– Совсем у тебя дела были плохи, раз на психа позарилась.
– Он спас ее. – Казарцев сделал небольшой шаг вперед.
Макс переместился следом, не сводя с капитана глаз. Тот чувствовал слежку, косил глазом вбок, но сделать ничего не мог. Держать сразу двоих ему было неудобно.
Добровольский немного опередил его, оказался у торцевой стенки шкафа и смотрел на Жанну сбоку. Она точно не замечала его, глядела только на Казарцева, и Макс решил немного выждать.
– Он спас ее, как настоящий Ромео свою Джульетту. Красивая девочка из хорошей семьи – танцы, языки, золотая медаль, диплом с отличием. – Казарцеву с трудом дались эти слова, его даже малость перекосило, как от кислого. – От мужиков, наверное, отбоя не было. А она выбрала науку, диссертацию собиралась писать об особо опасных психах. Тянуло ее, понимаешь, заглянуть в глаза чудовищам. Сколько их было? Забыла? Я напомню. Трое.
– Трое? – как во сне, спросила Настя.
В обморок падать она явно не собиралась, отлично слышала и воспринимала все, что говорил Казарцев, но выглядела жутко. Бледная, растрепанная, на левой скуле наливается кровоподтек, руки расцарапаны, взгляд такой, точно у нее температура под сорок.
Жанна молчала, но губы у нее подрагивали. Макс подобрался еще ближе, замер, выжидая момент.
– Ага, трое. Три настоящих качественных шизоида, пожелавших любви, – зло выпалил Казарцев. – В этих спецдурках ведь как – заключенного в автозаке привозит конвой с оружием, собаками, доводит до дверей, снимает с него наручники и сдает какой-нибудь бабе Клаве. Она ведет его мыться, стричься и все такое. Так и здесь. Только вот под руку им попалась наша докторша, а санитары, как назло, куда-то запропастились. Но Дмитриев ее отбил в буквальном смысле. Один умер от перелома шейных позвонков. Двоих он серьезно покалечил. Схлопотал карцер, или как это у вас правильно называется. Жанна воспылала к спасителю ответной страстью, подкупила персонал и вытащила нашего Ромео на волю. Так он стал Жаровым. Потом эта парочка психопатов набрала себе подобных по дуркам и зонам, и началось. А сегодня мы уложили их всех, и дружка твоего тоже. Бросай пистолет, сука, поднимайся и иди ко мне!
Жанна за все это время не проронила ни слова, не шевельнулась и вроде вообще ничего не слышала. Однако последние слова Казарцева ее будто подстегнули, губы расползлись в длинной неприятной усмешке.
Жанна кивнула и проговорила спокойным голосом:
– Конечно, милый. Как скажешь.
Она поднялась с дивана, дернула за собой Настю, толкнула ее вперед. Та как сомнамбула побрела к двери. Казарцев посторонился.
Макс встал спиной к окну. Он следил за Настей, поймал ее взгляд и качнул головой вбок.
Девушка в ответ прикрыла глаза, сделала еще шаг и споткнулась так натурально, будто это вышло само собой. Настя покачнулась, не удержала равновесия и повалилась вперед.
Жанну мотнуло следом. Она удачно повернулась к Максу боком, и тут грохнул выстрел. Жанна оттолкнула Настю, выскочила в коридор и повернулась спиной к зеркалу, держа Макса и Казарцева на прицеле.
А Настя как упала на пол, так и не думала подниматься. Она лежала на боку и не двигалась.
Макс никак не мог понять, что происходит.
– Настя! – позвал он, но девушка не шевелилась.
Макс видел лишь ее растрепанный затылок и спину, обтянутую мокрым халатом. Пятно ширилось, расползалось, стекало на пол.
До него дошло, что это кровь. Макс дернулся к девушке, и тут грохнуло еще раз. Пуля, выпущенная из «беретты», улетела в стенку и завязла в ней.
– Стоять! Подойдешь к ней, когда я разрешу! – выкрикнула Жанна. – Доволен? Нравится, спрашиваю?
Она держала Макса на прицеле, не забывала и о Казарцеве. Тот маячил в дверях, закрывал собой Настю и не давал Максу толком рассмотреть, что с ней.
Добровольский толкнул его в спину, получил в ответ удар по голени и от боли пришел в себя. Он увидел Жанну. Та улыбалась ему, даже поманила к себе пальцем, а смотрела через прицел, успевала держать их обоих.
Казарцев оказался напротив, закрыл ее спиной. Макс сшиб его с дороги, отшвырнул к шкафу, выдернул «макаров» и оказался с Жанной лицом к лицу.
– Давай, красавчик, стреляй! – сказала та, продолжая улыбаться. – Убей меня.
Руки Макса тряслись, пистолет мотало в них, и Макс никак не мог поймать эту гадину в прицел. Мелькали стены, дверь в кухню, зеркало с черными силуэтами в нем, «беретта», блестящая в полумраке.
Жанна снисходительно посмеивалась, снова манила его к себе из темноты. Максу почудилось, что его зовут в могилу.
