Держась ближе к стене крайней разрушенной теплицы, он неслышно двинулся в сторону погреба. Кто там сейчас охраняет, опять Немой? А второй охранник кто, кто караулит подходы с южной стороны? Белый? Парень старательный, хочет, чтобы его уважали или хотя бы поменьше ругали. Этот спать не будет, этот сейчас сидит, прислушивается где-то слева в соснах.
И тут что-то тревожное возникло в воздухе. Антон даже не сразу понял, что именно. То ли услышал шорох, чуждый лесным звукам, то ли голос. Нет, на голос не похоже. Может, просто чувство опасности? Такое уже бывало. Он низко пригнулся, чтобы скрыться за кустарником, обильно росшим вдоль стен бывшей теплицы. Несколько шагов, и в поле зрения уже был погреб и сидевший сгорбившийся Немой. Теперь Антон понял, что его беспокоило, что насторожило. Он опять уловил движение, а не звук. Это тень, тень дерева, которая от этого дерева отделилась и стала тенью другого. Мозг сам отметил, что такого в природе не бывает, и послал сигнал тревоги. Антон замер среди кустарника и весь превратился в слух и зрение.
Снова мелькнула тень, но теперь уже возле Немого. Охранник успел только поднять голову, а потом две фигуры слились в слабом свете звезд. Только Немой как-то странно выгнулся дугой и исчез. И тут же зашептали возбужденные голоса. Антон двинулся к погребу, прячась за кустами. Он очень торопился, потому что облако вот-вот сползет с лунного серпа, и поляна осветится.
– Шустрый ты, Паша Матвеев, – усмехнулся Антон как можно спокойнее, хотя потрясен был до глубины души.
Человек поднял голову и почти бесшумно вскочил на четвереньки. Ясно было, что он готов снова кинуться на противника. Этого только не хватало!
– Остынь, Паша, я тебе не враг, – покачал Антон головой.
– Врешь, падла! – прошипел Пашка, которого Антон совсем не узнавал.
Теперь это был не унылый прораб, замученный житейскими проблемами, теперь это был человек решительный, смелый и, в принципе, умелый. Интересно, откуда?
– Не вру, Паша, ни грамма не вру. Я искал Катю и нашел, чтобы помочь, – немного приврал Антон, – а ты своим эффектным появлением теперь все испортил.
– Я Катю с Иришкой уведу, – зловещим голосом ответил Пашка, – и попробуй мне только помешать. Убью.
– Дилетант ты, Паша. Я ведь тебе уже помешал. Ты теперь должен быть уверен, что я друг, или быть уверен, что я враг. Нет у тебя выбора теперь. Если я враг, то ты уже попался, потому что я обязательно подниму шум, а если я друг, то нам придется уходить вместе.
– Почему «придется»?
– Да потому, что ты нарушил все мои планы, и мы с тобой не готовы удачно скрыться. – Антон подошел и присел на землю рядом с Пашкой. – Ты как сюда попал-то? Честно говоря, я удивлен!
– Ты меня просто недооценил. У меня за плечами спецназ и Кавказ. И три года в милиции. А за тобой я просто проследил. Это ты меня дилетантом называешь, – усмехнулся Пашка, – а сам даже не заметил слежки.
– Я даже не обращал внимания на это, – устало пояснил Антон, – потому что за мной следить могли только преступники. А я после встречи с тобой как раз сюда и собирался. Так чего мне было оглядываться по сторонам, пусть бы себе следили. А что же ты поздно так объявился?
– Потерял я вас, был такой момент. А потом, пока плутал по лесу, опять этот «уазик» с номером «811» увидел. Вот тут он меня и вывел в это место. Я тебе все рассказал, теперь твоя очередь. Кто ты такой, черт бы тебя подрал?
– Извини, я тебе этого не скажу. Считай, что я просто один хороший человек, который хочет помочь этой женщине с ребенком. Теперь давай придумывать, что нам с тобой делать, с трупом делать. Ты ведь убил его? Тихо! – Антон приподнялся и замер на месте. – Так, Паша, вляпались мы с тобой. Быстро бери тело под мышки и тащи вон туда, за кустики. И сам там сиди. Главное, что бы тут ни случилось, не высовывай носа, иначе опять все испортишь. Давай, шустрее!
Пашка поступил правильно. Он подхватил убитого Немого на руки, а не стал волочить его по траве и битому кирпичу. Поднатужившись, сделал несколько шагов и исчез. Антон встал в полный рост и потянулся с видом бездельника. Теперь играть любую ненавязчивую роль, лишь бы не зародилось подозрений у того, кто сюда идет.
Шаги приближались. И человек не таился, а шел спокойно, уверенно. Неужели смена, неужели вляпался из-за этого «героя»?
– Это ты, Антоха? – послышался удивленный голос Валеры. – Разве ты ночью караулишь?
