— И такая мысль посещала, — признался я. — Но игра, в которой участвует только один игрок, — совсем не забавна. Где наша комната?
— А зачем тебе? — Она подождала пару секунд, но, поскольку я не ответил, поспешно добавила: — Первая дверь направо, и, если по дороге наткнемся на мисс Коллинз, — улыбнись!
Как только мы вошли, я закрыл дверь, и блондинка облегченно вздохнула.
— Слава Богу, не встретили старую летучую мышь! Я бы умерла со стыда.
— Зачем переживать о мелочах? — тихо произнес я. — Меня волнуют более важные вещи — эта блузка расстегивается, раскрючивается, развязывается или?..
— Сбрасывается, — игриво закончила она шепотом. — Вот так.
Онемев от восхищения, я смотрел, как она опустила руки, захватила полы своего кафтана и сняла его через голову одним быстрым, отработанным движением, подтверждая мою догадку, что под ним ничего нет. Мягкий свет ночника тонко подчеркивал захватывающее дух великолепие полных грудей со стоячими коралловыми сосками и отражался от аккуратного треугольника волос между бедрами. Под медным пламенем едва намечалась щелка.
— Не знаю. — Она бросила кафтан на ближайший стул и сердито взглянула на меня. — Я готова и жду, а ты все еще в галстуке.
— Сейчас догоню! — пообещал я, удивленный легкостью, с которой сумел отлепить язык от нёба.
Изумляясь своей скорости, я избавился от одежды, а тем временем мой прут стал необуздан и изготовился к будущей схватке. Я протянул руки и обнял ее.
Ко мне приникло мягкое и в то же время упругое тело, возбуждая еще больше, так что от яиц вверх поползла приятная тяжесть. Ее таз восхитительно прижался к моему, а груди вдавились в мою грудь. Мои руки скользнули к ягодицам Арлен и крепко захватили их, прижав еще крепче. Мой твердый кол, зажатый между ними, требовал облегчения. Я медленно опрокинул Арлен на кровать. Мы упали вместе, я сверху, и пришлось немного побарахтаться, чтобы вернуться в наши, так сказать, прежние позиции. Ее лицо стало мягче, но в затуманенных глазах мерцал волчий огонек. Когда моя рука поползла вниз и, захватив мое бушующее хозяйство, ввела его в сырую, губчатую путаницу между ног блондинки, она обхватила мой торс ногами. Ощутив вначале некоторое сопротивление, я толкнул сильнее — и вдруг оказался внутри. Ее ножны обхватили меня, гладкие и шелковистые. С тихим стоном Арлен выгнулась, принимая меня по самую рукоять. Наши тела двигались в унисон, ритм учащался, и наша страсть взлетела до невыносимых высот. Ее стоны отдавались в моих ушах. Арлен взяла мою руку и прижала ее к верхней части вагины так, что я ощущал, как вхожу и выхожу из нее. Извиваясь подо мной всем телом, она не отпускала ладонь, и подушечка моего пальца лежала прямо на клиторе.
Быстро и плавно мы вознеслись к самой вершине чувств. Ногти Арлен раздирали мне спину, но я не чувствовал боли. Между стонами она выкрикивала непристойности, сжимая пальцами мои ягодицы. Затем мы достигли пика. Мы больше не могли подниматься и дрожали вместе на краю пропасти. Попытка удержаться на этой высоте не удалась, и мы понеслись через край в темную, гулкую пустоту. Сразу после падения глаза Арлен открылись, и в них проявился взгляд, который я мог описать только как смесь страха и ненависти. Затем, так же быстро, как появился, он исчез, сменившись выражением явного экстаза, и, пока наши соки текли и смешивались, мы слились в крепком объятии.
Много позже, когда я лежал, позволяя блаженной удовлетворенности глубоко проникнуть в мои кости, меня поцеловали в щеку теплые податливые губы.
— Знаешь что, Рик? — еле слышно прошептала она. — Я только начинаю согреваться.
В десять утра горничная подала завтрак в столовую. Арлен Доннер посылает свои извинения, но не присоединится ко мне, говорит, что перегрелась. Горничная вопросительно посмотрела на меня, словно я мог объяснить эту загадку, но я сказал только, что все понял, и открыл утреннюю газету. Заметка в одну колонку сообщала, что вчера вечером, после анонимного телефонного звонка, полиция обнаружила труп профессионального фотографа, жестоко забитого до смерти в собственной квартире. По мнению полиции, смерть наступила по меньшей мере за тридцать шесть часов до обнаружения, ну и так далее. Меня обрадовало, что полицейские серьезно отнеслись к моему звонку, но они всегда принимают анонимные звонки всерьез, вот почему полиция проявляет особое уважение к любителям розыгрышей.
