Впрочем, применялась и более оригинальная схема. Девушки просили отзывчивого «клиента» присмотреть за их вещами и шли танцевать. Плясали долго, а вернувшись и решив припудрить носик вдруг обнаруживали «пропажу» из сумочки некоторой, подчас очень крупной, суммы денег. Начинался скандал, в нужный момент поблизости возникала все та же парочка молодых людей – и под напором возмущенной общественности жертва предпочитала отдать всю свою наличность, лишь бы избежать продолжения разбирательства в ближайшем отделении милиции.
Впрочем, длилось все это не так уж долго. Взяли Репину и её подельников с поличным , когда те сдуру и спьяну напоролись на «подсадных» оперов из районного управления. С доказательной базой у следствия все было в порядке, имелась даже негласная видеозапись, но…
В общем, у Савицкого имелись кое-какие основания для того, чтобы повторить:
– В порядке взаимной услуги…
– Взаимной?
Оперативник поднял глаза и прочитал во взгляде девушки такую мучительную борьбу недоверия с надеждой, что ему стало даже немного не по себе.
– Ты про господина Зайцева слышала?
– Про покушение? Да. Я тогда ещё там была… – Елена Юрьевна качнула головой в сторону зарешеченного окна. – На воле.
– Лена, я сейчас занимаюсь этим делом. Ты хочешь мне помочь?
– Хочу, – с готовностью кивнула собеседница. – А чем?
– Подумай. – Савицкий попытался придать лицу многозначительное выражение. Получилось не слишком убедительно, но Репина даже не заметила этого – она изо всех сил старалась понять, чего от неё хотят. – Подумай сама.
– Я же, вообще-то, не очень…
– Хорошо. Ты ведь знала Андрея Ивановича?
– Да, конечно. – Девушка отвечала сразу же, с готовностью – очевидно, так вести разговор ей было значительно проще.
– Когда ты его видела в последний раз?
– Вообще? Или… так? Близко?
Не совсем понятная интонация Репиной заставила оперативника на ходу перестроить сценарий беседы:
– Нет, об этом потом. Давай лучше с самого начала, уточним кое-что.
– Как мы познакомились, да?
– Правильно. Когда, при каких обстоятельствах…
– Ну, я тогда ещё на Энергетиков работала. – Елена Юрьевна щелкнула зажигалкой, прикурила очередную сигарету и выпустила под потолок красивую струйку дыма. – И Андрей Иванович как-то к нам заглянул, по каким-то своим делам. Антоша тогда, кажется, оборудование у него покупал, для казино.
– Антоша – это Полищук?
– Да, конечно… Потом, кажется, на Рождество, или на Новый Год, он меня с собой пригласил на банкет, в «Конти».
– Кто, Зайцев?
– Почему? При чем тут Зайцев? – Удивилась собеседница. – Антоша! В смысле, Антон Полищук. Мы с ним тогда уже… ну, словом, были вместе.
– Он же, вроде, в то время ещё не развелся? – Даже не закончив задавать вопрос, Савицкий понял, что сморозил глупость.
– Ну и что? – Не поняла его собеседница. – Со своими женами на такие тусовки ходить не принято, а меня, знаете ли, не стыдно было друзьям показать. Это я сейчас уже… А раньше!
Репина так полыхнула глазами из-под огромных ресниц, что оперативник поспешил заверить:
– Что вы, Лена! Вы и сейчас… Да ради Бога!
– Ну, нет. Нет. К сожалению. Посмотрите, вот грудь у меня была…
Савицкий почувствовал, что ещё секунда – и тонкая нить доверительной беседы будет непоправимо утеряна:
– Вы ещё поддерживали… близкие отношения с Полищуком, когда он перешел на работу в «СВЕТ»?
– Да. Конечно. Мы ведь с ним в общей сложности почти два года прожили.
– Зайцев об этом знал?
– Об этом все знали, – пожала плечиками Елена Юрьевна.
– Значит, когда закрылось старое казино на Энергетиков, вы тоже перешли в «Ривьеру»… Администратором?
– Да. Сначала. Потом – опять стала крупье, а потом уволилась…
– Почему? – Савицкий знал, что этот вопрос будет неприятен сидящей напротив женщине. Но задать его было необходимо.
– Так получилось…
Репина замолчала, но оперативник не стал её торопить. В сущности, идя на эту встречу, он уже неплохо представлял себе путь, которым собеседница попала в камеру следственного изолятора.
