– Что поможешь? С девкой договориться? Чего не помочь. Поговорим, договоримся… Адрес ее знаешь?
– Если бы, – мрачно усмехнулся Антон.
– Значит, со следователем придется договариваться, – решил Сергей.
– Да какой там следователь… Не было еще ничего. Торчу здесь уже третьи сутки, а никаких движений. Темнят что-то менты…
– Может, баба здесь ни при чем? – осторожно спросил Чижов, многозначительно поводив взглядом по сторонам.
Дескать, возможно, мы здесь не одни.
– Так, а за что еще? Я во всех отношениях чист… Ну, разрешение на ствол просрочено, так мне ж это и не предъявляют…
– Значит, баба. Ладно, договоримся… И с адвокатом вопрос решим…
– Вот это ты в тему сказал. Адвокат край нужен. Ты давай порешай тут вопрос, а то я тут ничего не могу. Все перекрыто, только тебе и смог дозвониться…
– А кому ты еще нужен, кроме меня? – усмехнулся Сергей. – Ладно, не теряйся, все будет о’кей. Вытащим тебя отсюда, отвечаю!
Сергей подал Антону руку для прощания.
– Ты что, уже уходишь?
– Извини, брат, не могу здесь больше, стены душат… Да, тут я тебе передачку сообразил. Харчи там, белье, все такое. Что менты не забрали, все твое…
– Я думал посидеть тут с тобой, поговорить, – разочарованно протянул Антон.
– Не о том говоришь, брат. Не здесь нам нужно сидеть, а где-нибудь на жарком острове, мулаток обнимать, кокосовое мороженое жрать. Ты это, пока побудь здесь, а я путевку возьму на двоих, в жаркие страны куда-нибудь. Солнце, пальмы, все дела…
– Жаркие страны? Жаркие страны – это клево, – приободрился Антон.
– Там и поговорим…
Сергею не терпелось поскорее выбраться на свежий воздух, но на выходе из изолятора в дверях он столкнулся с препятствием. На крыльце стоял мент, с трудом удерживая в охапке вырывающуюся девушку. Лицо у мужика красное, фуражка на земле.
– Пусти, мусор! Пусти, гад! – кричала она.
Ее лицо также было залито пунцом, но это ничуть не портило внешность. Ее можно было назвать симпатичной, но сейчас в своем гневе она выглядела неотразимо красивой. Эта ярость в глазах, эта энергия разрушения… Сергей невольно залюбовался девушкой.
– Будь ты проклят, ментяра поганый!
Она допустила ошибку, ногой упершись в дверной косяк. Возможно, намеревалась свалиться с крыльца вместе с ментом, но тот устоял на ногах, более того, развил такую скорость, что вместе с ней добрался до самых ворот. За ними он ее и сгрузил, бросил под дерево, об которое она стукнулась головой.
– Подонок! Тварь! – уже вслед менту кричала девушка, двумя руками держась за отбитый затылок.
Мент закрывал за ней ворота, и если бы Сергей не подсуетился, он бы не смог покинуть внутренний дворик временного изолятора.
Хотел бы он присоединиться к маршу протеста и сказать что-нибудь обидное в адрес ментов, но то, что прощалось девушке, могло выйти боком ему. Пятнадцать суток в мрачной камере… Нет, уж лучше держать язык за зубами. И девчонку лучше остановить, а то хлебнет лиха.
– Все менты козлы! – жестко сказал он, обращаясь к ней.
Чижов надеялся, что эти слова подействуют на нее как пароль или даже заклинание. И он оказался прав. Девушка потрясенно уставилась на него. Рот ее был открыт, но ругательства из уст уже не вылетали.
Она действительно была хороша собой. Лицо, фигура… Одета, правда, не очень. Дешевая болоньевая курточка, заношенные джинсы, туго обтягивающие стройные ножки, стоптанные полусапожки…
– Ты что, откинулся? – спросила она.
– Откинулся? – не понял он.
– Ну, в смысле менты отпустили?
– Да нет, друг у меня здесь, на свидании с ним был…
– Нет, – мотнула она головой. – Надо говорить на свиданке, а то свиданье – это когда он и она. Или когда голубки, ля, воркуют…
– Ну, на свиданке был, – улыбнулся Чижов.
– А мне свиданье, на, не дают, – сообщила она.
– Свиданье, на?.. Ну, если свиданье, на, то у тебя там парень сидит. – Сергей кивком головы показал на ворота.
– Какой парень? Муж у меня там… Приехали, блин, нормально все было, пока эти не налетели…
– Откуда приехали?
– Да с Ростова… Ростов – папа, Одесса – мама…
– А тебя не Сонька, случайно, зовут?
– Нет, Вика я. Нормальное имя, да?
– Очень даже… Ты бы здесь не стояла, а то ментов злишь, посадят тебя, будешь знать…
– Да пускай садят. Все равно некуда идти. Я пока Федю своего не дождусь, домой не поеду…
– Пошли ко мне, – неожиданно для себя предложил Сергей. – Я сейчас один живу.
