И когда наконец она разогнулась над детской кроваткой, душа ее была смущена этой невинной улыбкой. Душа ее проснулась.
И хмуро глядя куда-то в сторону, Тоня сказала своей невестке Люське:
— Ладно! Перебирайся домой!
* * *
Ночью Тоне Семеновой приснился ее сын Женька.
* * *
Светлова сразу почувствовала неладное. У подъезда уже знакомого дома Семеновой толпились люди. Они были и на лестнице в подъезде, и на лестничной площадке перед дверью квартиры Семеновых. А сама дверь была распахнута настежь, и даже приставлена табуретка, чтобы не закрывалась.
Такое бывает только в одном случае… Когда в доме похороны.
Гроб был крошечный. Таких маленьких гробиков Аня в своей жизни никогда раньше не видела.
И закрытый.
Так хоронят тех, кого нельзя привести в божеский вид, чтобы продемонстрировать городу и миру.
Изуродованных во время страшных автокатастроф, потерявших надлежащий вид…
Уродливый младенец Женечка Семенов относился к их числу. Различие было только в том, что он таким в этот мир и явился.
Увидев девушку из поликлиники. Тоня Семенова, кажется, совсем не удивилась. В прошлый раз она выгнала ее, потому что понимала, что не из какой она не поликлиники, а «крутится» тут… Потому крутится, что что-то выведывает, вынюхивает.
Только такой охламон, как ее муж, позарившийся на дармовую выпивку, мог этого не понять.
Тоне, в общем, не было дела до того, что эта светловолосая девушка собиралась у них выведать.
Семенова боялась тогда только одного: что ненароком вылезет наружу то, в чем она и себе признаться не имела сил.
А именно в том, что у Люськи родился урод, виновата, очевидно, она. Тоня.
И это неизбежно бы «вылезло», начни Тоня Семенова вспоминать про свою жизнь в городке Октябрьский-27 и про Геннадия Николаевича Геца, фамилию которого якобы вскользь упомянула «девушка из поликлиники».
Но теперь все это не имело значения.
После того как Тоня забрала Люську и маленького Женечку из приюта, внук-уродец, к которому Тоня буквально с каждым днем привязывалась все сильнее, — всей душой! — прожил совсем недолго.
И, потрясенная смертью мальчика, Тоня рассказала Светловой и про детскую коляску, которую тогда брала с собой на работу… И про эту работу…
И про ту… — Тоня и не знала толком, как ее назвать! — которая навещала ее некоторое время назад, задолго до смерти маленького Женечки.
* * *
— И вы, конечно, понятия не имеете, как ее найти? — автоматически, без всякой надежды на положительный ответ, поинтересовалась совершенно ошеломленная рассказом Тони Светлова.
— Почему же не имею…
— Имеете?! — изумилась Светлова.
— Она же это.., адрес мне свой оставила.
— Адрес?! — Аня изумленно смотрела на Семенову.
— Ну да…
— У вас есть ее адрес?! — переспросила Светлова.
— Щас вот погляжу… Где-то был.
Семенова встала из-за стола, подошла к зеркалу и долго копалась в груде лежащей там всякой всячины — квитанций, каких-то ниток, коробочек, баночек. И наконец извлекла из этой груды листок.
— Вот. Все она тут и написала.
— Можно?
Аня, не веря происходящему, приняла из рук Семеновой как великую ценность листок из блокнота.
Светлова смотрела и не верила глазам своим: «Город П., улица Космонавтов, дом двадцать три…»
Точный адрес! Садись в поезд до города П. — и езжай!
Вот тебе и таинственная неуловимая женщина в белом!
Но Светловой было уже не до этого города П., чтоб ему!
Анна оперативно зашла в ближайшую аптеку, купила градусник и прямо в аптеке, не обращая внимания на оглядывающихся посетителей, померила себе температуру.
Градусник показывал тридцать шесть и шесть…
Все равно Светловой казалось, что ее бьет озноб.
Она посчитала себе пульс.
Пульс был нормальным. Но это ее мало успокоило. Душу ее наполнял настоящий ужас.
Прав был Оскар Уайльд, утверждая: у человека две трагедии — получить то, что он хочет, и не получить!
Анне так хотелось, чтобы ее муж оставил ее в покое и не мешал ввязываться в авантюрные расследования… И Петя Стариков так, в кои-то веки, и сделал: уехал, оставил и не мешал.
И что из этого?!
Как теперь Анна раскаивается в своем желании!
Если бы Петя был рядом, он бы непременно удержал ее от этой авантюры!
А теперь…
То, что рассказала ей Тоня Семенова, было ужасно.