Да, начиналось все очень красиво: хрустальные люстры, форменное платье из лучшего ателье, публика в смокингах и бриллиантах… К сожалению, лихая и разбитная «бой-баба» из криминального заведения на окраине города совершенно не вписывалась в респектабельную, чопорную обстановку элитного казино. Елена легко могла бы поставить на место подгулявшую толпу хмельных «братков» или какого-нибудь ларечника, но в «Ривьере» её способности были скорее обузой, чем достоинством. Здесь требовалось нечто совсем иное…
Она то и дело срывалась, устраивала шумные скандалы, даже как-то раз нагрубила посетителям – словом, вела себя так, что спасало её от немедленного увольнения только привилегированное положение любовницы одного из первых лиц фирмы. Впрочем, достаточно скоро наступил момент, когда её все-таки понизили в должности и вернули из администраторов за столик рулетки.
К тому же, через некоторое время в жизни господина Полищука появилась другая женщина…
– Алиса ещё работает?
Вопрос прозвучал неожиданно для Савицкого – так, что он даже не сразу понял, о ком идет речь. Потом все-таки сообразил:
– Демидова? Да, конечно.
– Вот ею и займитесь! Обязательно!
– Почему?
– А ещё там такой был… Анатолий, с-сука, фамилию не помню сейчас. – Репина мстительно поджала губы. – Вот он – тоже мог…
– Что мог? В каком смысле? – Переспросил Савицкий.
– Да все они могли. Все!
– Лена, я занимаюсь покушением на Зайцева, – уточнил оперативник.
– Вот именно, – кивнула Репина.
Не дождавшись продолжения, Олег решил зайти с другой стороны:
– Лена, скажите – вы ведь из «Ривьеры» не сами уволились?
Собеседница развернулась на стуле, вмяв в пепельницу недокуренную сигарету:
– Послушайте, я не знаю, чего вам там Алиска наплела, но… Думаешь, непонятно, зачем им это было нужно?
– Кому? Лена, да я с Демидовой ни о чем таком не разговаривал, честное слово! Мы вообще только раз виделись, мельком…
– Ну, все равно, кто… Сволочи! Сами подставили, а потом…
Судя по тону Репиной, момент, когда она могла сорваться в истерику, миновал. Этим следовало воспользоваться:
– Так что же, в конце концов, произошло-то?
– Я когда опять на рулетку ушла, нового администратора в зал поставили. Анатолия… Говорят, он когда-то игровыми автоматами у Зайцева заведовал, ещё давно, в самом начале.
– А Демидова?
– Она уже при мне пришла в «Ривьеру» – вроде как, рекламой занималась. А этот Анатолий… В общем, он поначалу меня особо не трогал. Побаивался. Но потом вдруг – ничего не пойму! Придираться начал, докапываться на ровном месте… А как-то раз увидел, что я почти перед самым концом смены рюмку коньяка – всего-то! – выпила в баре. Составил акт…
– И что, за это уволили?
– Прямо с утра. Представляете? Приказ – и все, никаких разговоров!
– А Полищук?
Собеседница зло сдвинула брови:
– Да Антон мой, дурак, к тому времени уже с этой сучкой сошелся… Я ведь не знала сначала, что она его в постель затащила, потом только догадалась. Но поздно.
– Были разборки? С ним или с ней, да?
– Конечно, – вздохнула Репина. – И с ним, и с ней… пару раз.
Савицкий без труда представил себе, как все это происходило:
– Значит, Полищук только рад был, что тебя увольняют… А что же господин Зайцев? Он-то как, не заступился?
Женщина в который уже раз пожала плечами:
– Да ему до меня, в общем-то… Я ведь – кто для него? Никто. Так, любовница приятеля. Пока я с Антошей жила, по их презентациям, пьянкам и баням таскалась – все, конечно, в порядке было: «Леночка, вы сегодня просто прекрасно выглядите, у-сю-сю да у-тю-тю…» А потом, когда эта сучка, Алиска, Полищука увела…
– Даже здороваться, небось, перестал?
– Нет, почему же… – усмехнулась Репина. – Андрей Иванович всегда с персоналом здоровался. Как со всеми, так и со мной – на ходу кивнет, и к себе в кабинет. Знаете, у нас ведь простые крупье хозяина заведения только издали видят, да и то раз в неделю.
– Но ты не пробовала с ним по старой памяти переговорить? При увольнении?
– Какой смысл? Никакого. Зайцеву к тому времени, небось, Алиска и прочая шатия-братия все уши прожужжали. И что я воровка, и что пьяница, и что языком про него и про Антона треплю где попало…
Судя по информации, которую собрал Савицкий, определенная доля истины в таких утверждениях была. Но сейчас речь шла не об этом:
– И после увольнения тебя сразу внесли в «черный список»?
– Нет. Это уже потом.
– А почему? Разве не всех сотрудников, уволенных «по статье» из игорных заведений туда записывают?
– Обычно, только мужчин. Насчет женщин смысла нет – у нас ведь на входе в казино и клубы все равно документы не проверяют.
– Но для тебя сделали исключение?
