Может, молодой человек, стучавший в дверь, изучает архитектуру? Или работает в городском строительном управлении?
Льюис установил курсор в положение, позволявшее ему смотреть прямо на дом Фитч, затем переместил его выше, нажал кнопку «мыши» и, удерживая ее, потянул курсор вниз. При этом создавалась полная иллюзия, будто шея вытягивалась, и голова оказывалась на уровне верхних этажей.
— Что? Что это? — От увиденного у него перехватило дыхание. — Что… это… такое?
Теперь все его внимание сосредоточилось только на одном окне. Льюис укрупнил изображение.
— О Боже милостивый!
Они снова встретились в Центральном парке и уселись на ту же скамейку. Льюис Блокер молча подал Говарду Таллиману сложенный пополам лист.
— Что за бумажка? — небрежно спросил тот.
— Распечатка изображения, скачанного мной из Интернета. Вам надо взглянуть на нее.
Таллиман расправил страницу и в недоумении уставился на нее.
— Я понятия не имею, что здесь такого важного, — сказал он, и Льюис вспомнил, что Говард никогда не был в том месте на Очард-стрит.
— То самое окно, та самая квартира. И вы держите в руках картинку, выложенную в Интернете.
Говард указательным пальцем ткнул в голову на листке.
— Льюис, правильно ли я понимаю то, что вижу здесь?
— Да.
Говард вернул листок Льюису, и тот сунул его себе в карман.
— Но я все равно не улавливаю, что все это значит.
— Вы знакомы с технологией «Уирл-360»? — спросил Льюис.
— Я ведь не в каменном веке живу!
— Так вот, я распечатал это прямо с их сайта. И сейчас, пока мы тут с вами беседуем, картинка висит во Всемирной Паутине. Любой, кому взбредет в голову виртуально прогуляться по Очард-стрит и взглянуть под нужным углом, может увидеть ее. Как я понимаю, одна из машин «Уирл-360», оборудованная панорамными видеокамерами, совершенно случайно проезжала вдоль Очард-стрит в тот самый момент, когда Николь выполняла свою работу прямо у окна.
Говард, до которого только теперь начал доходить ужасающий смысл происшедшего, вскинул на Льюиса беспомощный взгляд.
— Но как, черт возьми, ты это обнаружил? Просто решил сам проверить и увидел ту сцену?
— Нет, — ответил Льюис. — Мое внимание к ней привлек некто другой.
— Кто? Каким образом?
— Квартиру навестил мужчина лет тридцати пяти. Постучал в дверь. Попал на запись камеры.
— Ясно.
Льюис похлопал себя по карману, куда положил распечатку.
— В руке он держал точно такой же листок.
Говард непроизвольно приложил ладонь ко лбу.
— Кто он такой?
— Не знаю.
— Что он собирался делать с распечаткой? Как она вообще к нему попала?
— Неизвестно.
— Похоже, ты вообще ничего не знаешь, Льюис!
Но тот оставался невозмутим.
— Зато я знаю, что у нас возникли сразу две новые проблемы, Говард. И первая из них — тот человек. Кто он? Зачем ему эта распечатка? Как он ухитрился найти изображение в Сети? Оно попалось ему случайно, или он знал, что искать, заранее? Действует мужчина в одиночку, или за ним кто-то стоит? Связан ли он с полицией? Почему он стучался в квартиру Фитч с листком в руке? Чего он хотел? Что пытался выяснить?
— Невероятно! — вырвалось у Говарда. — А вторая проблема?
— Изображение, — ответил Льюис. — Оно все еще доступно в Сети. На том самом сайте. Словно только и ждет, чтобы его обнаружил кто-нибудь еще.
Было уже около десяти часов вечера, когда я подъехал по дорожке от шоссе к дому. И меня сразу поразила царившая в нем темнота. Светильник на террасе, висевший ближе к углу, и фонарь при входе в амбар были снабжены таймерами и потому включились автоматически. Но больше свет не виднелся ни в одном из окон. Во тьму была погружена гостиная, как и весь второй этаж. Даже из спальни Томаса не выбивалось голубоватое сияние, обычно исходившее от мониторов. Это представлялось почти невероятным, но неужели он решил лечь спать пораньше?
Входная дверь оказалась на замке. Я отпер ее, вошел, включил свет, замер и прислушался. Ни звука. Хотя от Томаса никогда не бывало много шума — «Уирл-360» не снабжен звуковым сопровождением.
— Томас! — окликнул я вначале негромко, все еще полагая, что брат мог лечь спать, а мне не хотелось будить его.