– Я… – Антон старательно зевнул во весь рот и с шумом захлопнул его. – А что?
– Да так, проверка постов, – спокойно ответил майор и зашелестел сигаретной пачкой. Чиркнул огонек, осветив его небритое лицо, в воздухе запахло вишневым дымком. – Ладно, пойду посмотрю на Белого. Тихо вокруг?
– Тихо, – ответил Антон. – Кому тут в этой глуши быть-то? Даже зверье не ходит, потому что запаха ржавчины боится.
– Откуда такие познания из мира животных?
– С армии.
– Да? Ладно, утром расскажешь…
Попыхивая душистой сигаретой, Валера исчез в темноте. Невнятный шорох несколько раз раздался южнее, среди сосен. Тихо, как привидение, появился Пашка и присел рядом.
– Кто это? Главарь?
– Дерьмо на палочке, – буркнул Антон. – Не очень опасен, но перепачкаться можно. Значит, так, Паша. Слушай, запоминай и не возражай. Ты сейчас берешь Катю с девочкой и уводишь их вон туда, – показал рукой Антон. – Там есть небольшой прогал, только вверх не лезь, там осыпь. Держись так, чтобы молодой осинник у тебя все время слева был. И иди под горку.
– Куда мы так выйдем?
– Так вы выйдете к реке, а там, если я вас не догоню, рыбаки, лодки. Одним словом, люди.
– До реки слишком далеко, – возразил Пашка. – Может, лучше к шоссе? Тут всего чистым лесом километров десять, а до реки…
– А до реки почти сорок, – закончил Антон его мысль. – Только до шоссе ты не дойдешь, не дадут тебе дойти. Они ведь первым делом туда кинутся. А в сторону реки преследовать у них людей не хватит. Тут ведь роту автоматчиков надо, чтобы прочесать местность. Понял идею? Молодец, теперь запомни номер телефона, по которому позвонишь, когда наступит утро. Не раньше!
– А раньше там спать будут? – ехидно спросил Пашка.
– Не придуривайся, герой! Раньше тебя с твоими разговорами за версту слышно будет. Ночью звук по лесу очень хорошо разносится. Запомни это обстоятельство, спецназовец.
Антон сидел один в ночной тишине и смотрел на звезды. А здорово, черт возьми, когда решение уже кто-то принял, и больше ничего изменить нельзя. Хорошее или плохое, но решение принято. Интересно, а почему мы так не любим принимать решения? Вроде сами для себя решаем, вроде стараемся расти морально и умственно, совершенствуемся, а тут… Вот принял кто-то решение, и нам хорошо, потому что думать больше не надо, тужиться не надо. Все! Как получится, так и получится.
Подумав с иронией об этом, Антон стал вспоминать, как Катя восприняла появление Пашки. Оказывается, она его прекрасно знала. Вообще-то знала она его давно, но плохо, иначе чего ей так удивляться, что именно Пашка Матвеев пришел на помощь. А женщина она крепкая. Выглядит, не приведи господь, перенесла столько, что и свихнуться не долго. Ведь не за себя, а за дочку больше боялась. Круги вокруг глаз черные, как у покойницы.
Ладно, ушли и ушли. Антон стал думать о другом, о том, как он теперь будет действовать. Дождется рассвета, точнее, предрассветных сумерек, когда туман поползет по кустам. Если никто не придет его менять раньше, он дождется именно этого времени суток. А потом рванет к дороге за помощью, за связью. Хотя нет, делать этого нельзя. Уголовники могут сообразить и рвануть как раз по следам, к реке. А если нагонят? Вдвоем они еще имеют шанс отбиться, а один Пашка не выстоит. Выходит, придется их догонять и мучить еще сутки, а то и больше, женщину с ребенком. Лишь бы смена пришла к Немому попозже.
Со стороны дома послышались голоса, и затопали сразу несколько пар ног. Антон нахмурился и прикинул, на какое расстояние за эти два часа мог Пашка увести заложников. Получалось, что в темноте, да с обессиленной женщиной уйти он мог километра на два или три. Фигово! Значит, надо драться.
Сальников вышел из темноты и врубил большой мощный фонарь. К его огромному изумлению, на ступеньках, спускавшихся к творилу погреба, никого не было.
– Его здесь нет! – крикнул он в темноту и стал водить лучом по сторонам, освещая старые стены теплиц и деревья. – Посмотрите все вокруг! Белого спросите, может, он слышал или видел что-нибудь подозрительное.
– Баба на месте? – вынырнул из темноты Заяц с автоматом на изготовку.
– Проверь!
Заяц, с фонарем поменьше, спустился по ступенькам и осмотрел запор. Творило было заперто снаружи. Отодвинув задвижку и отбросив крышку в сторону, он спустился в темноту погреба. В щелях замелькал свет, потом раздалась отборная матерщина.
