Уже сидя за рулем автомобиля, он сожалел о произошедшей размолвке с супругой, с которой они воспитали двадцатисемилетнюю дочь, несмотря на то, что самим было только по сорок два года.
– Никуда она не денется, – подумал он, до отказа выжимая педаль газа и развивая бешеную скорость по уже пустеющим улицам города.
Засветившийся жезл инспектора ГАИ вывел его из оцепенения.
– Только тебя мне и не хватало, – буркнул Алексей, прижимая машину к обочине.
– Набрали дорогих автомобилей, а правила дорожного движения соблюдать не научились, – принялся читать лекцию молоденький сержант милиции.
– Заткнись, сосунок! Не вырос еще, чтобы по ушам мне ездить, – не выдержал напряжения последних нескольких часов Атаман и выплеснул накопившиеся эмоции на блюстителя порядка.
– Следите за свой речью, гражданин, – умудрился сдержать себя в рамках сержант, изучая полученные от водителя документы. – Ваша скорость – сто семнадцать километров в час, вместо шестидесяти положенных, – и он показал нарушителю табло ручного радара.
– Ну и в чем собственно дело? – грубо, но уже несколько успокоившись, спросил Алексей. – Бери штраф, положенный по закону, и продолжай следить за уличным движением, а то, пока мы с тобой беседуем, пропустишь самых злостных нарушителей, – сказал он издевательским тоном.
– Аптечка у вас есть? – Милиционер старался действовать в рамках, предписанных ему уставом, но и отпускать грубияна без нервотрепки не собирался.
Водитель поздно, но осознал, что напрасно связался с гаишником. Он молча достал аптечку и показал ее сержанту.
– Огнетушитель! – потребовал представитель милиции.
Атаман открыл крышку заднего багажника и кивнул на огнетушитель.
– Включите и выключите габаритные огни, ближний и дальний свет, нажмите педаль тормоза, – последовали дальнейшие команды, которые лишали Атамана драгоценного времени.
– Все? – поинтересовался вконец измотанный нарушитель.
– Практически, да, – подтвердил инспектор. – Вот только штрафные талончики у меня закончились, придется составлять протокол. На это ушло более двадцати минут.
– В следующий раз будьте внимательнее, гражданин, – и сержант протянул водителю долгожданные документы. Только вместо прав выписал временный талончик и, в дополнение к нему, штрафную квитанцию на максимальную сумму.
– Благодарю за добросовестную службу, – сказал на прощание Алексей с явным сарказмом.
– Встретимся, – сходно улыбнувшись, заверил блюститель порядка. – А за водительским удостоверением вам еще придется немало побегать, – предупредил он.
Атаман едва переборол желание съездить обидчику по физиономии и вернулся к своей машине. Он остановился у самого подъезда девятиэтажки Крутояровой и не глядя на пожилого человека, сидевшего на лавочке и с ненавистью наблюдавшего за ним, вошел в дом.
Потрепанная, поношенная и засаленная одежда наблюдателя говорила о том, что он уже давно переживает трудные времена. Чрезмерная худоба, отвисшая кожа на щеках и затравленные, впалые глаза лишь подчеркивали первоначальное впечатление, а опухшие веки и красноватый нос свидетельствовали о беспробудном пьянстве. Жалкий и опустившийся человечишко, абсолютно недостойный внимания добропорядочных граждан.
Даже если бы Атаман и пригляделся к нему повнимательнее, то вряд ли бы признал в нем пожизненного и непримиримого врага, бывшего подполковника внутренних войск, начальника исправительно-трудовой колонии, когда-то властного и преуспевающего Тараса Поликарповича Мирошниченко.
Диксон и Тюлень заждались Алексея, попивая кофе на кухне Нины. Они услышали, как хлопнула входная дверь в квартиру и кто-то прошел в комнату.
– Это Атаман, – предположил Виктор. – У него свои ключи.
– Алексей! – позвал Марат.
– Подожди, – отозвался опоздавший, явно не в духе. Он даже не поцеловал хозяйку, когда та бросилась к нему навстречу, а отстранив, подошел к телефону и набрал номер Панина.
– Григорий Игнатьевич? – не представившись, спросил он, но абонент сразу узнал его. – Срочно приезжай к Крутояровой… никаких «не могу»! Срочно, я сказал! – и он бросил трубку.
Встревоженные компаньоны появились в комнате.
– К чему весь этот переполох? Что произошло? – спросил Диксон, сильно располневший за последние два года.
Он вальяжно развалился в кресле, закинув ногу на ногу. В его голосе скользила лень, присущая богатым людям.
