Мори кивает, но он не верит попрошайке. У него слишком чистые руки. Мори осторожно продвигается сквозь толпу к мосту. Небо чистое, голубое, на реке отблески солнца. Глядя налево, Мори видит снежные вершины горы Фудзи над изогнутой крышей театра кабуки. Внизу люди в соломенных шляпах скользят по мерцающей поверхности реки на плоскодонках с шестами. Сцена яркая, как картинка.
Вдруг Мори останавливается, до глубины души пораженный. Да это же и есть картинка! Изогнутые формы моста, расположение лодок на реке, даже цвет небес – он помнит все это по гравюре Хиросигэ.[29] А туша горы Фудзи, вырисовывающаяся так близко, что слишком нереально, – это с гравюры Хокусаи.[30] Мори видит, как паланкин исчезает в толпе по ту сторону моста. Люди, толпящиеся вокруг: взгляни повнимательней в их лица. Пустые пятна, ходячие иллюстрации. Мори охватывает паника. Он потерян в мире лжи, ловушек и секретов, в мире, созданном и контролируемом другими. Он поднимает руки к голове, пытается снять шлем.
– Сними с меня эту штуку! – кричит он.
К нему приближаются двое мужчин, самураи, руки на мечах.
– Ты что, не слышишь? Я говорю, сними с меня эту штуку!
Один из самураев улыбается.
– Чтобы пройти по мосту, тебе придется выдержать бой.
– Уйди с дороги, – ворчит Мори, сердце его колотится.
Первый самурай поднимает меч, подходит ближе. Мори дергает джойстик. Одно движение – и Мори срезает ему голову. Кровь льется потоком, крупными каплями разбрызгивается по пыльной земле. Размытое лицо складывается в гримасу боли. Мори стискивает зубы, снова наносит удар – на этот раз замахиваясь сбоку. Голова самурая отделяется от тела и летит с моста в реку.
– Х-хо! – кричит воодушевленный Мори.
Он наносит удар другому самураю, приплясывающему сзади. Откуда ни возьмись – еще самураи, окружают Мори, подходят ближе. Он чувствует, что они нервничают. Мори кружится, наносит удары. Самурай кричит в смятении, отступает снова. Это уже забавно. Мори выбирает самого крупного, с толстым пучком волос на голове и карбункулом посреди лба. Этот человек умрет следующим. После этого остальные рассыплются и помчатся, завывая в страхе, к тому, кто им заплатил. Откуда он знает? Инстинкт, прочный и верный инстинкт.
– Х-хо! – кричит он снова. А потом: – Что? Мир темнеет. Мост, река, гора Фудзи – все исчезло.
Мори закрывает глаза, делает глубокий вдох. Звуки пропали – ни уличных криков, ни лютневой музыки.
Он медленно снимает шлем, глядя в насмешливое лицо Уно.
– Ну как? – говорит Уно. – Весьма реалистично, правда?
Мори смотрит на часы на стене. Поразительно – он провел за игрой пятнадцать минут. Пролетели, как одно мгновение.
– Реалистично? – переспрашивает он, вытирая пот со лба. – Нет, это не совсем то слово…
Реалистична вот эта комната, маленькая цементная коробка, трудноотличимая от других цементных коробок, в которых мы проживаем свою жизнь. Реальность – скучная, бесцветная, в ней нет никакого смысла, кроме того, который мы сами ей придаем. В противоположность ей, мир внутри шлема преисполнен, набит, оформлен и проложен смыслами, заготовленными неизвестными умными людьми. Для Мори все это душно и удручающе.
Уно вытаскивает низкий столик. Они садятся, пьют зеленый чай с сухими кальмарами. Уно объясняет Мори подробности из жизни индустрии видеоигр: разные форматы, разные поколения, разные сегменты рынка. Есть игры азартные, научно-фантастические и такие, в которых Япония выигрывает Вторую мировую, и такие, в которых можешь вновь сотворить человеческую расу, что-нибудь в ней изменив.
– Много есть и детективных игр, хотя, – добавляет Уно со снисходительной улыбкой, – сейчас они не очень популярны. На самом деле, ничто не остается популярным больше нескольких месяцев.
Мори прожевывает кальмара и идеи. Человек, которого он ищет, – должно быть, заядлый игрок. Играть в «Черного Клинка» – такое может прийти в чью-нибудь больную голову, и человек будет вынужден повторять сцены, сыгранные внутри шлема. Вполне возможно.
Всего пятнадцать минут, а эти голоса и картинки до сих пор не выходят у Мори из головы. Вот это поле колебаний и импульсов, которое Уно назвал «КХИ-интерфейс», – оно определенно имеет какое-то воздействие.
Черный Клинок мстит высшим чиновникам. Миура и был таким высокопоставленным бюрократом. Вырисовывается некий смысл. Мори попивает чай, размышляет.
– Сколько штук надо продать, чтобы она стала хитом? – спрашивает он.
