— Я не хочу ее вещи, они мне велики! — взвизгнула Сью, вырвалась из рук матери и упала на пол.
Рейчел едва смогла подавить рвущийся из горла крик. Она подбежала к двери и выглянула в глазок. Молодчики уже шли по проселку. Их было двое, оба в футболках и «авиаторских» солнцезащитных очках — не полицейские, а наемные головорезы.
Сью схватила пульт от телевизора и переключила на «Губку Боба».
Рейчел подхватила полотенце с пола и снова завернула в него Сью.
— Нет! — завопила Сью.
Женщина перехватила ее и выбежала из прицепа.
— Мам, подожди, это хороший дядя!
Весила Сью немного, но она брыкалась, дергалась, извивалась, царапалась и кусалась.
Рейчел распахнула заднюю дверь «субару-аутбека» Дейва и вбросила Сью внутрь.
— Пристегни Сью, живо! — скомандовала она Клэр.
— Не-е-ет! — заорала Сью на пределе голосовых связок.
— Замолчи сейчас же! — прикрикнула Рейчел.
— Тебе нужно поторопиться, — произнес Дейв. Он успел накинуть халат, а в руке держал длинноствольный дробовик.
Рейчел кивнула, села в машину, завела двигатель.
Рычаг переключения передач… У Ричарда машины были только с автоматической коробкой. И как управляться с ручной? Сцепление и газ. Она повернула ключ, выключая двигатель.
Мужчины, шедшие по проселку, уже опознали ее.
Они вынули что-то из карманов и побежали.
— Вижу их! — выкрикнул Дейв.
Рейчел снова повернула ключ, медленно отпуская сцепление. Сью, подобравшись по заднему сиденью, ухватила ее за волосы и рванула что есть силы. Рейчел вскрикнула от боли, и машина снова заглохла.
— Прекрати! Клэр, держи ее на месте! — выкрикнула она.
Мужчины подходили все ближе и ближе. Вот они уже в двадцати ярдах. В пятнадцати… На шеях у них висели армейские жетоны, на черных футболках желтыми буквами было написано: «Лицензированные охотники за преступниками». В Северной Ирландии это, разумеется, ничего не значило.
— Я не хочу уезжать! — плакала Сью.
— Мама… я боюсь… — просипела Клэр.
— Соберись, тряпка! — пробормотала себе Рейчел и снова повернула ключ. — Так… медленно отпускаем сцепление… медленно даем газу…
Наконец-то двигатель завелся и машина тронулась с места. Молодчики были совсем рядом. Крупные белые парни, один постарше — седой и с усами, второй — молодой и подтянутый.
Молодой бросился на капот, пробил лобовое стекло, всунулся в дыру и направил в лицо Рейчел струю слезоточивого газа из баллончика.
— А-а-а!.. — завопила она — и ослепла, газ обжег глаза.
Ударила со всей силы по педали газа. «Субару» рванулась вперед.
Выстрел из дробовика.
Кровавая тьма.
Удары по лобовому стеклу.
Детские вопли.
Рейчел попыталась приоткрыть глаза, но слезы лились потоком.
Дейв что-то крикнул.
Она сжала рулевое колесо — если б не стоявшая на дороге «тойота», можно было бы ехать прямо.
— Клэр, скажешь, когда мне поворачивать, чтобы не врезаться в пикап! — крикнула Рейчел.
— Мам, у нас спереди дядя болтается!
— Говори, когда поворачивать!
— Сейчас! Сейчас!
Машину подкинуло на рытвине. Клэр обхватила шею Рейчел.
— Мама, у него пушка! — вскрикнула Клэр.
Обожженные глаза горели. Женщина сморгнула, крутанула рулем, чтобы объехать прицеп, снова закрыла глаза, выхватила бутылку воды из держателя, одной рукой открыла ее и плеснула себе в лицо.
На мгновение Рейчел выпустила из рук руль, пытаясь стереть слезоточивый состав с лица. Прищурившись, она сумела кое-что различить, но увиденное ничего хорошего не сулило. Правой рукой боевик схватился за щетку стеклоочистителя, а левой безуспешно пытался направить на нее электрошокер-тазер.
Они были уже у въезда в трейлер-парк, рядом с вагончиком Стью.
— Получай, мразь! — прорычал парень. Ему удалось поудобнее перехватить тазер и нацелить его на Рейчел.
На шум выбежали Стью и Стейси. Стью был совершенно голым, татуировки покрывали его с головы до пят, а в руке он держал клюшку для ирландского хоккея. Рейчел относилась к Стью настороженно, но, надо отдать ему должное, уж если он вставал на чью-то сторону, то никогда не предавал и боролся до конца, особенно если дело касалось его клиентов.
— Стой! — заорал боевик.
Рейчел помотала головой, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
— У меня есть право использовать… — начал было молодчик, но тут Стью огрел его клюшкой по спине.
Головорез свалился на землю, а Стью продолжал его избивать.