– Природа-матушка как нельзя кстати наградила схожестью лицами одного следователя и мою родную сестру, – начал Алексей, чем еще больше запутал слушателей.
– Насколько я понял: какой-то мент похож на твою сестру и ты собрал нас для того, чтобы мы вместе порадовались проделкам природы. – Тюлень тупо уставился на собеседника. Однажды он увлекся культуризмом и его фигура стала еще более квадратной, чем была до этого.
– Радоваться тут нечему, у него на крючке один из наших подопечных.
– Панин, – догадался Марат, прежде чем Алексей посвятил друзей во все подробности.
Неожиданно сработавшая сигнализация на автомобиле Атамана отвлекла их и они бросились к окну. Они увидели, как вовремя подъехавший Панин, поймал и удерживает какого-то бомжа возле джипа.
– Спустимся? – Марат вопросительно взглянул на хозяина машины.
– Должны же мы знать, что искал этот придурок в моем джипе…
– Отпусти его, – скомандовал Алексей Панину, разглядывая виновника тревоги.
– Что скажешь в свое оправдание? – поморщившись от неприятного запаха, поинтересовался он у затравленного бездомного.
– Сигаретку хотел стрельнуть, – осклабился полубеззубым ртом бомж.
– Что-то мне его голос знаком, – вмешался Тюлень, чем вызвал улыбки присутствующих.
– Ты с ним случайно на брудершафт не пил? – подлил масла в огонь Диксон, вызвав у остальных бурное веселье. Но никто из них не заметил, как при словах Гущина настороженно сверкнули мутные глаза бомжа.
– Да ну вас, – обиделся Виктор и отвернулся.
– Ладно, добрый я сегодня, – сказал Алексей, у которого несколько поднялось настроение. Он извлек из кармана пачку дорогих сигарет и отдал ее вору.
– Только запомни: прежде чем лезть в чужую машину, нужно сначала спросить разрешения у ее хозяина.
И неожиданно для всех он влепил бомжу увесистую пощечину. У того даже голова откинулась далеко назад и он еле устоял на ногах.
– Запомнил?
– Будьте уверены – не забуду! – вернув голову в первоначальное положение и пошатываясь от легкого головокружения, процедил сквозь зубы обиженный.
– Это тебе урок на будущее, – спокойно продолжил Атаман. – А чтобы не держал зла, придется выделить тебе на похмелье.
Он сунул руку в задний карман брюк, но своего портмоне не обнаружил.
– Куда же я его засунул? – говорил, обследуя свои карманы Атаман.
– В джипе не оставил? – подсказал Панин.
– Точно, – вспомнил Атаман. – Я его в бардачок сунул, после того, как гаишник вернул документы.
Но в бардачке портмоне тоже не оказалось. Озадаченный пропажей Атаман задумался, сидя боком на сиденьи и свесив длинные ноги наружу, через приоткрытую дверь джипа.
– А бездомный не мог его умыкнуть? – вновь подал голос Гущин, подозрительно разглядывая отщепенца общества.
– Брал? – грозно спросил Диксон у бомжа.
– Нет. Что вы? – залепетал тот, виновато опустив глаза и украдкой озираясь по сторонам, на случай бегства.
– Выворачивай карманы! – приказал Марат и все устремили на алкаша любопытные взгляды.
– С удовольствием, – беспрекословно повиновался тот, вывернув все карманы. – Я же говорил, что у меня ничего нет, – заискивающе пробормотал он.
– Нет? – угрожающе произнес Тюлень, который по каким-то интуитивным причинам испытывал большую неприязнь к бедолаге, чем остальные. Он схватил его за рубашку двумя руками и рывком оторвал все пуговицы. Из-за пазухи выскользнуло портмоне Атамана и упало на асфальт.
– А это по-твоему что такое? – Он поднял и вернул похищенное хозяину и уже хотел врезать вору как следует. Но бомж, довольно резво для своего возраста и состояния, развернулся и дал деру. Гущин предполагал подобное развитие событий и настигнув беглеца, схватил его за ворот. Тот яростно рванул вперед, но попытка вырываться от Тюленя была бесполезной тратой времени. Пробуксовав на месте, вор как-то сразу обмяк и смирился со своей участью.
– Не дергайся! – предупредил Гущин и потащил его обратно.
– Все на месте? – спросил он уже у Атамана. Алексей проверил документы и бросил беглый взгляд на плотную пачку денег, добрая половина которой состояла из стодолларовых купюр.
– Вроде бы все, – ответил он, поленившись пересчитывать деньги.
– А с этим прохвостом что делать?
– Врежь ему пинка на дорожку и пусть сваливает отсюда. И так много времени с ним потеряли, – с безразличием произнес Алексей.