– Да мне по фигу, с кем ты живешь! – Вика впилась в него изучающим взглядом. – Зачем к себе зовешь?
Чижова не пугал этот ее напор, под которым сложно было сохранять невозмутимость. Он скорее нравился ему, как и сама девушка.
– Сама же сказала, что тебе жить негде.
– А ты меня подобрать решил?.. Ну, пошли к тебе, посмотрим, как ты там один живешь…
Он подвел Вику к своему «БМВ» пятой модели. Не самой первой свежести машина, но семь лет для детища «баварских моторов» совсем не срок. Краска блестит как новая, салон кожаный, на «торпеде» справа от руля навигатор.
Вика села вперед рядом с ним, повела носом, втягивая в себя запах кожи.
– Круто!.. Только ты не думай, что снял девочку. Если поиметь меня хочешь, то лучше сразу обломайся. Я своему Феде никогда не изменю…
– Да я как-то и не думал о том, – пожал плечами Сергей.
Он лукавил: на самом деле мысль о том, что Вика должна согреть ему постель, прочно уже засела в голову. А то, что у нее какие-то моральные принципы и обязательства перед кем-то, лишь усиливало интригу. Чем интересней процесс, тем острей ощущения на финише.
– Вот и не думай… А то если Федя узнает, что мы с тобой, ну, это… Он у меня знаешь какой?.. Только не думай, что он там амбал какой-то, нет, но у него нож в руках знаешь как прыгает… Он свой первый срок поднял за то, что человека порезал…
– А второй за что?
– Не было второго… Пока.
– А взяли за что?
– Так за это и взяли. Терпилу одного на гоп-стоп сделали, а он в ментовку побежал. Говорила я Феде, мочить его надо, ненадежный он какой-то…
– Кто ненадежный? Федя? – усмехнулся Сергей.
– Нет, терпила… Да и Федя облажался… Но я его люблю. А то я знаю, о чем ты думаешь, – косо посмотрела на него Вика.
– И я знаю, о чем я думаю. Дома у меня на кухне шаром покати, а тут кафе неплохое. Заедем?
– Нормальный ход, – кивнула она. И тут же предупредила: – Учти, я за себя сама плачу…
Деньги у нее были, но, как понял Сергей, в обрез. Она действительно оплатила счет, но не стала возражать, когда они после кафе заехали в универсам и загрузили там продуктами и выпивкой большую тележку. На кассе он расплачивался сам.
* * *
Федот нервно мерил шагами комнату досуга. Сигарета в пальцах еще не потухла, а он уже шарил рукой по карманам, чтобы достать вторую. Бильярд скромно стоял в сторонке, никому не было до него дела.
– Ну, беспредел! – возмущенно протянул он. – Стрелять в начальника ОВД! Да такого кулаки в двадцатых себе не позволяли!
– Позволяли, – добродушно улыбнулся Степан.
Ему приятно было осознавать, что друзья так рьяно переживают за него. Не нравилось ему другое – то, что киллеров задержать не смогли. Операция «Перехват» результатов пока не принесла. Ночь уже на дворе, а в окнах райотдела горит свет. Начальство на местах, уголовный розыск и милиция общественной безопасности на ушах, дежурная смена усилена. А толку пока нет…
– И кулаки в нас стреляли, и братва… И дальше будут стрелять. А мы крепчать будем. Если не сломаемся…
– Не сломаемся, – утвердительно кивнул Кулик.
– Нас пулей не возьмешь, – мотнул головой Савельев.
– И долларом тоже, – добавил Лозовой.
– Слова, слова, как много в них туману, – мрачно усмехнулся Комов. – Я этих уродов из-под земли достану…
– Туман сначала разгони, а потом землю рой, – колко сказал Степан.
– Вот какая сука это сделала?
– Я думаю, вариантов много, – сказал Кулик. – Но я бы выделил два. Первый – Боярчик, второй – Порываев и Чижов…
– Кишка у этих щеглов тонка! – удивленно посмотрел на него Федот.
– К тому же у них неоспоримое алиби, – добавил Круча.
– Это да, – не стал спорить Саня. – Один в КПЗ сидел, другой ждал с ним встречи… Но почему я про них подумал?
– Почему?
– Не знаю. Толком объяснить не могу, но ведь подумал.
– Я бы тоже мог на них подумать, – нервно сказал Федот. – Но не та в них жила, чтобы стрелять. К тому же алиби…
– Какая у них жила? Один в десантном училище учился, другой в погранвойсках служил. И тот стрелять умеет, и тот… Но алиби у них действительно есть, – с каким-то даже сожалением вздохнул Кулик.
– Остается Боярчик…
Федот выразительно посмотрел на Степана.
– Зачем ему в меня стрелять? – спросил Круча.
– И не только в тебя… Обидели мы его сильно. И этот компромат, и это дело с порнографией. А в кондее мы его три дня мариновали…
