю, что тебе в самом деле надо уехать, — сказал он. — В конце концов, у тебя отпуск.
— А как же Синий?
— Синий — моя работа. Он убийца, место его в тюрьме, и, можешь мне поверить, я его туда пристрою. Конечно, на это потребуется время. У тебя отпуск большой?
— Большой. Послушай, Саша, зачем мы от Колесникова прятались? И как я могу уехать, если я свидетель. Вдруг понадобится Синего опознать?
— Когда понадобится, я тебя найду. А ну как он еще раньше тебя опознает? В кустах с шишкой на затылке оказался я, а не он. Теперь понятно?
— Не очень, — честно созналась я. — Виктор тоже хочет Синего поймать.
— Виктору наркота нужна. Слух прошел, там килограммов пятьдесят героина. Можешь такое представить? Операция под контролем большого начальства, даже из Интерпола сотрудники прибыли. Ребятишкам результаты нужны. Во что бы то ни стало. Теперь ясно?
— Конечно, — в замешательстве кивнула я. — То есть…
— Они хотят Дарью сделать приманкой? — подал голос Сенька. — А если?..
— Вот именно, если… — вздохнул Родионов. — В общем, отправляйся в отпуск.
— Подождите, — нахмурилась я. — Конечно, никакой приманкой я быть не хочу, но и уезжать не собираюсь. Тебе может потребоваться моя помощь. Да и потом, как, скажи на милость, я буду отдыхать, когда здесь такое? Нет, это не годится. Придумай что-нибудь, Саша… может, мне у друзей пожить? Здесь, в нашем городе? И в безопасности, и у тебя под рукой?
— Друзья для такого дела не годятся. А если тебе в мою квартиру перебраться?
— Твоя квартира тоже не подойдет, — вмешался Петрович. — Синий о тебе знает. Да и Витька не дурак, сообразит, где искать надо. Хотя Дарья права, лучше ей быть в городе, мало ли что… А если к тетке моей, в деревню?
— Мало ей Упыря? — Я вздохнула.
— А что, если к племяннику? — схватив мужа за руку, спросила Людмила Федоровна. — К отцу Сергею? Вот там уж Дарью точно искать никто не будет.
— Где там? — забеспокоилась я.
— На кладбище, — ответила Людмила Федоровна. Все притихли, я довольно громко икнула, покраснела, а Петрович, повращав глазами, заявил:
— А ведь верно. Никому и в голову не придет, что она там. Место тихое и в трех шагах от центра.
— О чем вы? — теряя терпение, спросил Родионов.
— О старом кладбище. Там церковь, при церкви дом, в нем Люсин племянник живет, отец Сергей. В церкви сейчас ремонт, а племянник за работами следит. Живет, одним словом. Дом довольно большой, и вас отец Сергей приютить не откажется. Мы ему объясним, что у нас за нужда. Человек он добрый, а тебя, ежели что, за родню выдаст, приехала, мол, с племянником по хозяйству помочь.
— Жить на кладбище? — пролепетал Сенька, заметно меняясь в лице.
— Да какое там кладбище, — отмахнулась Людмила Федоровна. — Там лет тридцать как не хоронят. Теперь оно почти в центре города. Да что я вам рассказываю, а то сами не знаете.
Кладбище это было мне хорошо знакомо. Прежде всего потому, что у меня там похоронены дедушка с бабушкой. Но и без того оно было уникальным в своем роде местом в городе. Там сохранились семейные склепы прошлого века, а древнейшие надгробия датировались 1649 годом. За это время много известных земляков сошло в могилу, на памятниках значились фамилии, которые когда-то гремели на всю Россию. Кладбище было большим. Одно время возникла идея создать здесь что-то вроде музея под открытым небом, но поначалу не было денег, а потом желание поостыло, и все закончилось возведением новой ограды (старая окончательно пришла в негодность). В самом центре кладбища возвышалась белокаменная церковь восемнадцатого века. Говорят, славилась она когда-то колокольным звоном. В советские времена в церкви устроили мастерскую по изготовлению надгробий, но в последние годы в прессе появилось много публикаций по поводу этой церкви, мастерской нашли более подходящее место, а колокола вернули. Несмотря на то, что кладбище находилось в черте старого города, посещали его редко, потому что, как верно заметила супруга участкового, там давно уже никого не хоронили. Пожалуй, это действительно идеальное место для наших целей: я остаюсь в городе, но ни одному человеку не придет в голову искать меня там.
— Хорошо, — сказала я. — Если ваш племянник возражать не будет, я согласна. Родионов кивнул и поднялся с пола.
— Пойду покажусь начальству. Я с тобой свяжусь, — сказал он мне на прощание и ушел.
— Мне домой надо, — засуетилась я. — Вещи собрать.
— С вещами придется обождать, — вздохнул Петрович и почему-то перешел на шепот:
— Людмила Федоровна к тебе попозже сходит и все, что надо, соберет, а я доставлю. А до вечера тебе из квартиры лучше не выходить… Большие у меня опасения.
— Да что за опасения, Петрович? — не выдержала я.
— Как же, Дарья, дело нешуточное, вон Сашка говорит — Интерпол и тот здесь. А если нешуточное, так лучше поаккуратнее. Ладно, садись телевизор смотреть, а Люся пока к племяннику съездит, предупредит.
Людмила Федоровна начала поспешно собираться, а мы с Сенькой в самом деле устроились возле телевизора и только тут сообразили, что нас мало, в том смысле, что явно кого-то не хватает. Петрович кинулся к шкафу в прихожей, мы за ним — открыли дверь и увидели, что Васька спит в обнимку с Кузей. Пес приоткрыл глаза и посмотрел с сожалением: мол, что вы такое вытворяете?
— Извини, — смутилась я. Ваську решили перенести на диван, но он тут же проснулся, вскочил на ноги и начал задавать вопросы. Вопросов у него было много, а что ответить, я не знала, потому что сама толком не понимала, что происходит. Вот от кого мы, к примеру, прячемся? То ли от Синего, то ли от Колесникова…
— Отстань, Васька, — махнула я рукой. — Без тебя тошно. Такую кашу заварили…
Где-то часа через два вернулась Людмила Федоровна, все это время мы смотрели телевизор, Кузя вздыхал, а Петрович на цыпочках бродил от окна к двери и прислушивался. Такая жизнь кого хочешь вгонит в тоску, я косилась на мальчишек и прикидывала: может, стоит махнуть к сестре в пустыню? Васька, натура деятельная, быстро заскучал в четырех стенах и наотрез отказался не только от пустыни, но и от кладбища.
— Мне-то чего прятаться? — резонно рассуждал он. — Меня никто не знает, и Синему, и дядьке этому на меня наплевать. Мы с Кузей лучше во двор вернемся, авось чего приметим. Кузя у нас глазастый, да и от меня толк есть. Ты мне составь описание Синего, мы в кое-каких местах потолкаемся, глядишь, и отыщем его.