— Спасибо, Стюарт! — выкрикнула Рейчел и вырулила на восток, к перекресткам.
В Колрейне Рейчел заправила «субару» и доехала до ближайшего «Макдоналдса». Они устроились в кабинке у окна. Хотелось бы знать, размышляла Рейчел, сколько у нее времени в запасе? Как долго Большому Дейву удастся сдерживать бандитов? Не слишком долго, иначе не миновать ему неприятностей с полицией.
Девочки с удовольствием жевали картофель фри. К своей еде Рейчел так и не притронулась.
В кабинке внезапно похолодало. Ветер принес из Донегола тяжелые облака и дождь, над судами, затерянными в просторах Атлантики, засверкали молнии.
Дождь сменился ливнем.
Сью беззаботно играла с мультяшной фигуркой «Суперкрошка» из набора «Хэппи мил», но Клэр, пытаясь скрыть свое беспокойство, с напускным хладнокровием спросила:
— Мам, а куда все-таки мы едем?
Действительно, куда? С разбитым лобовым стеклом далеко не уедешь. Рейчел поглядела на серые потоки воды и темные облака и покачала головой:
— Не знаю. Куда-нибудь…
Ей-богу, насчет «Спешиал К» рекламщики безбожно врут. В сухих завтраках он, конечно, не дока, но вот эта фигня, выдаваемая за «Келлоггз», больше всего напоминает обжаренную кукурузную стружку, пропитанную ароматизаторами и усилителями вкуса, которую перемешали с приторно-сладким кукурузным сиропом и отформовали в виде крупных треугольников. Он высыпал завтрак в пластиковую чашку, смешал с молоком и съел. Фу, от этой химии даже нёбо защипало. И сердце опять побаливает — стреляет как из пистолета.
А впрочем, ничего, есть можно. Зато кофе… Воды не пожалели, но вот всего остального… Мерзость.
Киллиан собрал вещи, в последний раз поглядел на себя в зеркало и положил на шкаф двадцатидолларовую купюру. Сначала он хотел положить пятерку, однако, продержав ее в кармане целый день, по глупости потратил в раздаточном автомате, чтобы купить «Кит-Кэт». А теперь — либо отдавать двадцатку, либо разменивать.
Он пересек двор Объединенной теологической семинарии и остановился перед дверями часовни. Над входом виднелась гостеприимная надпись: «Открыты для всех религий». Деревянная дверь с железным замком была заперта. Чтобы вскрыть ее, понадобилось всего сорок секунд. Он вошел, присел на скамью в последнем ряду и попытался настроиться на мысли о высоком. Тщетно. Еще через две минуты, так и не испытав прилива религиозных чувств, Киллиан осторожно покинул часовню.
Ключи от номера он оставил у охранника, уже накачивавшегося спиртным, и вышел на Бродвей. С Гудзона резкими порывами дул ветер. На тротуаре пустые бутылки завывали, подобно спятившему ксилофону. Небо было какое-то не по сезону пустынное, как паромная переправа ранним утром. Такое небо Киллиану совершенно не нравилось. Он заметил такси, но не успел выкрикнуть: «Та-а…», как оно промчалось мимо. Затем мимо проехали еще два такси, пока наконец не подъехал «бомбила».
— В какой аэропорт?
— Логан.
Размытый указатель «Западная 125-я улица». Он перебирал воспоминания двадцатилетней давности: «M&G», почтовое отделение Манхэттенвилля, поезд подземки маршрута «А», парни из 37-й пожарной бригады.
Из аэропорта Ла-Гуардиа валом валил народ в деловых костюмах, направлявшийся к автостоянке. Водитель, умудренный долгим опытом наблюдений за человеческим отчаянием, изрек:
— Приехали, похоже…
Киллиан кивнул и вместо тридцати шести долларов заплатил за проезд все сорок. Водитель — русский или восточноевропеец — искренне поблагодарил его. Киллиан занял свое место в конце очереди.
— Прошу прощения, это до Бостона? — спросил он рослого мужчину в синем пальто, стоявшего перед ним.
Не получив ответа, Киллиан спросил еще раз:
— Это бостонская очередь?
Незнакомец вздрогнул, но ничего не сказал. Киллиан поглядел мимо него на аэропорт, где самолеты, постоянным потоком летевшие над Ист-Ривер, казалось, только чудом избегали столкновения. Его захлестнула волна депрессии. Он почувствовал себя усталым, выбитым из колеи, плохо соображающим. И дело было не только в подкатывающей тошноте — завтрак «Спешиал К» давал себя знать. Тяжелая неделя, тяжелый месяц, тяжелый год. За квартиру в Лагансайде он задолжал триста тысяч фунтов. В Северной Ирландии обвал рынка недвижимости по закону подлости наступил после двенадцати лет стабильного роста и как раз в тот самый момент, когда Киллиан ушел из Дела и поступил в Ольстерский университет, круто поменяв траекторию жизни.