После завтрака я позвонил по номеру, который мне дал Линдерман-Строберг, и договорился встретиться через час. По пути в гараж я столкнулся с мисс Коллинз, и она вежливо поздоровалась.
— Доброе утро.
— Как сегодня ваша пациентка? — спросил я.
— Все так же, мистер Холман.
— Скажите, у нее ведь не телесный недуг?
На миг сиделка заколебалась.
— Мне следует отослать вас к доктору Калпепперу, но вы же видели ее ночью. Физически она так же здорова, как мы с вами, мистер Холман. Что-то терзает ее сознание — вот где причина. Думаю, доктор держит ее под действием успокоительного, пока не убедится, что шок от падения миновал, затем переведет ее в санаторий. — На лице сиделки появилась кроткая безрадостная улыбка. — Но пожалуйста, не цитируйте меня!
У самого «Виндзор-Армс» я решил не хвастаться своей смышленостью и не говорить Стробергу, что я знаю его настоящее имя. Пока было намного легче думать о нем как о Строберге, особенно учитывая мой замысел.
Портье с самым высоким в мире соотношением затраченного-времени-на-заработанный доход — пятьдесят долларов за две минуты — вспомнил меня и кислоприветственно заулыбался.
— Приятно видеть вас снова так скоро, мистер Холман. — Его глаза горели откровенной жадностью простака. — Не заключали ли пари в последнее время?
— Только если был уверен в проигрыше, — сказал я. — Больше не могу позволить себе выигрывать. Слишком дорого.
Через минуту я вошел в просторный офис на десятом этаже и нашел поджидающего меня Денниса Строберга. Он исполнил вежливый ритуал приветствия, затем дождался, пока я удобно устроюсь в одном из кожаных кресел, и только потом сел напротив, продемонстрировав невеликое искусство, как закурить сигару должным образом. На протяжении всего рассказа о Шоне Монахане, который закончился тем, что я нашел труп фотографа в его квартире, лицо Строберга сохраняло полную неподвижность. В надежде, что он заметит пропущенный мною след, я привел все подробности, включая мои дурацкие угрозы и запугивание Монахана.
— Связать фотографа с Майклом и Шоном — очень неглупо, — сказал он после того, как я закончил. — Особенно когда вы оказались правы, мистер Холман.
— Догадка. — Я пожал плечами. — Чистое везение, что она подтвердилась. Окажись Майкл Линдерман дома, все могло повернуться по-другому.
Строберг кивнул.
— Склонен с вами согласиться. — Дымок сигары все еще поднимался по прямой линии к потолку. — Думаете, фотографа убил кто-то из них — или оба?
— Возможно, — сказал я. — Единственный способ выяснить — потрясти Майкла Линдермана. В смысле не только найти его и задать вопросы, я имею в виду — потрясти эмоционально. Если каким-то образом мне удастся нагнать на него достаточно сильный страх, он сам придет ко мне. Так, думаю, будет намного лучше.
— У вас уже сложился какой-то определенный план операции?
— Мне понадобится ваша помощь, мистер Строберг. — Я заглянул в его темные глаза, но, увы, ничего не увидел в них. — Позвоните Майклу и скажите, что, как стало известно его отцу, он, вопреки предостережениям, снова связался с Флер Фалез, и для проверки отец нанял следователя. Назовите мое имя. Он сразу поймет, потому что я вчера представился Монахану, и Майкл наверняка уже выслушал от него мою историю. Изобразите меня этаким жестоким и безжалостным типом, которому отец предоставил полную свободу действий. Скажите, что я уже нашел кое-какие доказательства его причастности к зверскому убийству, и, если предъявлю новое, отец без колебаний передаст его полиции вместе с моими уликами.
— Если хотите, чтобы он пришел, вы должны находиться там, где вас легко найти.
— Что ж, лучше всего у меня дома, — предложил я. — Я вернусь к трем часам — пусть позвонит в это время. Я буду ждать до утра. Если к этому сроку он не появится, значит, не придет вообще, и придется выдумывать что-то новенькое. Если вы как бы случайно оброните, что я живу в Беверли-Хиллз, найти меня будет несложно. Мой номер есть в телефонном справочнике.
— Меня беспокоит один нюанс, мистер Холман. Получается, что этим поступком я преднамеренно толкаю его к насилию?
— Я уже думал об этом, — поморщился я. — Единственное решение — списать это по статье рассчитанного риска.
Строберг задумался.
— Хорошо, — коротко кивнул он. — Согласен. Но с одним условием, мистер Холман. Если Майкл применит насилие и покалечит или убьет вас, я сочту своей обязанностью сообщить об этом нашем разговоре властям.