Конечно, Семенова толком ничего не знала. Что вообще может знать уборщица? Но детали, о которых Тоня сообщила Светловой… Эта «контора», в которой Семенова двадцать лет назад мыла полы…
Какие-то пробирки! Опыты! Какая-то лаборатория!
И все, кто имел отношение к этой лаборатории, умирают один за другим… Гец, Николаев…
А Семенова уверена, что и внук ее родился таким уродом оттого, что она таскала с собой туда, в контору эту, своего сына Женьку, его отца.
И внук-младенец тоже умер.
Светлова еще раз, уже в поезде, по дороге в Москву, померила себе температуру. Удивительно: температура по-прежнему была нормальной!
Анна в ужасе смотрела на своих попутчиков. Мало того, что она во время своего расследования, возможно, подхватила какую-то дрянь, так не исключено, что и она сама является источником опасности! И ее надо теперь в карантин!..
Светлова скорбно вздохнула. Там она, очевидно, в скором времени тихо и быстро скончается!
Чуточку успокаивало Анну то, что все те, кто был в контакте с умершими, — Инна Гец, соседи Гецев в Линибурге, коллеги самого Геца… А также Семенова, ее муж, Люська-шалава… Семья умершего Полоцухина, кстати сказать! И другие персонажи… Все они были живы и здоровы! И, судя по всему, все — с нормальной температурой.
Здравствовала также и была полна жизни и энергии — даже сверх меры! — и деревня Ковда. Хотя находилась «в контакте» с Осипом Николаевым! Однако все другие Николаевы остались, по счастью, живы.
Но эти пробирки, о которых рассказала ей Семенова!
Какие там зомби, о которых Анна еще недавно гадала! Какие там зомби могут быть в пробирках?
В пробирках могут быть вирусы! Зараза всякая…
А зомби… Зомби — это прелесть что такое по сравнению с этой дрянью…
Да, Светлова сейчас променяла бы новую открывшуюся ей версию на десяток зомби! Милых, приятных женщин-зомби! С ними можно все-таки иметь дело. Они незаразные.
С вокзала Анна поехала не домой. Она отправилась, помчалась, понеслась прямо в Безбожный переулок. Ох, не надо было переименовывать этот переулок в Протопоповский! Генералу Тегишеву полагалось жить в переулке именно с тем, старым названием, — Безбожный!
Охранник уже привык к визитам Анны и беспрепятственно пропустил ее.
— Юли нет. — Аню встретил на пороге сам генерал и далее в квартиру не пустил.
— Не нужна мне ваша Юля на сей раз. — Светлова в упор смотрела на генерала.
— Я скоро умру?! — без обиняков спросила она.
— Ах, вот оно что! — Генерал ухмыльнулся. — Испугались, стало быть?
— Испугалась!
— И докопалась! Докопалась все-таки, любознательная вы моя?
— Докопалась!
— Спите спокойно, любознательная! Вам это не грозит! Вы слишком хорошенькая, чтобы я допустил такую ужасную развязку!
И генерал с треском захлопнул дверь перед самым носом у Светловой.
Очевидно, Игорь Багримович тут же позвонил консьержу, потому что могучий охранник, как только мог, крайне оперативно «помог» Ане покинуть подъезд.
— Грубиян! — обругала в сердцах Светлова охранника. — Грубиян и преступник!
Однако Светлова явно успокоилась и даже повеселела, а вернувшись домой, опять померила температуру — тридцать шесть и шесть.
Неужели это правда и она будет жить?!
Обнадеженная, Анна принялась названивать своему знакомому Федору Андреевичу Соколовскому.
— Федор Андреевич, миленький, а в том фонде знаменитом, где вы консультируете… Нет ли там специалистов по…
Светлова, как могла, объяснила, о чем именно она хотела бы потолковать со «специалистом», знающим человеком.
— Я позвоню кое-кому сейчас, узнаю, — откликнулся на ее просьбу, более похожую на мольбу, Федор Андреевич. — Однако какая экзотическая область знаний вас привлекла!
— Да уж привлекла.., экзотическая! Чтоб ей, этой области… — чертыхнулась про себя Светлова.
— Договориться о встрече с этим человеком? — предложил Соколовский.
— О, если это только возможно, Федор Андреевич, миленький! Я вам по гроб жизни буду благодарна! — залепетала благодарно Светлова и сама вдруг испугалась этой простой фразы «по гроб…».
— Полагаю, это возможно, — хмыкнул «Федор Андреевич миленький». — Без ложной скромности доложу вам: уважают старика и вряд ли откажут.
Я вам позвоню, как все разузнаю поподробнее.
Да, Анечка, забыл спросить… А вы на даче-то этим летом будете?
— Где? — Аня не сразу даже поняла вопрос: настолько она выпала из обычной колеи, где люди живут как ни в чем бывало, планируют будущее, строят планы.
