– Павлик, мать твою… – хрипел он нечеловеческим голосом. – Экстренная ситуация! Фигурант уходит от объекта на нашем «Петровиче»! Перекрой дорогу, вытащи его из этого чертового вездехода! Он не вооружен! Дави его к чертовой маме!
Никита застонал и уткнулся лбом в снег, чтобы хоть как-то освежить голову…
Снег хрустел и скрипел под ногами. Они не чувствовали ног, тащили колченогого пособника по свежей колее. Тот прыгал, кудахтал, выражался последними приходящими на ум литературными оборотами. Отдавил им все ноги, дважды валил в снег, махал своим черенком в угрожающей близости от лица.
– Выбрось свою швабру, пока мы не остались без глаз! – орал Никита.
– Не выброшу! – орал Андрей. – Мне с ней веселее! Потерпят твои глаза!
– Ой, холодно, холодно… – бормотала Ксюша. – Господи, как же холодно зимой маленькой елочке…
Пристыженные Крюгер с Дианой пытались реабилитироваться в глазах хозяина, умчались далеко вперед и лаяли в слепящей дымке. Они еще только выбегали из ворот, а «Петрович» уже продавливал колею по просеке. Похоже, управлять такими штуками Генриху Павловичу было в диковинку, он еле справлялся, колея, остающаяся за вездеходом, волнисто извивалась, то совпадая, то вываливаясь из той, что уже была продавлена. Вот он пережал педаль газа, излишне разогнался, не справился с управлением, ушел в сторону и вонзился в огромную снежную гору, где благополучно заглох!
– Ага! – восторженно закричала Ксюша. – Вот так-то лучше! Больной, немедленно вернитесь в палату! – Бросила Андрея на произвол судьбы и кинулась вперед, боевито потрясая кулачком.
– Давай-ка своим ходом, калека, на что тебе швабра? – Никита тоже сбросил с себя стокилограммовый гнет и, вытаскивая пистолет из-за пояса, припустил за мелькающими ножками Ксюши. Но радость не затянулась. Генриху Павловичу удалось завести вездеход, и многотонная громадина, грохоча и сотрясаясь, принялась выбираться обратно в колею, вздымая клубы снежной пыли. Ксюша разочарованно закричала, когда «Петрович» снова ринулся в отрыв. Но навстречу ему уже катил, волоча за собой белую завесу, аналогичный вездеход со вторым помощником – Павлом. Чичерин заметался, снова принялся путать педали, вездеход простуженно взревел. А Павел развернул свою машину поперек дороги, загородив проезд, газовал на холостых оборотах. Возможностей для маневра у Чичерина не оставалось, вездеходы встретились в том месте, где просека еще не начинала расширяться. И все же адвокат завертел баранку влево, сбросил скорость, избегая жесткого столкновения, и кабина его «Петровича» довольно щадяще, можно сказать, деликатно, поцеловала зад противника!
Дуэль на «Петровичах» продолжалась недолго. Это чем-то напоминало армрестлинг – кто кого перетянет. Оба тужились, дрожали. Адвокат давил, а Павел прикладывал все усилия, чтобы не сдвинуться с места. Но законы физики были не на его стороне. Медленно, рывками, задняя часть его вездехода поддавалась, смещалась к центру просеки.
– Держись, миленький! – взвыла Ксюша, ускоряя бег.
Поздно – Чичерин вырвался на оперативный простор, оттеснив противника. Снегоход, управляемый Павлом, завилял из стороны в сторону, начал метаться, словно молодой олененок, заглох.
– Мать твою, интеллигенция хренова!!! – вопил на задворках Андрей.
Лаяли собаки, матерились люди, а Чичерин снова уходил, набирая скорость. Да еще и издевательски прогудел, приветствуя отстающих. Павел судорожно разворачивался, и, когда люди стали запрыгивать в машину, он уже практически завершил маневр.
– Меня подождите, всех уволю! – прыгал Андрей, и вокруг него, словно два сгустившихся пчелиных роя, вились гавкающие и потихоньку обалдевающие Диана с Крюгером.
Они потеряли секунд сорок, пока собрались в одной машине, пока втащили чертыхающегося Андрюху. И тот без преамбул набросился на водителя, бледноватого, с чрезмерно интеллигентной внешностью, одетого в короткий тулуп. Ругал, поносил почем зря.
– А ты бы сам попробовал! – отбивался Павел. – Это же физика, дуб ты лесной!
– А сдать еще немного назад тебе тоже физика не позволяла?! – орал Андрей. – А ну, вылазь из-за баранки, сам поведу эту хрень!
Насилу объяснили человеку, что одноногому не место за рулем сложносочиненного агрегата. А Павел уже манипулировал передачами, скрипел громоздкий рычаг. Ревел надсадно мотор, вездеход катил по колее, вздымая в обе стороны снежные лавины. Андрей успокоился, забрался на пассажирское сиденье и угрюмо запыхтел. Пришлось Никите объяснять, почему у этого типа нога изогнута рыболовным крючком, почему у всех неважное настроение и почему они вынуждены за кем-то гнаться.
– А можно крамольный вопрос? – обдумав сказанное и пристально всматриваясь в убегающий вездеход, к которому вроде бы они стали приближаться, сказал Павел. – Я, конечно, не специалист во многих вопросах, но… этот добропорядочный гражданин нам сильно нужен? Что вы собираетесь с ним делать? Повесить на сосне? Собственноручно взять за шкирку и отвезти в полицию? Если существует запись, убедительно доказывающая, что гражданин несет ответственность за массовые убийства, если он убил жену – сестру своего босса, и босс об этом со дня на день узнает и отдаст приказ своим клевретам достать гаденыша из-под земли… Ну, не знаю, ребята. По мне, так пусть уходит.
