Электростанция находится на окраине города, там, где на повороте шоссе идет под уклон. Конечно, там есть ограждение, но с тем же успехом его можно было оцепить шелковой ленточкой. Они загнали бензовоз внутрь и подожгли. Трансформаторы расплавились и на три часа задали работы пожарным и полиции, да к тому же лишили света весь район, где как раз и находились супермаркет и ювелирный магазин. Должно быть, у них есть собственный мощный грузовик, блоки и лебедки, потому что они вытащили оба сейфа и увезли с собой. Наверное, собирались где-нибудь за городом открыть их горелкой.
— По-моему, в хозяйстве Телли есть большой грузовик, блоки для поднятия тяжестей и ацетиленовая горелка.
— Точно. У него все это имеется.
— А число и время совпадают?
— Подстанция загорелась вскоре после полуночи восьмого ноября. Кражи обнаружились только днем.
Послушай, у тебя есть хоть какие-нибудь доказательства?
— Нет. Пока нет. Но я познакомился с интересными личностями и собираюсь выжать из этого приятного знакомства как можно больше.
— Я могу что-нибудь для тебя сделать?
— Да, если вам не трудно. Фрэнки Кроссман женат.
Да.
— О'кей. После той драки вы сказали, чтобы он шел домой, значит, он сейчас у себя. Подберитесь к его дому и незаметно проследите за ним Через несколько минут он выйдет оттуда и уедет. Как только он уедет, постучите и спросите его. Ничего определенного не говорите, сделайте вид, что в этом случае у вас могут быть неприятности, но постарайтесь создать у его жены впечатление, что вы ищете Фрэнки, чтобы допросить его по серьезному поводу.
— Я все сделаю.
— Потом поезжайте к дому Редфилда. Я отключил его телефон, а его, конечно, дома не будет. Скажите, что заходили к нему в офис, но он уже ушел оттуда.
Попросите его жену передать ему записку. Скажите, что я звонил вам, и хотя я не сказал, где нахожусь, но звонок был местный, — поэтому ясно, что я все еще здесь и говорю такие вещи, что можно подумать, будто я сошел с ума. Как будто бы я попросил вас позвонить в ФБР, потому что у меня есть для них кое-какая информация федерального значения, и, как только они прибудут защищать меня, я сниму с себя обвинение в изнасиловании. Вы, конечно, полагаете, что все, что я вам наговорил, — сплошная чушь, но считаете, что я могу позвонить еще раз, а они могут проследить звонок, если установят на ваш телефон специальное устройство. Или сам Редфилд может позвонить в ближайший офис ФБР и договориться, чтобы они проследили звонок, если я снова попытаюсь с вами связаться.
Он присвистнул:
— Сынок, я не знаю, что из этого выйдет, но меня смущает одно — после этого у них не останется никаких сомнений, что ты все еще здесь.
— На это я и рассчитываю.
— Если бы только можно было как-нибудь остановить Редфилда!
— Вы не можете этого сделать. Он — официальное лицо и выполняет свой долг.
— Может, мне действительно позвонить в ФБР?
— Пока звонить рано. У меня нет доказательств.
— Тогда желаю удачи.
— Спасибо. Она мне понадобится.
Я повесил трубку и взглянул на часы. Было двадцать минут первого ночи. Нужно было поторопиться. Ти-Джей и Труди смотрели на меня с недоумением. Я позвал Джорджию, и она немедленно появилась.
— Я думаю, что дело пошло, — сказал я. — Но на разговоры нет времени. Посмотри, есть ли на той кровати простыня.
Она принесла простыню, и я начал рвать ее на полосы. Она непонимающе взглянула на меня. Я уложил Ти-Джея на пол и связал ему руки за спиной. Простыня оказалась из миткаля и была довольно прочной. Он слабо отбивался и сыпал ругательствами. Я засунул ему в рот кусок материи и быстро завязал узлом на затылке. Труди я тоже связал руки, но рот затыкать не стал.
Она нашла для меня такие названия, каких я даже не слыхивал.
Поставив Ти-Джея на ноги, я вытащил у него из кармана ключи от машины, протянул Джорджии дубинку и кивнул в сторону Труди. Она лежала на полу перед музыкальным автоматом.
— Если она попытается подняться, врежь ей как следует по ногам. Думаю, ты сможешь это сделать?
Она кивнула со зловещим выражением лица:
— С удовольствием. Можешь на меня положиться.
Я вытолкал Ти-Джея за дверь и прислонил его к дверце машины. Впихнув его на заднее сиденье, я связал ему ноги еще одним куском простыни и отвел машину за сарай, чтобы ее не было видно. Когда я вернулся, Труди по-прежнему изрыгала проклятия, а Джорджия Лэнгстон стояла над ней на коленях с дубинкой наперевес. Я развязал Труди руки. Джорджия бросила на меня вопросительный взгляд.
