Всю стоянку полковник выглядывал из-за шторки. Лишь когда паровоз издал гудок, отлегло от сердца. Но, исключая малейшую вероятность нежелательной встречи, продолжал смотреть в узкую щелку. И правильно поступил. Состав дернулся и тронулся, медленно набирая ход. Именно в это время из здания вокзала выскочили двое и устремились к поезду. Он их узнал сразу. Они возникли прямо перед окном Губанова и тот от него отпрянул, как от раскаленного металла. Но в следующее мгновение уже поднялся, опустил окно и выглянул. Он отчетливо видел, как те прыгнули на ступеньку седьмого вагона. Медлить — смерти подобно.
— Кому пришла в голову идея открыть окно? — раздался голос с верхней полки.
— Не май месяц, — поддержал того другой попутчик с нижней.
Аркадий Вячеславович не стал терять время ни на извинения, ни на грубость, а молча вышел, оставив дверь широко распахнутой. Сквозняк ворвался в купе, пронизывая пассажиров влажным, холодным воздухом.
— Ненормальный, — вылетело ему вслед.
Перед выходом в тамбур Губанов столкнулся с проводником. Заметив в руке пассажира чемодан, тот догадался о его намерениях и преградил путь.
— Поезд уже тронулся, гражданин. По инструкции безопасности, на ходу…
— Шел бы ты своей дорогой, — грубо отпихнул его пассажир.
Губанов рванул на себя ручку последней двери с противоположной от станции стороны. Проводник еще раз попытался задержать полковника. Но тот на прощание, с разворота, нанес ему удар кулаком в челюсть и спрыгнул с поезда.
— Неблагодарная профессия, — пришел к выводу железнодорожный работник, поправляя ушибленную челюсть.
Вещей у Ибрагимова и Ильина не было, но, чтобы не привлекать со стороны проводника излишнее внимание, они не спешили и вели себя, как обычные пассажиры. Они получили постельное белье, минут двадцать просидели в купе и только после этого отправились якобы перекурить в тамбур.
Переполошенные Губановым пассажиры, отпуская в его адрес нелитературные выражения, вынуждены были подняться и ликвидировать природную стихию. Замок на двери они зафиксировали. Но не успели пригреться в постелях и задремать, как затряслась ручка. Кто-то пытался отодвинуть дверь с обратной стороны.
— Этот шизофреник вернулся. У него билет до Ростова, — предположил один из обитателей купе.
— Может, не открывать ему? — предложил второй.
— Все равно не даст уснуть, — подал голос третий и спрыгнул с полки. Под натиском двух незнакомцев он был сметен к окну.
— Где он? — указал Рама на небрежно и, видимо, поспешно свернутую постель.
— Судя по манерам — вы его друзья, — долетел до посетителей голос одного из верхних, не без сарказма. Но незваные гости, похоже, не настроились на обмен любезностями. Ибрагимов схватил говорившего за волосы и стянул с полки. Тот, ударившись о кромку стола, упал на пол. — Ребята, вы в своем уме? — поднялся он с выпученными не то от испуга, не то от изумления глазами.
— Он собрал чемодан и покинул купе, не докладывая нам, зачем и куда, — вмешался второй верхний.
— Проводник должен знать, — предположил Олег Павлович, и они исчезли так же внезапно, как и появились.
— Больше никому не откроем, — сказал тот, которого вынудили покинуть нагретое место во второй раз за последние полчаса. Он защелкнул дверь на предохранитель, почесал ушибленное место и полез наверх.
Проводник подметал полы, когда заметил двоих мужчин, явно агрессивно настроенных и направлявшихся к нему. «Господи, оставят меня сегодня в покое или нет?» — подумал он. Видимо, решение Всевышнего было отрицательным.
— Чего в пол уткнулся?
Рама ногой выбил у него совок, на который тот сгребал мусор. Швабру проводник отбросил сам и прикрыл лицо руками. Еще не прошедшая боль в челюсти вызывала подозрения, что опять непременно побьют.
— Что я вам сделал? — жалобно проскулил он. Подошедшие удивленно переглянулись. Они смекнули, что у этого неврастеника грубостью ничего не добиться.
— Нам необходимо знать… — улыбнулся Ильин. Но его улыбка уже не на сизом, но все еще покрытым красными пятнами лице симпатии не вызывала. Проводник лишь надежнее, во всяком случае так ему казалось, закрыл лицо.
— Куда переселился пассажир вон из того купе? — рявкнул Роман. И метод кнута и пряника оказал положительное воздействие.
— Он не переселился, а сошел с поезда.
— У него же билет до Ростова?