– На моем вездеходе?! – взорвался Андрей. – Да шиш ему!
– Придушу гниду… – шипел Никита. – Он избежит ответственности и скроется. У Чичерина есть деньги и возможности. Факт убийства жены он не скроет, но теперь, когда провалилась его затея с ликвидацией всей компании в доме, он вывернется из кожи и просто исчезнет. И будет мстить, нам бы его немеркнущие способности!
– Но что мы будем с ним делать? – воскликнул Павлик. – Выяснять отношения с позиции силы?
– Закроем, – буркнула понятливая Ксюша. – Устроим ему тюремный срок со всеми атрибутами, в том числе со звонком некоему господину Рязанскому.
Расстояние между вездеходами явно сокращалось. Чичерин не был докой в управлении подобной техникой. Промелькнуло поле, заваленное снегом, вновь замельтешили сосны и елочки в заснеженном убранстве. Оборвался хвойник, распахнулась холмистая равнина. Отдельные признаки цивилизации – группа крыш, заимка явно была необитаемой, волнистая лыжня поперек дороги, укатанный проселок с водоотводными канавами, на который взгромоздился Чичерин и погнал, набирая скорость.
– Быстрее, Павлик, быстрее… – поторапливал Никита.
Вездеходы уже неслись, как приличные гоночные болиды. Мелькали перелески, ветер бился в стекла. До Чичерина оставалось метров семьдесят, и дистанция продолжала уменьшаться. Приближался обширный лесной массив, просматривались крыши крохотной деревушки, уснувшей под холмом.
– Ты неплохо стреляешь, Никита, – обреченно выдохнул Андрей. – Так и быть, разрешаю размяться на моем вездеходе. Гробь, ломай мою собственность…
Никиту держали двое, когда он на полном ходу отворил дверцу и взгромоздился на подножку. В пистолете оставалось тринадцать боевых патронов. Свирепый ветер чуть не вытолкнул его в поле, обжигающий снег залепил глаза. Он мотал головой, усиленно моргал, избавляясь от едкой гадости. Обморозить щеки на таком ветру – дело нескольких секунд. Он стрелял, затаив дыхание, выбивал пулю за пулей, терпя отчаянные неудобства. Бил по мощным гусеницам, способным выдержать разрыв гранаты, по стальному корпусу, по крохотному заднему стеклу в монолитном кузове. И все же разбил это чертово стекло! Неизвестно, попал ли в водителя, но «Петровича» затрясло, он завилял, отправился юзом и въехал в водосточную канаву. Она казалась неглубокой, но это был всего лишь снег, наполнивший канаву почти до предела. Вездеход перевернулся, утонул почти наполовину! Оглушительно залаяли собаки, завопили люди. Павел врезал по тормозам…
Но все не слава богу! Им навстречу со стороны леса уже неслась колонна проходимых машин с зажженными фарами. Впереди протаптывал дорогу величавый «Хаммер», за ним – не менее внушительный джип, за джипом что-то еще на мощной колесной раме, соответствующей климатическим условиям.
– Назад! – надрывно завопил Никита. – Андрюха, черт тебя побери, ты накаркал! Они пронюхали про особняк Калейдоскопа! Умеют работать, когда им очень нужно!
Павел, изменившись в лице, судорожно сдавал назад. Колонна призывно гудела. Это были именно те, о ком они подумали! Распахнулась боковая дверца перевернутого вездехода, и оттуда с акробатической ловкостью выбралась фигура адвоката. Он свалился в снег, но быстро выбрался, работая всеми конечностями. Вышел на дорогу и побежал навстречу колонне, размахивая руками.
– Пашка, живо вставай поперек дороги! – гремел командным голосом Андрей. – Подъезжай к канаве, медленно, плавно, а остальные – ложись!!!
Им выпало полшанса из ста. Стиснув зубы, стиснув баранку, Павел рывками подтянул «Петровича» к канаве и начал медленно в нее погружаться. Перед машины практически скрылся под снегом, она уходила в канаву, как в болото, скрипели рессоры, встречая яростное сопротивление грунта. Трещало и деформировалось пузо вездехода. Оно уже преодолело критическую отметку… А колонна была на подходе, адвокат уже подбегал к головной машине, скрипели тормоза, выпрыгивали люди в коротких бушлатах и форменных головных уборах. Последний рывок, и вездеход преодолел глубокую преграду, погрузился в поле и начал бороздить его, увязая на полкорпуса в снегу, барахтаясь в буграх и кочках. За спиной разразилась беспорядочная стрельба. Пули выли мимо, бились в корпус. Визжала Ксюша, скорчившись на полу, зажав уши. Скулили собаки. Андрей и Павел сползли с сидений, свернулись под угловатой «торпедой», Павел при этом умудрялся держать баранку. Снегоход отдалялся от дороги, он все еще был на ходу. Никита приподнялся, глянул в пока еще не битое заднее стекло. По дороге бегали люди и совершали странные маневры машины. «Хаммер» собрался проделать тот же трюк, нырнул в канаву… и по уши увяз. Дергался взад, вперед, но без толку. Кто-то перепрыгнул через канаву и утонул по пояс. Другие продолжали стрелять, но попаданий становилось меньше. Разрыв между враждующими партиями неумолимо рос, приближался лес, по опушке которого они вполне могли проехать и раствориться в необъятных просторах…
