– Чего делать-то будешь? – осведомилась Вильма.
– Выгоню на фиг, – ответила я.
– И что?
– И ничего. Выйду замуж за твоего старшего сына.
Вилма фыркнула. Во всяком случае, слово «фыркнула» было написано перед ее ответом.
– Ему ж всего девятнадцать! – предупредила она. Тему моего замужества мы обсуждали в чате практически ежедневно. Там я выходила замуж за всех подряд, остановившись, правда на одном муже – Бахусе, в миру носившему имя Валерий, пятидесятилетнему торговцу фруктами и овощами. Народ мое очередное виртуальное замужество невероятно развлекало. Я пообещала придти на свадьбу в фате, лифчике из змеиной кожи и красных кроссовках. Очевидно, многие из присутствующих тогда в чате сочли наряд эпатажным, поскольку за развитием наших отношений следили, и ревностно доносили и мне, и Валере об очередной нашей «измене». В последний раз я пригрозила, что выйду замуж за сына Вильмы.
– И что? – возмутилась я. – Взрослый мужик, страстный армянский мачо! И потом, я за кого угодно замуж выйду, чтобы получить такую свекровь, как ты. Видела бы ты мою… прости господи…. Ведьма!
– Учти, Карен не против, – уточнила Вильма. – Он как тебя увидел в театре, так слюну потом пускал три дня. Ты там, кстати, с Павлом была?
– А то с кем.
– Импозантный мужчина. Ты уверена, что хочешь его выгнать?
– Не совсем.
Я заглотнула остатки кофе и с сожалением посмотрела на пустую чашку. Можно было, конечно, сварить еще, да лень перевесила.
– Мы пару дней назад в кафешке сидели до часу ночи, так у меня голова гудела как колокол потом, – пожаловалась Вильма.
– Чего сидели?
– Так Катька приехала.
– Какая Катька?
– Лапа. Она тут у нас с каким-то мужиком познакомилась, вот и решила провести разведку боем.
– Где познакомилась?
– Да вроде как прямо в чате. Расписывала прямо как чудо какое-то. Умница-красавец, богат, независим, разведен.
– У нее все красавцы, – проворчала я. – Нету вкуса у девушки если, что тут поделать?
– Не ворчи.
– Он с вами был?
– Нет, он придти не мог. Но она ему при нас звонила и просто таяла.
– Она то сама как? – полюбопытствовала я.
– В смысле? А, ты же ее не видела никогда.
– Только на фото. В последний раз она была феерической блондинкой.
– Она и сейчас блондинка, не менее феерическая. Погоди, мы фотографировались, сейчас я тебе на ящик фото скину.
Вильма сделала небольшую паузу, во время которой я вынырнула в общий чат и огляделась. Ничего сногсшибательного не произошло. Народ общался вяло, видимо по причине позднего времени. Некая Соника развлекала народ анекдотами. Мне лично понравился один: «Ищу подопытного кролика /Опытный кролик/». Я улыбнулась: хоть что-то позабавило.
– Выслала, – гаркнула в привате Вильма, если сей вариант общения можно назвать гарканьем. Я открыла в новом окне свой почтовый ящик и подождала, пока загрузятся фотографии. В кафе, декорированном под незатейливый рыцарский замок за столиком восседали несколько человек. Кроме уже знакомых мне личностей вроде Вильмы, Ирки и Влада, модератора чата с ником «Сынок», в кадре была хорошенькая блондиночка лет тридцати. Зрелище действительно было фееричное. Блондиночка щеголяла топиком, из которого вываливалась грудь. На плече была видна татушка из блестящих страз. Влад рядом с Катей выглядел слегка очумевшим от ее прелестей. Ирка скалилась голливудской улыбкой, худенькая Вильма на фоне мордастого Влада вообще терялась.
– Нравится? – осведомилась Вильма.
– Сынка, однако, морду отожрал, – недовольно прокомментировала я.
– Можно подумать он когда-то был худым, – парировала Вильма. – Ты его когда видела в последний раз? Он, кстати, про тебя спрашивал.
– Еще летом, когда была влюблена и на все смотрела в радужном свете. Катька хорошо выглядит. Аляповато слегка, но в целом гармонично.
– А то. Может, мужик хороший окажется.
– Хороший окажется – отобьем, – предложила я. – А что за ник, ты не спрашивала? Может быть, мы его знаем?
– Не сказала она, – огорчилась Вильма. – Видать боится здоровой конкуренции в твоем лице.
– Или в твоем.
– Да куда мне, старому ползучему чемодану…
– Не прибедняйся. Народу скучно без твоих эстакад на красном «Феррари».