Я холодно усмехнулся:
— Труди будет нашей секретаршей. Она чудесно справляется с работой на телефоне и с этого момента начнет работать на нас.
Я поднял ее на ноги.
— Вы заставили меня силой, — заявила она, — и еще угрозами.
— Не спускай глаз с дороги, — обратился я к Джорджии.
— Хорошо, — спокойно ответила она.
Я взял Труди за руку и подвел к столу.
— Какие же вы зануды, — нагло сказала она.
Я не стал обращать на это внимания и нашел в телефонной книге домашний номер Фрэнки Кроссмана.
Надеясь, что они с женой уже спят, я набрал номер и стал ждать ответа, держа палец на рычажке. Раздался гудок, потом второй… четвертый… пятый… шестой…
Только после седьмого кто-то взял трубку. В ту же секунду я нажал на рычаг, разъединил связь и повесил трубку.
— Я могла бы сказать, что вы поступили умно, — заявила Труди, — если бы была настолько глупа, чтобы так подумать.
— Не беспокойся, — ответил я. — Делай только то, что я тебе скажу. Подождем, пока он снова ляжет, и через пару минут ты позвонишь. Я объясню тебе, что говорить.
— Пошел ты, — сказала она.
Я ударил ее по щеке.
Она пошатнулась и упала на одно колено. Поднявшись, она попыталась вцепиться в меня ногтями. Левой рукой я ухватил ее за оба запястья и ударил еще пару раз. Потом оттолкнул от себя и выпустил ее руки.
Она отлетела назад.
Когда она подняла на меня глаза, я увидел, что в них зарождается сомнение.
— Сукин сын, ненормальный…
— Вставай, Труди, — ответил я.
Она с трудом поднялась на ноги, настороженно следя за моими движениями и стараясь держаться от меня подальше. Я ничего не сказал, а просто снова хлестнул ее по щеке, чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота. Ей было не больше восемнадцати. Но иначе я не мог. В сложившейся ситуации это был единственный подходящий способ.
— Хватит, — сказала она. Наглости в ее тоне я больше не слышал, теперь она казалась просто рассерженной.
— Твоя проблема, Труди, в том, что ты всю жизнь была самодовольным глупым сосунком и ни разу не попадала в безвыходное положение. А мне сейчас терять нечего. Ясно?
Я вытащил из кармана 38-й калибр и взвел курок.
— Ты не выстрелишь. — Она нервно облизнула губы.
— Если ты откажешься, я заставлю Ти-Джея. Уговорить его будет даже проще.
— Почему?
— Догадайся.
Она сломалась. Все ее нахальство испарилось, и она начала всхлипывать:
— Чего ты от меня хочешь?
— Вот это уже лучше, — одобрил я. — Я хочу, чтобы ты позвонила Фрэнки. Если подойдет его жена, ничего не говори. Я сам попрошу ее позвать его к телефону, потому что твой голос она может узнать. Как только он подойдет, ты возьмешь трубку. Вот что ты должна сказать. — Я все ей объяснил. — Поняла?
Она кивнула.
— Хорошо, — мрачно согласился я. — И запомни: если ты попытаешься предупредить его, ничто тебя не спасет. После того как Редфилд меня убьет, никакой суд мне уже не будет страшен.
Я набрал номер и пристроил трубку так, чтобы она говорила, а слушать могли мы оба. Кроссман подошел к телефону сам.
— Слушай, Фрэнки, — торопливо заговорила она. — Только что из города звонил Перл, он сейчас уезжает.
Он сказал, что звонил тебе, но к телефону никто не подходил…
— Он слишком быстро повесил трубку, — проворчал Фрэнки. — Что случилось?
— Точно не знаю — я поняла только, что что-то сорвалось. Он ничего не объяснил, сказал, что уезжает, а мне велел дозвониться до тебя и передать, чтобы ты никому ничего не говорил, даже своей жене, и тоже уезжал отсюда как можно скорее.
— Я сейчас приеду, — ответил Фрэнки и повесил трубку.
Я тоже повесил трубку и взглянул на часы: 12.47.
Все получилось, роль приманки нам вполне удалась.
Она сказала, Что Перл иногда возвращается домой около часа ночи. Фрэнки потребуется пара минут, чтобы одеться, потом Колхаун выждет еще две-три минуты. В комнате было душно. Я взмок в своем фланелевом костюме, и по лицу у меня градом катился пот. Ладони отекли так, что я с трудом мог сжать руку в кулак.
— Как давно ты живешь с Перлом? — спросил я у Труди.
— Около трех месяцев, — с вызовом ответила она и снова принялась скулить:
— Я ничего не могла с ним поделать. Я приехала сюда из Тампы.
— А когда появился Ти-Джей?