Уно втягивает воздух сквозь зубы:
– Погодите… Наверное, около пятисот тысяч.
Мори в смятении хрюкает. Человек, которого они ищут, мог быть одним из пятисот тысяч. Это слишком много и не дает никакой практической пользы расследованию.
Мори снова смотрит на часы. Время уходить. Он встает, бормочет спасибо, выходит в коридор. Внизу на улице: студенты покупают пиво в автомате; водитель такси мочится у стены; бабушки тащат сумки из магазина; светофоры играют мелодию «Зеленые рукава». Как бы Хокусаи это изобразил? Он точно вставил бы куда-нибудь гору Фудзи. Он всегда так делал.
Выйдя на лестницу, Мори вдруг останавливается. Странная мысль пришла ему в голову. Может, ничего, а может, и кое-что. В любом случае, надо проверить. Он возвращается в квартиру Уно, нажимает на звонок. Когда Уно открывает дверь, Мори стоит весь облитый дождем, тыча в него пальцем.
– Ты говорил про рынок видеоигр. Что там ничто не остается популярным надолго, так?
Мори говорит быстро. Уно изумлен, но видит, что Мори нужен ответ.
– Верно. Поэтому большие компании – такие как «Софтджой» и «Мега», – постоянно выводят на рынок новые игры – по двадцать или тридцать в месяц.
– А парень в магазине сказал, что игра про Черного Клинка враз стала номером первым в списке бестселлеров. Это его слова, так? Прямо сразу взлетела на самый верх…
– Ну да, вроде. А почему вы спрашиваете?
– Потому что я хочу кое-что выяснить. Я хочу выяснить, когда эта игра впервые появилась на рынке.
– Впервые? Думаю, на коробке это написано. А почему это так важно?
– Поменьше спрашивай! – прерывает его Мори. – Просто дай мне эту коробку.
Уно исчезает внутри и возвращается с коробкой в руке.
– Вот дата выпуска, – говорит он, тыча пальцем в ряд цифр на боку. – Месяц назад.
– Месяц назад! Ты уверен?
Мори таращится на коробку. Никакой ошибки. Игру выпустили через шесть недель после смерти Миуры!
– В чем дело? – говорит Уно. – Это важно? Мори говорит, что важно, но не объясняет, почему.
Ему нужно вернуться к себе и сделать несколько звонков.
Уно же явно не терпится.
– То есть, есть прогресс, так? И что мне делать дальше?
Мори поворачивается к лестнице.
– Сейчас нет времени, – говорит он через плечо. – Все подробности завтра.
– Эй, скажите мне что-нибудь еще! – кричит Уно. Погодите, я еду с вами! Только ботинки надену!
Но Мори не ждет. Он сбегает по лестнице и у входа в здание едва не сталкивается с девушкой в красном плаще. Она спешит мимо, не замечая его. Мимоходом он видит ее лицо – серьезное, внимательное, эффективно симпатичное. На улице Мори заводит «хонду» и бросает взгляд на коридор третьего этажа. Красный плащ стоит у дверей квартиры Уно. Дверь открыта. Голос Уно – парень оправдывается, умоляет. Мори газует, выжимает сцепление. Можно поспорить, никуда сегодня вечером Уно не пойдет.
По мнению Джорджа Волка Нисио, окончание «холодной войны» – в высшей степени неоднозначное благо. Конечно, есть выгоды. Сам Джордж имел дело с несовершеннолетними проститутками из Вьетнама, дешевыми польскими пистолетами, спидами из Владивостока. Но в ежедневной работе недостатки более очевидны. В особенности – неприятная необходимость сосуществования со «Змеиной Головой».
Когда мафиозные группировки с континента впервые начали работать в Японии в начале 80-х, они были почтительны, старались выказывать уважение к местным. В терминологии бизнеса, они были чистыми субподрядчиками. Но пришла «Змеиная Голова», и все изменилось. «Змеиная Голова» держала настоящую монополию на весьма прибыльном новом рынке: незаконный ввоз китайских крестьян для тяжелого физического труда и строительства. Спрос был взрывным, предложение – безграничным. «Змеиная Голова» делалась все более влиятельной и начала совать нос в торговлю наркотиками и азартные игры.
И китайцы, с которыми Джорджу приходится иметь дело, изменились. Раньше это были грубые и простые люди, они трепетали перед всем, что видели вокруг, стремились научиться чему только можно. Теперь не так. Новая поросль – хорошо оплачиваемые бывшие бойцы Народной армии с холодными глазами. Реальная проблема: они не боятся. Джордж не любит иметь дело с людьми, которые его не боятся. Он их сам побаивается.
Поэтому когда человек по имени Ван звонит Джорджу и говорит, что у него есть для него кое-что интересное, Джорджа обуревают двойственные чувства. Ван – личность зловещая, говорят, он убил тинпиру, который его обманул, разрезал тело на куски и скормил свиньям. Но все-таки Ван и Джордж уже сотрудничали к обоюдной выгоде. Вот каким образом.
