Антон чуть не вскочил со своей лежанки, представив, во что выльется его «операция». Как минимум, его самого посадят в ближайший «обезьянник», а Валеру освободят, потому что будет его слово против слова Антона. Но Антон пока никто, а Валера – майор полиции. Всего чуть-чуть времени ему понадобится, чтобы сообщить своим о ЧП, и тогда довольно быстро все вернется на круги своя, а Антон так же быстро окажется трупом. Он даже уверен, что и Мальцеву сразу убьют, потому что держать ее станет уже опасно.
И это, так сказать, финальные сложности. А ведь надо еще каким-то образом захватить Валеру, вытащить женщину с ребенком, угнать машину. Вокруг же – шестеро вооруженных бандитов, а их главарь к Антону очень «не ровно дышит». И все-таки на каком-то из вариантов следует остановиться.
Антон проснулся часа через три. Он еще не открыл глаза, но внутренние часы быстро соотнесли ощущения внутри с ощущениями, поступающими снаружи – яркость и положение солнца, пение птиц, количество людей в доме. Все говорило за то, что время предобеденное. Молодой тренированный организм собрался, отогнал сонливость, сосредоточился, и Антон открыл глаза. За самодельным столом сидел красавчик Бубен и чистил автомат. Белый с Гамой возились с брезентом на дверном проеме, который почему-то у них все время с одной стороны падал.
Антон стал спускать ноги со своего ложа, изображая квелость невыспавшегося человека, сделал хмурое лицо, поднялся и, чуть сгорбившись, поплелся на улицу. Сквозь приопущенные веки он успел охватить одним взглядом всю картину бандитского лагеря. Валера и Заяц торчали возле поднятого капота «уазика» и о чем-то совещались, руки у обоих были в смазке. Немого и Казбека видно не было, наверное, несут службу, и Немой, как обычно, возле погреба. Возле ступеней дома две белых тридцатилитровых пластиковых канистры с запотевшими боками, значит, утром привезли воду или притащили из родника, который где-то рядом. Надо бы выяснить, это место может оказаться вариантом побега.
Заяц увидел умывающегося Антона и заорал на всю поляну:
– Антоха! Иди, там тебе кашу оставили в печке. Пожрешь и сменишь Казбека.
Вот это подарок, вот за это спасибо. Антон чуть не расплылся в улыбке. Если ему предложили сменить Казбека, значит, предстоит охранять территорию и патрулировать ее по периметру, или в местах доступа со стороны внешнего мира. А это даст море информации! Может, и родится, наконец, решение, как отсюда убраться, прихватив важных свидетелей. Или как связаться с Быковым.
День в постоянных заступлениях на пост и сменах с них прошел быстро. Антона сначала злило неумение Зайца наладить службу без всяких сбоев, но потом он стал смотреть сквозь пальцы, как он то ставит человека, то снимает с поста и дает какое-то задание. Иногда без смены у него охранники торчали на своих постах по шесть, а то и по восемь часов.
Антон вообще старался не выделяться. Чем меньше ты к себе привлекаешь внимания, тем быстрее это внимание к своей персоне заметишь. Это правило он вывел для себя давно. После конфликта с Белым во время своего появления здесь Антон больше ни с кем не конфликтовал и держался особняком. Это было не сложно, потому что, кроме двух дагестанцев, никто ни с кем дружеских отношений не поддерживал. А Немой вообще мог за весь день ни на кого не посмотреть и не вымолвить ни слова. Но Немой – это отдельная песня, наверное, он вообще психически ненормальный.
– Антоха, – раздался жизнерадостный голос с кавказским акцентом, – присоединяйся к нашему празднику.
Антон, бродивший по южной окраине их лагеря, остановился и повернулся на голос. Кажется, запах жарившегося мяса ему не приснился. От дома к нему спешил Белый, на ходу поддергивая штаны и вытирая тыльной стороной ладони рот.
– Иди, празднуй, – угрюмо проворчал он и икнул. – Мне велено пока подежурить.
– Что за праздник?
– У Бубна день рождения. Казбек с Гамой там шашлык сварганили.
Антон с неудовольствием снова посмотрел за деревья. Уходить ему с поста не хотелось. Дело в том, что вот уже часа два, как он чувствовал на себе чей-то взгляд. И даже не просто взгляд, а неприязненное отношение, которое копилось и копилось. Да и сам взгляд был злой, угрожающий. Могло и казаться, потому что нервы были напряжены последние дни, а могло быть действительно так.
