– Пока особняка нет, помоет и посуду, – строго и довольно холодно отрезала Стелла, – Белка, иди, говорю, тебе еще пирожки допекать, тесто перестоит…
– Так вот кто испек такие вкусные пирожки! – обрадовался все тот же голубоглазый и повернулся к Стелле: – Я так понимаю, мадмуазель, что это – ваша младшая сестра?
– Ну, сестра, и что?
– Тогда я прошу у вас как у старшей сестры разрешения увезти вашу сестренку… ненадолго. Она только покажет нам дорогу к пруду и тут же вернется обратно!
– До пруда – почти двадцать километров! Ей по лесу до дороги почти час чапать, а потом что, на попутках обратно добираться? Нет, она не поедет. Белла!..
– Подождите, зачем на попутках?! Мы привезем ее обратно. То есть именно я отвезу вашу сестренку и доставлю прямо сюда, к крыльцу! Честное благородное слово! – голубоглазый жалобно-просительно смотрел на Стеллу.
– А еще мы обещаем на обратном пути поужинать именно у вас, – добавил брюнет в шляпе, – при условии, что опять будут такие наваристые щи и вкуснейшие пирожки.
Стелла посмотрела на третьего мужчину. Он тут же отвернулся, подошел к машине и сел в нее на переднее пассажирское сиденье. «Что-то какой-то мрачный тип», – подумала девушка, но не успела как следует осознать это, как голубоглазый вынул из кармана приличных размеров кожаный кошелек, из него – новенькую тысячную купюру и протянул Белле:
– А это, так сказать, материальная компенсация за ваше потерянное время, барышня. Так что, едем?
Он смотрел на Беллу таким открытым веселым взглядом, что девушка, в свою очередь, бросила вопросительный взгляд на сестру: как, мол, мне поступить?
Стелла стояла в растерянности. С одной стороны, ей хотелось, чтобы сестренка заработала «штуку», с другой, было боязно отпускать ее, такую беззащитную, с этими незнакомыми взрослыми дядями черт знает в какую даль. Но все за всех решил брюнет в соломенной шляпе. Он слегка подтолкнул Беллу к машине, сказал по-отечески строго-ворчливо:
– Сколько можно раздумывать?! Давно бы уже назад вернулась! Быстро поехали, некогда нам! И так сколько времени впустую потеряли! Надо к вечернему лову приготовиться…
Белла подошла вместе с ним к машине, а Стелла строго крикнула сестре:
– Только сразу назад, поняла?! Сразу!
– Да, я быстро!..
Двое мужчин и девушка сели в машину, хлопнули дверками, огромный автомобиль рванул с места, в секунды набрав большую скорость, и вскоре скрылся за бугром.
Прошел час. Стелла мыла посуду, мать обслуживала посетителей в обеденном зале. «Почему Белка не едет домой? – думала девушка с тревогой. – Обещала быть скоро, а сама…» Она драила противень, когда в кухню заглянула мать.
– Компота еще подлей в кувшин и хлеба нарежь… Что-то Беллы долго нет, тебе не кажется?
По тону матери Стелла поняла, что та тоже волнуется за девчонку.
– Она обещала быстро вернуться назад, – ответила Стелла, шустро нарезая хлеб.
– Вот зря ты ее отпустила с этими…
– Да что теперь говорить-то! Понятно, что зря…
– Хозяюшка! Еще хлеба можно? – донесся из зала голос.
– Несу, несу! – Мать подхватила корзинку с нарезанным хлебом и убежала к посетителю, а Стелла поставила противень на стол на ребро, чтобы стекла вода, и села в задумчивости на стул.
Она подняла глаза на часы, висевшие на стене. Пошел второй час, как девчонка уехала. Да, мать права: не надо было отпускать ее с этими крутыми дядьками. Пусть бы сами искали дорогу к пруду, не маленькие. Приспичило им рыбачить! Помнится, последний раз они с сестрой были на этом пруду в прошлом году. Дядя Егор, их сосед, ездил туда на своем дришпаке и взял своего девятилетнего внука, который гостил в то время у деда на летних каникулах. Он и сестрам предложил прокатиться с ними за компанию, чтобы не пустую машину гонять. Потом решили еще прихватить и дядю Федю, друга дяди Егора, с восьмилетней внучкой. Так, вшестером, они и приехали на пруд, искупались все для начала, потом мужчины принялись рыбачить, а сестры с маленькой Алинкой нарвали ягод в прибрежных кустах. Когда собрались ехать обратно, машина дяди Егора отказалась заводиться, и он почти час проковырялся с ней. Его внук и дядя Федя активно помогали ему советами, несомненно, очень дельными, а девчонки, не теряя времени, нашли неподалеку от пруда поляну земляники и нарвали еще и ее. Тогда было очень весело и здорово: Белла только что окончила в райцентре школу-интернат, получила аттестат и приехала в родную деревню насовсем. Сестра так радовались, что теперь они вместе навсегда!..