Из комнаты донесся тихий стон. Настя шевельнулась и перевернулась на спину.
Макс бросился к ней, но столкнулся с Казарцевым. Тот подлетел к двери, но Добровольский опередил его, поймал веселое лицо Жанны в прицел, нашел пальцем спусковой крючок.
– Не трогай ее, – заорал Казарцев. – Это единственный свидетель! Она знает всех игроков, нужна нам! Они первыми, знаешь, кого убили? Семью с детьми. Мальчишке семь, девчонке девять. Пацана застрелили, а у девчонки одиннадцать ножевых! Эта тварь знает, кто такое сделал! Все получишь, как я обещал, клянусь тебе, только не стреляй!
Макс держал «макаров» обеими руками, сведенными судорогой, и не сводил с Жанны глаз. Та переместилась немного вбок. Мужчины синхронно двинулись следом. Настя снова застонала. Макс и услышал, как она его зовет, и понял, что ей очень больно.
– Ты мне уже помог. – Добровольский смотрел Казарцеву в глаза. – Я помню. Вчера мне очень пригодилась твоя помощь. Ты выслуживался, тварь, внеочередное звание хотел, премию и что у вас там еще полагается. – Макс повернулся к капитану, поймал его в прицел, прищурился. – Сейчас ты все получишь – и звезду на погон, и орден.
– Проваливай! – рыкнул Казарцев.
Ему приходилось держать сразу двоих, следить за Жанной и Максом. Капитан психовал, дергался, пистолет чуть подрагивал в его руках.
Макс шагнул вправо и встал в дверном проеме. Жанна оказалась у него за спиной.
Казарцева аж перекосило, он ринулся к Максу и проорал:
– Проваливай! Катись отсюда, пока время есть, или сдохнешь! – Он аж подпрыгивал на месте, все пытался высмотреть Жанну в полумраке коридора, а оттуда не доносилось ни звука.
Мушка ползала в прицельной планке. Перед глазами Макса все плыло, «макаров» водило по сторонам. Парень никак не мог собраться.
Казарцев зверски скривился, прищурился, глядя в прицел, поднял ствол чуть выше. Черный провал дула оказался точно напротив его глаз.
Макс смотрел в него, не в силах шевельнуться. Тут справа полыхнула сизая вспышка, раздался грохот, в воздухе повисло облачко удушливого дыма, и стало очень тихо.
Потом снова грохот и звон. Это рухнули на пол остатки стеклянной дверцы. Казарцев врезался в нее плечом, запнулся о большую сумку, набитую вещами, и грузно завалился набок. На месте левого глаза у него образовалось черное пятно.
Жанна оттолкнула Макса, подошла к Казарцеву, глянула на него, пнула в бок. Тот не шелохнулся.
Жанна ногой оттолкнула пистолет, выпавший из рук Казарцева, повернулась к Максу и сказала:
– Вот и все, дружок. Их больше нет, мы в расчете. Димка оценил бы. Он любил такие игры. Особенно русскую рулетку. Я как-то составила ему компанию. Секс, наркотики – это все фигня, дорогой, по сравнению с такой забавой. – Она шагнула к Максу.
Тот поднял пистолет.
– Не подходи, дрянь!
– Хорошо. – Женщина развела руки в стороны. – Как скажешь. – Она показала на Казарцева и Настю. – Видишь, все закончилось, мы ничего друг другу не должны. Хочешь, можем уехать вместе. Димка все подготовил, есть деньги и документы. Мы собирались убираться отсюда через месяц, но получилось раньше. Пойдем со мной. Здесь нельзя оставаться. – Она бросила «беретту» на пол.
Настя шумно выдохнула, зашлась в кашле. Жанна досадливо поморщилась, шагнула в коридор, обернулась.
– Пойдем. – Она поманила Макса за собой. – Не бойся. Они нас не найдут.
«Макаров» трепыхнулся в руках Макса. От грохота заложило уши, в нос шибануло вонью сгоревшего пороха. Жанну отбросило к стенке. Она привалилась к ней, но удержалась на ногах, глянула на Макса с удивлением и тоской, выпрямилась, шагнула навстречу.
Он выстрелил еще раз. Потом третий, но пуля попала в зеркало, разнесла его вдребезги. Осколки сыпались на пол, падали на лицо Жанны, на ее волосы и блестели, как разбитые елочные игрушки.
Макс подошел к ней, наклонился. Жанна лежала на спине и смотрела в потолок. По ее виску текла кровь, но это был лишь глубокий порез от осколка. Одна пуля пробила ей грудь, вторая угодила в шею. Губы неприятно блестели, на подбородок скатывалась темная медленная струйка крови.
– Макс… – донеслось из комнаты.
Он подбежал к Насте, встал рядом с ней на колени, хотел поднять ее с пола и переложить на диван. Девушка вскрикнула от боли и резко побледнела. Его ладонь стала мокрой от крови.
Макс сжал кулак, огляделся, кинулся в коридор. Он обошел мертвую Жанну, нашел Настину сумку, вытащил мобильник, вызвал «Скорую», продиктовал адрес и побежал обратно.