Это раньше, еще в советские времена, о том, что кто-то чувствует на спине чей-то взгляд, использовалось в литературе или в приключенческом кино. Об этом чувстве знали военные разведчики, бойцы спецподразделений. Знали, но молчали, потому что за такие разговоры могли быстренько отправить на внеплановый осмотр к врачам, точнее, к психиатру, а потом и на пенсию.
Потом уже, в девяностых годах, в научной литературе стали серьезно поговаривать, что взгляд имеет определенную силу, которую удалось даже измерить. Как-то появилась статья в одном из научных изданий об экспериментальном выключателе, который создали японцы. Включение и выключение производилось одним только взглядом. Дальше этого дело пока не пошло, слишком дорогостоящим был такой выключатель для бытового использования, да и не очень надежным. Но исследования в этой области начались и в нашей стране, так что говорить и делать такие признания теперь стало не зазорно и не опасно.
Антон как раз решил принять меры и проверить, а не наблюдает ли за ним кто-то в самом деле, как последовало это идиотское приглашение на «торжество». Отказываться было нельзя, и он решил в следующий раз, когда снова почувствует на посту нечто подобное, перехитрить наблюдателя и подкрасться к нему с неожиданной стороны.
Торопить события в этой ситуации не следовало, наблюдатель мог быть, к тому же он из подразделения полковника Быкова. Мало ли по каким причинам этот неизвестный не вступает с Антоном в контакт.
Пьянка была не столько обильной, сколько необдуманно урезанной. Антон на месте начальства или разрешил бы всем надраться до поросячьего визга, или ограничился бы чисто символической дозой – граммов по пятьдесят. Валера же разрешил как раз выпить столько, сколько нужно, чтобы мужик только распалился и пошел бы искать, где добавить. В данном случае искать было негде, а приключения были нужны. Антон чудом услышал разговор, который в корне в последующем изменил всю ситуацию.
– Слушай, Бубен, – влажными от мясного жира губами шептал на ухо Гама, младший из кавказцев. – А давай тебе подарок сделаем, а? Бабу нашу трахнуть хочешь? Я тебе помогу, подержу, чтобы не орала, а ты трахнешь. А потом уж и я… потому что помогал тебе, а?
Антон пробежал глазами по лицам за столом. Казбек вообще возился у плиты с остатками мяса на углях, Заяц о чем-то спорил с Валерой, и оба курили душистые «Капитан Блэк» со вкусом вишни. Никто заговорщиков не слышал. А кто там на посту у погреба, Немой? Как он отнесется к этому визиту двух подвыпивших подонков? Кстати, Белый хоть шашлыка попробовал, а Немого, кажется, никто звать за стол не собирался.
С обычным для себя угрюмым выражением лица, которое он тут принял на вооружение, Антон вылез из-за стола, уловив, каким взглядом проводил его Заяц. В коридоре он умышленно споткнулся о пустое ведро, с таким же шумом спустился по скрипучим ступеням и направился в отхожее место, оборудованное по его советам.
Солнце клонилось к горизонту, и лес активно начал нагонять прохладу. Антон не пошел к туалету, а сделав крюк, остановился за углом крайней теплицы. Ждать пришлось не долго. Аккуратно подстриженная светлая голова Бубна, с неизменной пошлой ухмылочкой на лице, появилась из двери. Гама выкатился следом и только что не подпрыгивал от нетерпения.
– Хочешь девчонку – давай девчонку! – торопливо бубнил дагестанец. – Мне все равно, лишь бы настоящая была, теплая… и вырывалась!
У Антона все похолодело внутри. Вот, значит, что задумали эти двое извращенцев – изнасиловать пятилетнюю девочку. И почему им это пришло в голову? Не потому ли, что оба знали, что заложникам отсюда живыми не выйти. Или все-таки хмель в голову ударил? Он выругался и шагнул было следом за уголовниками. Черт, или все испортить и помешать им? Тогда он испортит и свое отношение со всем лагерем одновременно. Или вернуться и позвать Валеру, чтобы тот остановил насильников? А если он только махнет рукой. Да пропадите вы все пропадом!
Антон пнул ногой подвернувшуюся гнилую доску, которая отлетела и ударилась в старую кирпичную кладку. Ему хотелось взять такую же вот дрыну и в щепки разбить ее о головы и спины ублюдков. Бубен на шум обернулся, увидел Антона и никак не отреагировал. Они с Гамой очень живо обсуждали то, что собирались совершить.
– Немой, – срывающимся голосом сказал Гама, когда они подошли к погребу, – иди погуляй!
Парень поднял голову и посмотрел на визитеров сквозь спутанные лохмы, спускавшиеся на лоб.