— Мотивы мне неведомы, — как бы оправдывался проводник. — Состав уже тронулся, и он выпрыгнул на ходу.
— Все ясно, он засек нас, — сказал Ибрагимов уже напарнику.
К большому удивлению и к великой радости проводник понял, что бить его не будут и опасность миновала. «Последний рейс — и уволюсь», — мысленно принял он решение и на душе сразу стало легче.
А преследователи Губанова продолжили беседу между собой уже в тамбуре седьмого вагона.
— Может, оставим полковника в покое, а доложим, что ликвидировали? Он теперь носа не высунет, — не уверенный, что напарник согласится, все-таки внес предложение майор.
— Я в такие игры не играю, — обрезал на корню Рама. — Лучше вспомни, что тебе известно?
— Знаю только, что жена уехала покупать дом в Анапе, — пожал плечами подельник.
— Ему выгоднее было ехать на Краснодар. Почему Ростов?
— Возможно, родственники в Ростове. Если не ошибаюсь, — вспомнил Ильин, — его должна встречать жена.
— Это уже ниточка, за которую можно зацепиться. — И они разработали новый план действий. — А теперь спать, три часа сна нам не помешают.
Алла Юрьевна Губанова заняла позицию у выхода из пятого вагона. Ей казалось, что муж должен показаться одним из первых. Но вот уже более половины пассажиров покинули вагон, а его все не было. Сердце женщины почуяло недоброе, и она заволновалась. Но глаз от выхода не отрывала. Как говорится, надежда умирает последней.
— Алла Юрьевна, здравствуйте! — услышала она за спиной напоминающий кого-то из знакомых голос и обернулась.
— Олег Павлович?
— Собственной персоной, — склонил голову бывший подчиненный мужа. Он осторожно взял женщину под локоть и отвел в сторону. — Вынужден сообщить, что Аркадий Вячеславович этим поездом не приехал.
— Но мы договорились…
— Позвольте объяснить.
Та умолкла и кивнула.
— Полковник пригласил меня с коллегой отдохнуть недельку на юге. Кстати, капитан Сулейманов, — представил он «сослуживца».
— Роман, — вставил тот собственное имя, чтобы не путаться.
— А отчество? — поинтересовалась Губанова.
— Просто Рома или капитан, — ощерился тот вставными зубами.
— Так вот, — продолжил Ильин. — Я на правах командира части, преемника вашего мужа благодаря его содействию, выписал нам командировочные предписания на недельку. Мы отправились все втроем, но по дороге у Аркадия Вячеславовича прихватило сердечко. Его сняли с поезда и отправили в районный госпиталь. Мы хотели остаться с ним, но он настоял, чтобы продолжили путь без него. Сказал, что вы будете встречать и просил успокоить.
— У него раньше не болело сердце.
Собеседник развел руки, дескать, он тут ни при чем.
— Серьезно прихватило?
— Врачи утверждали, что страшного ничего нет, но необходимо несколько дней покоя. Командир вел себя молодцом, обещал, как только сможет, позвонить вам, а нас настоятельно просил дождаться его.
— Но куда он позвонит? В доме нет телефона.
— Закажет переговоры по адресу, — выручил майора «коллега».
Новеньким «жигуленком» посменно управляли Ильин и Ибрагимов. Женщина сидела на заднем сиденье с закрытыми глазами. И несмотря на опущенные веки, несложно было догадаться, что она не спит, а переживает за мужа. Губанов не посвящал жену в теневую сторону своих доходов. Она понимала, что на общем фоне бедствующей армии семья живет не по средствам, но, словно опасаясь узнать страшную правду, не задавала супругу вопросов. Она по-прежнему считала его честным и порядочным человеком. А возможно, и внушила себе эту мысль, потому что в противном случае разочаровалась бы в жизни вообще. Если самый близкий и дорогой человек занимается чем-то неприглядным и скрывает это от тебя, то кому тогда верить? Вот и создала женщина вокруг себя выдуманный мир. Если не хочется, то плохое не замечаешь. Что поделать, есть такой тип людей, им так удобнее. Сами не грешат, за близкими не замечают, а чужие не интересуют, лишь бы собственный мирок не нарушили со стороны.
Губанова предложила гостям пройтись по городу, и, хоть до купального сезона было еще далеко, посмотреть на море всегда интересно. Но те наотрез отказались.
— Приедет хозяин, с ним и прогуляемся, — ответил за двоих Ильин. И мужчины просидели весь день в зале, уткнувшись в телевизор. Но если бы хозяйка обратила на них более пристальное внимание, то заметила бы, что они не столько смотрят на экран, сколько наблюдают в окно за тропинкой во дворе, где в любое время мог появиться хозяин.