Вообще-то я ожидал застать его сидящим как на иголках, дожидаясь моего возвращения и рассказа о том, что мне удалось выяснить. Правда, рассказывать мне было не о чем, но Томас не мог знать об этом. Потом мой взгляд упал на кухонный стол.
— Вот ведь…
Стол был заставлен грязной посудой, оставшейся с завтрака, обеда и, может, после ужина тоже. Я взял упаковку с молоком и понюхал содержимое.
— Какая гадость! — воскликнул я, отправляя молоко в мусорное ведро.
Затем мне в глаза бросился перепачканный нож рядом с банкой арахисового масла.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, я осторожно и тихо постучал в дверь комнаты Томаса. Не услышав ответа, приоткрыл дверь. Мне не было необходимости включать свет, чтобы проверить, в постели ли он. В окно смотрела луна, и при ее сиянии я мог видеть покрывало. Убедившись, что кровать пуста, я все-таки включил люстру. Сам компьютерный терминал издавал чуть слышный гул, но мониторы оставались черны. Томас неизменно отключал всю аппаратуру, когда ближе к ночи заканчивал работать.
Я вышел в коридор и спустился к ванной. Дверь была открыта. Я включил свет. Но и там брата не обнаружил.
— Томас! — крикнул я. — Томас! Я вернулся!
Мной овладело беспокойство. Не следовало отправляться на Манхэттен, оставляя брата одного на целый день. С Томасом явно что-то случилось, но что именно? Мне оставалось надеяться, что это не люди из ФБР вернулись, чтобы забрать его с собой.
Я вернулся на первый этаж и подошел к двери, ведущей в подвал, которая располагалась рядом с кухонной.
— Томас!
Ответа не последовало, но я все равно спустился. Свет из кухни освещал мне путь в начале, а потом я дернул за цепочку, чтобы включить лампочку, подвешенную на шнуре под потолком. Это помещение использовалось как склад и было заполнено коробками, которые мои родители скопили за много лет. Если перебирать все это, понадобится уйма времени. Я обошел подвал, заглянул за отопительную печь. Томаса нигде не было.
Выйдя через заднюю дверь в кухне, я сделал несколько шагов по двору. Воздух обдавал прохладой, окружающий пейзаж мягко вырисовывался в лунном свете. На небе не было ни облачка, и если бы я хоть когда-нибудь увлекался астрономией, то наверняка сумел бы сейчас разглядеть многие созвездия, а не только Большую Медведицу.
— Томас! — громко крикнул я, а потом прошептал: — Где ты, черт тебя побери?
Мне пришло в голову, что, может, пора обратиться в полицию, но я решил сначала продолжить самостоятельные поиски. И начал с амбара. Быстро перебежав через двор, я отодвинул в сторону высокую створку ворот. Нашел электрический щит, прикрепленный к одной из массивных деревянных опор, и включил свет. Внутри почти ничего не было, за исключением трактора-косилки, погубившего отца.
— Томас! Если ты вздумал спрятаться от меня…
Но я оборвал сам себя, понимая, насколько не в характере брата затевать прятки. Он вообще не любил подвижных игр. Прекратив на время звать его, я вслушался. Снаружи доносился ночной хор сверчков — звуковой фон настолько привычный, что обычно на него не обращаешь внимания. Вскоре рядом со мной раздался шорох в старой соломе, устилавшей пол амбара не одно десятилетие с тех пор, как прежний владелец использовал его по назначению, поскольку занимался фермерством. Но я увидел только мышь, пробежавшую мимо и исчезнувшую в своем укромном закутке.
Я обошел амбар по кругу, проведя ладонью по смятому капоту трактора, когда оказался с ним рядом. Теперь оставалось лишь сожалеть, что у Томаса никогда не было своего мобильного телефона. Сейчас я бы попытался дозвониться до него.
Размышляя, куда еще он мог уйти, я решил спуститься вниз к оврагу мимо того места, где брат нашел в тот день отца. Выключив в амбаре свет, я метнулся к гребню холма позади дома.
— Томас! Ты там? Ты внизу?
Ни звука в ответ.
Кому я еще мог позвонить, кроме как полицейским? У Томаса не было друзей. И он не мог отправиться к кому-то в гости с ночевкой.
Я вернулся в дом и набрал номер полицейского участка в Промис-Фоллз, сообщив об исчезновении брата.
— Сэр, мы по возможности немедленно отправим к вам патрульную машину, — отозвалась дежурившая на телефоне женщина, — а пока мне необходимо записать приметы вашего брата. Сколько ему лет?
Мне пришлось даже сделать паузу, чтобы вспомнить.
— Тридцать пять. Он на два года моложе меня.
— И когда именно он пропал?
— Не знаю. Я уезжал на день, а когда вернулся, его не было на месте.