Вильма в чате периодически вздыхала и выдавала на гора такую фразу: «Ни одного олигарха на красном «Феррари». Совершенно некому отдаться!» Мужики, не привыкшие к подобным высказываниям, реагировали бурно и предлагали свои кандидатуры, кои мы тщательно отсеивали. Наш с Вильмой дуэт мы обозвали бандой «Красные стюардессы», памятуя о том, что со своей женой Роман Абрамович по слухам познакомился именно в самолете, где она была стюардессой. Нам же оставались лишь сладкие мечты да красные костюмы, которые мы с Вильмой не сговариваясь, сшили себе в утешение.
– Пошла я, – неожиданно сказала Вильма. – Пленки вывели, сейчас я их гляну и домой. А ты спать ложись и не терзай себя. Хочешь, завтра пообедаем? Катька должна придти, может, расскажет про своего ненаглядного. Что-то она пропала совсем, ни звонков, ни писем. Небось из койки не вылезает! Так как? Встретимся завтра?
– Давай, – согласилась я. – Ирку выдерни из дома, а то ей все равно делать нечего.
Вильма послала мне символ улыбающейся рожицы и покинула чат. Я на минутку вышла в общую комнату, но интересных собеседников не увидела. Выключив компьютер, я мимоходом взглянула на часы.
– Ого, – произнесла я, увидев, что стрелки неумолимо приблизились к трем часам ночи. – Завтра на работу, между прочим, – вполголоса произнесла я, стараясь хотя бы перед собой выглядеть дисциплинированной. Я рухнула в койку, попутно сбросив с себя Пашкину руку, которую тот немедленно положил мне на талию. Пашка что-то недовольно буркнул, отвернулся к стенке и моментально засопел. Я ощутила тяжесть в глазах и провалилась в сон, уже заранее подозревая, что просплю. Так и получилось.
Утро получилось суматошным. Пашка, бывший по природе жаворонком, разбудил меня и отправился в ванную, рассчитывая, что я, как обычно, приготовлю завтрак. Я же перевернулась на другой бок и заснула. Пашка долго брился, потому что за ночь его щетина отрастала просто невероятно быстро. Потом он вышел из ванной и, увидев, что меня нет на кухне, недоуменно повел носом, надеясь, что обоняние его обманывает. Увы, запахов свежевыпеченных круасанов не ощущалось. Пашка рванул в спальню, где и обнаружил меня на месте преступления – сладко спящую в обнимку с подушкой.
– Юлька! – гаркнул он молодецким голосом мне в ухо. Я соскочила с постели, вытаращив глаза и искренне недоумевая, что происходит. Сонная одурь моментально слетела с меня, когда я посмотрела на часы.
– Боже мой! – заорала я и помчалась в ванную. По дороге я споткнулась о телефонный провод, который так никто и не удосужился прибить к плинтусу. Стараясь сохранить свое имущество в неприкосновенности, я неловко переступила и, разумеется, упала, поскользнувшись на скользком ламинате.
– Камикадзе, – ядовито прокомментировал Пашка. Я скрылась в ванной, одарив его на прощание недобрым взглядом. Взгляд оценили. Когда я вышла из ванной в относительном порядке, на столе меня ожидала чашка кофе. В воздухе витал какой-то подозрительный запах. Я посмотрела на плиту и тяжело вздохнула: конечно, он не углядел за джезвой и упустил кофе. Плита была залита коричнево-черной жижей. Мыть времени уже не было. Я быстро залила плиту жидком чистящим средством, и на ходу влила в себя чашку кофе.
– Я побежал, – произнес Пашка, деловито чмокнув меня в щеку. – Ждать не буду, мне сегодня некогда.
– Подожди, – попробовала я его остановить, но он, махнув мне на прощание рукой, упорхнул как бабочка. Я невольно задумалась над сравнением и решила, что на бабочку Пашка как-то не очень тянет в виду своей внушительной коллекции. Впрочем, есть же толстые бабочки? Винный бражник, к примеру.
На скамейке перед домом сидел Толик, мой сосед по лестничной площадке и, задрав голову, смотрел в хмурое небо, с которого моросила скользкая холодная пакость в виде дождя. Впрочем, слово «смотрел» к Толику не очень подходило. Толик был слеп с рождения, что, впрочем, не мешало ему радоваться жизни. Я всерьез думала, что Толик в меня влюблен. Летом он подкладывал мне под дверь цветы, которые собирал прямо за домом, вечерами часто ждал меня с работы, сидя на лавочке, а утром вот…
– Здравствуй, Юля, – улыбнулся он, поворачиваясь к скрипнувшей двери.
– Как ты узнал, что это я? Я ведь даже рта не раскрыла, – осведомилась я.
– По шагам. Когда ты по лестнице спускаешься, у тебя каблучки цокают как крылышки стрекозы – тихо и деликатно. И потом, ты одна тут носишься по лестнице, как угорелая. Вряд ли кто из наших бабок побежит по лестнице, да еще и в каблуках.
– Ладно, Толик, я на остановку, – прервала его я. – Проспала я сегодня.
– Еще бы, – хитро оскалился он. – После вчерашнего то…