Стелла вздохнула: больше мать не давала им выходных. Одной в кафе ей было не управиться, и сестры могли отдыхать лишь по очереди, и то не всегда. А как можно отдохнуть в маленькой захудалой деревеньке девчонкам?!
Ближе к вечеру, когда в кафе никого не было, мать, надраив до блеска все столы, зашла на кухню к дочери. Стелла задумчиво ела щи, уставившись в одну точку на стене.
– И мне налей, передохнем маленько, пока к ужину никто не нагрянул. – Матрена устало опустилась на стул возле стола, придвинула к себе чашку со сливками. – Чего хлеба-то не отрежешь?
Стелла налила тарелку щей, сыпанула в них ложку рубленой зелени и поставила перед матерью. Матрена сама порезала хлеб, потом взяла себе один кусок и ложку.
– Стелл, где же это наша соня, а? – она посмотрела на старшую дочь с надеждой, как будто ждала, что та сейчас скажет: да ничего страшного, ма, все в порядке, Белла вот-вот вернется.
Но девушка молчала, продолжая механически работать ложкой. Доев свою порцию, она отодвинула тарелку и решительно встала:
– Я иду к дяде Егору.
Стелла сняла фартук, бросила его на стул и направилась к выходу.
– Зачем к Егору-то? – крикнула испуганно Матрена.
– На пруд надо ехать, Белку искать!
– А я?
– А ты в кафе оставайся, не закрывать же его.
Стелла, громко хлопнув дверью, вышла на улицу.
Только через час они с дядей Егором кое-как добрались до лесного пруда. Остановив машину, оба вышли наружу и принялись осматривать берег. Да, здесь совсем недавно были люди: вон еще дымятся угли в костре, по всему видно, готовили шашлык. Трава рядом с костром была примята – здесь сидели и ходили. И следы от протектора большой машины есть, но – как странно – ни одной банки или бутылки вокруг, ни одноразовой посуды, которую так любят оставлять городские в лесу – ничего, никаких следов. А девушки и подавно!
– Может, они ее уже домой отвезли? Может, мы на дороге разминулись? – предположил дядя Егор, осматривая ближайшие кусты.
– Нет, я за дорогой следила, они нам навстречу не попадались.
Стелла тоже начала осматривать местность – берег, кусты, лощинку недалеко от пруда. В этой лощинке, прямо в траве, она нашла заколку для волос – ее заколку.
– Дядя Егор, смотри! – в панике, в жутком предчувствии прибежала Стелла к машине.
– Это что, Белкина? Эх, ё-моё! Как же это, а?..
– Дядя Егор!..
– Тогда вот что, девонька: едем к участковому в Смирновку! Садись, садись скорее в машину…
Только на другой день труп Беллы был найден в пруду. Участковый откуда-то привез на место происшествия водолаза, и тот, обследовав дно, вынес на поверхность тело девушки, к одной ноге которой был привязан большой камень. На Белле была разорвана одежда, в ее распущенных волосах запуталась водная растительность. Стелла, увидев сестру, закричала не своим голосом. Она бросилась к Белле, которую положили на песок, пыталась закрыть ее обнаженную грудь лоскутами порванной одежды.
– Стелла! Возьми себя в руки! – Участковый попытался оттащить старшую сестру от трупа, но та кричала и била его по рукам.
Наконец девушку кое-как удалось успокоить, если можно так сказать, потому что даже усаженная поодаль на траву, она продолжала рыдать и до крови кусать себе кулаки, которыми закрывала себе рот. Участковый, водолаз и помощник участкового, молодой практикант из школы полиции, уложили труп в большой черный пакет, который погрузили в свой «уазик». Они повезли его в Смирновку, в морг при больнице, а Стелла поехала туда на машине дяди Егора.
На другой день им с матерью была выдана справка о смерти Беллы, в которой говорилось, что девушка была изнасилована, потом задушена и только потом утоплена в пруду.
Хоронила ее вся деревня – около сорока человек, да еще родня приехала из других деревень и из города. Мать шла за гробом, ведомая с двух сторон своей старшей дочерью и своей сестрой Верой, кричала дурным голосом и висла у них на руках. Шедшие за ней двоюродная сестра, брат и родственники мужа поддерживали Матрену, как могли, но в основном тоже все рыдали в голос. Мужчины украдкой вытирали глаза, отворачивали хмурые лица.
На кладбище гроб поставили на скамейки рядом с вырытой могилой. Рядом была могила отца погибшей – Дмитрия Матвеева. Почерневший от времени деревянный крест над осевшим холмиком, выцветший венок и ржавая оградка…
